Примерно чего‑то подобного Анна и ожидала. Все‑таки Дэн Смирнов не такой уж понимающий, как она думала. Что он о себе возомнил? Вот прямо сейчас она бросит свою любимую работу, карьеру и кинется в его агентство, чтобы стать одной из этих «длинноногих тупых девиц», так он, кажется, выразился? Разумеется, так Анна только подумала, а вслух произнесла совершенно другое, причем с достоинством:

— Благодарю вас за лестное предложение, но думаю, для меня оно неприемлемо. Мне нравится красивая одежда, и я просто в восторге от вашей коллекции, но для меня это еще не повод, чтобы стать манекенщицей, даже если, допустим, у меня есть все необходимые для этого данные. Это… это все равно, как если бы я предложила вам стать тележурналистом только потому, что вы дали мне интервью. Так же нелепо.

Дэн в комическом ужасе замахал руками.

— Что вы! Из меня — журналист? Ну уж нет. Честно говоря, — он облокотился о стол, весь, подавшись вперед, как будто собирался открыть Анне страшную тайну, — я всегда был не в ладах с грамматикой. Только, ради Бога, не упоминайте об этом в вашем очередном сюжете, равно, впрочем, как и о нашей с вами беседе. Это же неформальная встреча, вы, разумеется, понимаете?

— Конечно, — проронила Анна.

— Кстати, я снова готов вам поаплодировать, — сказал Дэн. — Вы знаете себе цену, и это прекрасно. Вы не представляете, какое огромное количество молодых девушек бросило бы школы, вузы или работу и примчалось бы в мое агентство, появись у них хоть самый крошечный шанс попасть в него. Я ведь очень разборчив.

«И кого же вы отбираете? Самых длинноногих или самых тупых?» — подумала Анна.

Дэн непринужденно откинулся в кресле, опираясь руками со сплетенными пальцами о край стола. Кисти рук у него были красивой формы, пальцы длинные и нервные, с ухоженными ногтями. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», — невольно вспомнила Анна. — Ну и ну! Сплошные цитаты! Если кто‑нибудь вдруг увидит меня сейчас в этом ресторане, а потом спросит, о чем был разговор с Дэном Смирновым, скажу, что мы проходили вместе краткий курс русской литературы».

— Если вы упорно отказываетесь от лавров на подиуме, я могу предложить вам кое‑что другое.

— И что же именно? — поинтересовалась она.

— Через несколько месяцев состоится показ моей новой коллекции, и мне хочется, чтобы об этом событии рассказали именно вы. К сожалению, я не смогу пока со всей точностью сказать, когда это событие состоится, но состоится оно непременно. Вопросы, которые вы предложили мне, беря у меня интервью, были сформулированы предельно точно и корректно, мне по душе ваш стиль. Если возникнут разногласия с вашим непосредственным начальством, я всегда смогу сказать, что дать интервью я согласен только вам и больше никому. У вас наверняка есть соперники из числа так называемых «коллег»?

— Как и у многих других, — пожала плечами Анна. — Что касается этого вашего предложения, то я не вижу причин отказываться от него. Это моя работа. Позвоните мне, как только вам станут известны сроки.

— Разумеется, — подтвердил Дэн.

— Если это все, что вы хотели сказать; то мне, пожалуй, пора идти, — сказала Анна. — Меня ждет работа.

— Сейчас? Поздно вечером? — удивился он.

— Нет, завтра утром, — пояснила Анна. — Надо вылущить одного политика по поводу… — Она осеклась, поняв, что сказала лишнее.

— Наверняка эту колкую фразу вы придумали специально в ответ на мою нескромность, — улыбнулся Дэн. — Значит, у вас это называется «вылущить»? Мне это нравится, хорошее слово.

— Не самое хорошее, — призналась Анна. — В свое оправдание могу сказать, что я не употребляла его, когда речь шла об интервью с вами.

— Премного благодарен, — Дэн слегка поклонился, встав с кресла и подавая Анне руку. — Мне и в самом деле больше нечего вам сказать. Разве только, — он задержал ее руку в своей, — что вы очень красивая женщина и мне трудно противиться желанию… впрочем, не будем об этом. — В его черных глазах появилось какое‑то таинственное завораживающее мерцание, которого, честное слово, не было еще минуту назад. Он пристально посмотрел прямо в глаза Анне. Зеленый и черный взгляды скрестились, как два острых клинка.

— Позвольте поцеловать вашу руку, — глухо произнес Дэн.

Анна промолчала, не в силах сказать ни слова.

— Я восхищаюсь вами, — тихо добавил он, прикасаясь губами к ее руке.

— Мне пора идти, спасибо за прекрасный вечер, — проговорила Анна с деланным спокойствием.

— Я провожу вас, — предложил он.

— О, нет, не беспокойтесь, — торопливо отказалась она, опасаясь вновь поддаться гипнозу его глаз, — я на машине. — И она вышла из зала.

Дэн слегка отодвинул тяжелую портьеру, закрывавшую окно возле столика, и долго смотрел в вечернюю, рассеянную огнями темноту даже после того, как серебристая «десятка» Анны скрылась за поворотом.

А ей показалось, что возле ресторана она видела Воронцова. Впрочем, может быть, это только показалось.

Не успела Анна войти в свой офис, как ее чуть не сбила с ног Лилечка.

— Ты, наверное, не помнишь? — вопросительно протянула она. Глаза ее то сияли надеждой, то вновь потухали.

Многозначительно улыбнувшись, Анна открыла сумочку и извлекла оттуда свежий номер журнала.

— Анна! Ты чудо! Спасибо тебе! — закричала Лилечка, обнимая подругу. — Не забыла!

— Что ты, разве я могла забыть? — улыбнулась она.

— Нет, ты и в самом деле просто чудо! — продолжила Лилечка радостно. — Я на тебя не обиделась бы, честное слово, даже если бы ты забыла. Ты же была так занята с этим… Дэном Смирновым.

— Ну и что? — отозвалась Анна. — Мне ничего не стоило купить этот журнал в киоске по дороге домой, так что не переживай. Считай, это — мой подарок тебе.

— Что ты! — восторженно заявила Лилечка. — Не просто подарок. Этот журнал теперь будет моим талисманом. Давай посмотрим вместе! — Она лихорадочно перелистала страницы в поисках гороскопа. — Вот они, «Рыбы». Ой, тут так и написано: «В течение ближайших полутора месяцев вас ожидают существенные перемены в личной жизни. Есть большая вероятность, что именно в этот временной интервал вы встретите мужчину своей мечты. Вам не стоит сидеть дома: будьте смелой, завязывайте новые знакомства, и тогда эта вероятность возрастет еще больше. Вполне возможно, что вы захотите узаконить ваши отношения. Это будет самым лучшим вашим совместным решением».

Анна усиленно делала вид, что внимательно слушает, хотя совсем недавно слово в слово продиктовала этот самый текст по телефону своему другу, работающему в журнале, который теперь держала в руках Лилечка.

— Боже, как конкретно! — жаловался в трубку Костик. — Меня же редактор уволит! — Анна готова была поклясться, что он схватился руками за голову. — Ну нельзя, понимаешь, нельзя вот так, с такими подробностями составлять гороскоп!

— Придется, — упрямо гнула свое Анна. — Ты просто побольше напиши всяких «вероятно», «возможно», и все сойдет. Тут, может быть, речь идет о счастье сразу двух людей, а ты помочь отказываешься! Да это вообще будет первый случай, когда твой гороскоп кому‑то поможет! Как будто я не знаю, как ты их сочиняешь. Вот, пожалуйста, я даже самостоятельно всю работу сделала, тебе только сдать ее осталось.

— Ну что ты, Аня, — пытался защищаться Костик. — Я очень серьезно отношусь к своей работе.

— Ну да, — торжествующе заявила она. — То‑то я тебя видела на днях в очень интересном месте. Мне как раз дали задание написать о профессиональном стриптизе. По‑моему, ты тогда внимательно наблюдал совсем не за астральными телами, причем, если я не ошибаюсь, в рабочее время.

В трубке шумно вздохнули.

— Ну ладно, шантажистка, — сдался Костик. — Только скажи: ты что, следила за мной, что ли? Или тебе шеф, может, велел сюжетец слепить про астролога‑самоучку?

— Да нет, я случайно на тебя наткнулась, — пояснила Анна.

— Теперь это называется «случайно»? — парировал Костик. — Наконец‑то я понял, почему ты стала тележурналисткой. По части выкапывания информации тебе нет равных.

— Есть, к сожалению, — нахмурилась Анна.

— Кто такой? — нарочито злодейским шепотом с присвистом зашипел Костя в трубку. — Назови его знак Зодиака, и я напишу на него самый плохой гороскоп. Я призову мириады звезд обрушить тысячи бед на его голову!

— Нет‑нет, будь снисходительным к сотням тысяч других «скорпионов»! — еле выговорила Анна, которую душил смех. — Я уж как‑нибудь сама с ним справлюсь.

— Правда, тут ничего не сказано насчет детей, — огорчилась на секунду Лилечка, дочитав свой гороскоп.

— Не волнуйся, в следующем номере наверняка напишут и про детей тоже, — заверила ее Анна. — А если не в следующем, то через полтора месяца уж наверняка. Самое главное, перестань считать себя неудачницей, и все образуется. Я просто уверена в этом.

— Теперь я волей‑неволей буду выходить на улицу: мне ведь надо себя показать, — решила Лилечка, горделиво прохаживаясь по комнате. — Ну и как я? Ничего?

— Никаких сомнений, — совершенно искренне подтвердила Анна. — Ты прекрасно выглядишь.

И это было правдой.

Тут дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник торжествующий' Воронцов.

— Ну что, королева, — ехидно пропел он, — хорошо провели время? Наверное, не выспались, но зато ах, какая была ночь! И что, как у него с…

— Не понимаю, о чем вы говорите, — холодно, еле сдерживая желание залепить ему пощечину, отозвалась Анна.

Сергей присвистнул, прищурил глаза и, сунув руки в карманы, уселся на стол прямо на ворох бумаг, которые Анна достала из сумки и положила на стол.

— Да ну? — с наигранным удивлением спросил он. — А я готов поспорить, что вы, мадам, то есть мадемуазель, неплохо развлеклись с…

— Не угодно вам заткнуться, месье? — в тон ему огрызнулась Анна.