— Откуда я знаю? Ты можешь улететь домой в Нью-Йорк. Я подумывал отвезти детей в Гстаад навестить деда, а он говорит, что собирается в Танжер с друзьями, так что это отпадает.

— Ты разбиваешь мне сердце, — смеялась она.

Уже целую вечность Тана не видела Гаррисона, но Гарри сказал, что отец в порядке. Он принадлежал к мужчинам того типа, которые всю жизнь сохраняют красоту и здоровье. Просто поражало, что ему уже за шестьдесят. «Шестьдесят три, чтобы быть точным, — напомнил ей Гарри, — хотя и выглядит на любую половину». Казалось невероятным, что Гарри так ненавидел отца раньше; теперь от этой ненависти не осталось и следа. В этом была заслуга Таны, и Гарри никогда не забывал об этом. Он опять хотел видеть ее крестной матерью, и это тронуло Тану.

— У тебя что, больше нет друзей? Я до смерти надоем твоим детям к тому времени, как они вырастут.

— Тем хуже для них. Джек Хоуторн — крестный отец Эндрю. Наконец-то вы с ним встретитесь. Он думает, что ты почему-то избегаешь его.

За все годы партнерства Гарри с Джеком Тана его никогда не видела, да у нее и не было причин для этого знакомства, хотя теперь в ней зародилось любопытство. А когда они встретились на Рождество в церкви Девы Марии на Юнион-стрит, он оказался таким, каким она его представляла. Высокий красивый блондин, он был похож на игрока национальной футбольной команды в колледже, но в то же время довольно-таки умный. Высокий и широкий в плечах, с огромными ручищами, он с такой поразительной нежностью держал ребенка, что Тана только диву давалась. После церемонии он разговаривал с Гарри у церкви. Она улыбнулась ему:

— У тебя это очень здорово получается, Джек.

— Благодарю. Я немножко староват, но еще могу пригодиться на крайний случай.

— У тебя есть дети? — Это была легкая непринужденная беседа. Другой темой могла быть только юриспруденция или их общий друг, но было легче и приятнее говорить о новом крестнике, который принадлежал им обоим.

— Да, дочка. Ей десять.

— Это просто невероятно.

Казалось, десять лет — это так много… конечно, Элизабет было тринадцать, но и Дрю был много старше этого мужчины. Или, во всяком случае, выглядел старше. Тана знала, что Джеку под сорок, но вид у него был мальчишеский. А позднее на вечеринке в доме Аверил и Гарри он почти все время рассказывал анекдоты и забавные истории, вызывая у всех, включая Тану, взрывы хохота. Она улыбнулась Гарри, найдя его на кухне готовящим кому-то очередную порцию выпивки:

— Неудивительно, что ты так любишь его. Он отличный парень.

— Джек? — Гарри ничуть не удивился. После Таны и Аверил Джек был его лучшим другом, и они отлично работали вместе вот уже несколько лет, создали хорошую практику. У них был одинаковый подход к работе, без той всепожирающей страсти, что была у Таны, но какой-то более разумный. И двое мужчин хорошо дополняли друг друга. — Он дьявольски находчив, но вовсе этим не кичится.

— Я заметила. — Сначала он казался незаинтересованным, почти равнодушным ко всему происходящему, но Тана быстро усекла, что он гораздо наблюдательнее, чем кажется.

Естественно, он предложил Тане подвезти ее домой, и она с благодарностью согласилась. Свою машину она оставила в городе у церкви.

— Итак, наконец-то я встретил знаменитого помощника окружного прокурора. Конечно, им нравится писать о вас, не так ли?

Тана почувствовала неловкость от его слов, но он, казалось, не придавал этому значения.

— Только когда им нечем больше заняться.

Джек улыбнулся. Ему понравилась ее скромность. Понравились и длинные стройные ноги, выглядывавшие из-под черной вельветовой юбки. На ней был костюм, только что купленный у И. Маньини специально для крестин.

— Вы знаете, Гарри очень гордится вами. У меня такое чувство, будто я давно вас знаю. Он постоянно только о вас и говорит.

— Я такая же. У меня нет своих детей, так что всем приходится выслушивать мои истории про Гарри и как мы с ним ходили в школу.

— Вы оба, наверное, были тогда настоящими чертенятами на колесах, — Джек подмигнул ей, а Тана рассмеялась.

— Более-менее. Мы чертовски хорошо проводили время, во всяком случае большую часть. А иногда устраивали злющие потасовки, — она улыбнулась своим воспоминаниям, а потом Джеку. — Я, должно быть, старею… Все эти ностальгические воспоминания…

— Такое уж время года.

— Да, точно. Рождество всегда так на меня действует.

— На меня тоже. — Ей было любопытно, где его дочь и не это ли было частицей его ностальгии. — Ты из Нью-Йорка, да?

Она кивнула. Но, казалось, Нью-Йорк был много лет назад, светлых и легких лет.

— А ты?

— Я со Среднего Запада. Точнее, из Детройта. Очаровательное место. — Он улыбнулся, а потом оба расхохотались.

С ним было легко, и его предложение пойти куда-нибудь выпить показалось Тане совершенно безобидным. Но все вокруг было пустынным, когда они попытались найти уютное местечко. Сидеть же в баре в рождественскую ночь было противно, и она решилась пригласить его к себе. Джек полностью оправдал ее ожидания. Он был настолько безобиден, почти безлик, что Тана не сразу узнала его, когда столкнулась с ним в Сити-Холл на следующей неделе. Он был одним из тех высоких, светлых, красивых мужчин, каких можно встретить повсюду: от соученика в колледже до чьего-нибудь мужа, брата или друга. Потом она внезапно поняла, кто это, и вспыхнула от смущения:

— Прости, Джек… Я задумалась.

— Имеешь право. — Он улыбнулся ей, а она была польщена тем впечатлением, какое производила на него ее работа.

Гарри явно опять что-то набросал ему. Она знала, что ее друг многое преувеличивает в своих рассказах о ней, о насильниках, от которых она отбивалась в камерах, о приемах дзюдо, которыми она владела, о делах, которые она щелкала, как орехи, без всякой помощи следователей. Конечно же, ничего из этого не было правдой, но Гарри любил рассказывать сказки, а особенно боевые истории, связанные с ней.

— …Ну почему ты так заливаешь? — не раз спорила она с Гарри, но он не чувствовал никаких угрызений совести.

— Ну, кое-что из этого ведь правда.

— Черта с два! Я встретила одного из твоих друзей на прошлой неделе, который думал, что меня ранил ножом в камере один кокаинист. Ради бога, Гарри, прекрати это. Сейчас она опять вспомнила об этом и подумала, что Гарри продолжает свои побасенки. Она улыбнулась Джеку:

— На самом деле сейчас все тихо и спокойно. А как у вас?

— Неплохо. У нас несколько хороших дел. Гарри и Эйв уехали в Тахо на несколько недель, так что я один держу оборону.

— Да уж, он просто горит на работе! — Она засмеялась, а Джек в замешательстве смотрел на нее. Целую неделю он умирал от желания позвонить ей, но не осмелился.

— У вас не нашлось бы времени на обед со мной, а? Как ни странно, но сейчас у нее было свободное время. Он пришел в телячий восторг, когда Тана согласилась. Они отправились в «Вижу» — маленький французский ресторанчик на Полк. Ресторан был скорее претенциозным, чем хорошим, но поболтать с другом Гарри часок или около того было приятно. Она слышала о нем от Гарри на протяжении нескольких лет, но из-за ее загруженности работой, а потом потрясений из-за Дрю Лэндса они никак не могли познакомиться раньше.

— Знаешь, забавно, что Гарри мог свести нас вместе много лет назад.

Джек улыбнулся:

— Думаю, он пытался.

Он ничего не сказал такого, что дало бы понять, что ему известно о Дрю, но теперь Тана уже могла говорить об этом.

— Какое-то время я была просто невыносима, улыбнулась она.

— А теперь? — Он посмотрел на нее таким же нежным взглядом, как и на своего крестника.

— Я снова обрела свое обычное подпорченное "я".

— Прекрасно.

— Фактически Гарри на сей раз спас мне жизнь.

— Я знаю, он какое-то время очень волновался за тебя. Тана вздохнула:

— Я сваляла дурака… Но, думаю, нам всем иногда это необходимо.

— Ну я-то точно натворил то же самое, — Джек улыбнулся ей. — От меня забеременела лучшая подруга моей младшей сестры. Это было в Детройте десять лет назад, когда я поехал домой на каникулы. Не знаю, что со мной случилось, я как будто сошел с ума, что-то вроде этого. Она была такой хорошенький маленький рыжик… Ей было двадцать один… И… бах! Следующее, что я осознал, — я должен жениться! Она все здесь ненавидела, плакала день и ночь. У бедной маленькой Барб были колики в первые шесть месяцев жизни, а годом позже Кейт уехала обратно, и все было кончено. Теперь в Детройте у меня есть экс-жена и дочь, и я знаю о них не больше, чем знал тогда. Это самый шальной поступок в моей жизни, и уж больше я так не проколюсь! — Он выглядел абсолютно убежденным в том, что говорил, и было очевидно, что каждое его слово наполнено именно тем смыслом, какой он и хотел в них вложить. — И с тех пор я больше никогда не пил неразбавленного рома. — Он горестно усмехнулся, а Тана рассмеялась.

— По крайней мере, вы можете кое-что продемонстрировать как результат, — это было больше того, что она могла сказать: что она хотела бы ребенка от Дрю. — Ты иногда видишься с дочерью?

— Она приезжает раз в год на месяц. — Он вздохнул и смущенно улыбнулся. — Немножко трудно строить отношения на такой зыбкой основе. — Он всегда думал, что несправедлив по отношению к ней, но что еще он мог сделать. Теперь невозможно было ее игнорировать. — Мы в самом деле чужие друг другу. Я случайный человек, который посылает ей поздравления к каждому дню рождения и берет ее на бейсбольные матчи, когда она здесь. Я просто не знаю, чем еще с нею заняться. В прошлом году Эйв очень помогла мне, когда днем присматривала за ней. И они на неделю предложили мне их дом в Тахо. Барб там очень понравилось, — улыбнулся он Тане, — и мне тоже. Попытки подружиться с десятилетним ребенком так неуклюжи.

— Держу пари — так оно и есть. Отношения… У мужчины… с которым у меня была связь… у него было двое детей, и для меня это было очень неудобно. Своих-то у меня нет, но эти девочки… они совсем не похожи на детей Гарри. Вдруг оказалось, что двое взрослых людей испытующе изучают меня. Ощущение было очень странное.