Маркус улыбнулся, но улыбка его была слишком печальной. С того первого вечера в «Приюте путешественников» его безудержно влекло к Саре. Никогда прежде не испытывал он такого всепоглощающего желания защищать, лелеять, любить.

Узнав, кто эта девушка на самом деле, он испытал разочарование… нет, гораздо больше — сильный удар! Успокаивало его одно: ограничения, наложенные на него опекунством, к счастью, не вечны.

Маркус собирался подарить Саре удовольствия лондонского сезона. Уж это он обязан был предоставить девушке за безрадостные годы, проведенные в Бате. Вероятно, он сам получил бы не меньше удовольствия, сопровождая ее на светские приемы… и держа на расстоянии возможных претендентов на ее руку.

В июне, как только Сара достигла бы совершеннолетия, его опекунство счастливо закончилось бы. С устранением этого препятствия он смог бы действовать уже в собственных интересах и начать серьезно ухаживать за ней. Однако этому восхитительному плану уже не суждено осуществиться…

Графиня, конечно, хотела как лучше, но невольно принесла больше вреда, чем добра. Сара, он был в этом уверен, еще скорбит из-за утренних событий. Едва ли сейчас подходящее время для объяснения в любви… но разве у него есть выбор?

Вздохнув, Маркус посмотрел на девушку. Она пристально разглядывала яркий узор ковра, как будто ей противно было взглянуть на него. Но он знал, что нравится ей… Только достаточно ли этого для брака?

— Мне жаль, что все так сложилось, — тихо сказал Маркус. Его голос прозвучал так необычно! — Но вы должны понять, что мы мало…

— Я ничего не должна понять, сэр! — резко прервала его Сара. Он прав — все чувства ее болезненно обнажены, и после того, что они пережили за последние сутки, ей не вынести этого разговора.

Сара бросилась к окну, пытаясь подавить горячие слезы гнева, подступившие к глазам. Да, ей предложили единственное, чего она желала всем сердцем… и, однако ей не предложили совсем ничего. Если бы он любил ее… да… тогда все было бы чудесно, она была бы счастлива принять его предложение. Но он предлагает ей лишь защиту имени и чести из-за ложно понимаемого благородства и чувства долга… И за что? Что он такого сделал, в конце концов? Ничего! Нет, она этого не допустит!

— Как я понимаю, в подобном случае принято поблагодарить джентльмена за любезное предложение, но, к несчастью, я не могу согласиться. — Сара отчаянно пыталась казаться вежливой и спокойной, но ее голос прозвучал высокомерно, почти презрительно, и Маркус прищурился. — В конце концов, ни к чему прибегать к таким крайним мерам. Мы не сделали ничего постыдного. Ничего неприличного между нами не произошло.

— Можете не напоминать! — проскрежетал он, оскорбленный и раздраженный ее явным безразличием. — Но я чертовски сожалею об этом! Иначе вы сейчас не изливали бы на меня весь этот вздор!

Изумленная его горячностью, Сара резко обернулась и нерешительно взглянула на бесконечно милое хмурое лицо…

— О, мистер Равенхерст! Глядя на вас, можно подумать, что вы действительно хотите жениться на мне! — сказала она с истерическим смешком.

— Ну, конечно! Я хочу жениться на вас, глупое созданье! Иначе, какого черта я делал бы вам предложение?

Несколько мгновений Сара лишь продолжала таращиться на него, отчаянно пытаясь подавить вспыхнувший восторг. Он так сказал это, как будто действительно… Но разве это возможно? А как же та, другая женщина, на которой он хотел жениться? Не мог же он отбросить ее, как старый башмак! Ведь Равенхерст — не легкомысленный юнец. Он не из тех мужчин, что легко влюбляются, не заботясь о чувствах брошенных женщин. Неужели старая графиня ошиблась? Возможно ли, что он вовсе не любил другую?

Равенхерст подошел к столику с графинами и налил себе бренди. Как поверить в то, что этот богатый, уверенный в себе, сильный человек действительно желает жениться на ней?

— Приятно это слышать, сэр, — ответила Сара, умудрившись сглотнуть подступивший к горлу комок. — Но из слов графини я поняла, что вы уже помолвлены с некоей леди, имени которой я не могу вспомнить.

Его рука, несущая бокал к губам, остановилась на мгновение, а затем он выпил бренди одним глотком.

— Итак, она вам и это сказала? Черт ее побери!

К кому относилось проклятие, Сара не поняла, но заподозрила, что к его бедной бабушке. Равенхерст опять взялся за графин, его рука при этом сильно дрожала.

— Так вы не отрицаете?

— Нет, это близко к истине. — Содержимое второго бокала отправилось вслед за первым — одним глотком. — Было время, когда я по глупости подумывал жениться на Селии Бэмфорд. Слава Богу, я так и не сделал ей предложение — вы позаботились об этом.

Сара чувствовала себя так, словно качается на качелях: в одно мгновение она падала в ад, в другое — словно взмывала к небесам.

— Как… как же мне это удалось?

— Я направлялся к Бэмфордам в Сомерсет, когда вдруг решил заехать к вам. Признаю, что не пришел в восторг, узнав о вашем бегстве. — Сара заворожено следила, как расцветает на его губах нежная улыбка. — Но с тех пор я благословляю вас каждую секунду. Ваш поступок спас меня от самой большой ошибки в моей жизни. — Поставив бокал на поднос, он посмотрел ей прямо в глаза. — Послушайте, Сара, мы с вами прекрасно ладим… Не могли бы вы стерпеть меня в качестве мужа? — Его голос звучал теперь как ласка: нежно, вкрадчиво. — Я никогда не обижу вас, вы это знаете. Вы могли бы иметь все, что только захотите, — экипажи, драгоценности, красивые платья… Все, что попросите, будет вашим. Но я хочу детей, Сара! Я постараюсь проявить терпение, я дам вам время привыкнуть…

Маркус услышал тихий звук, похожий на сдавленное рыдание, увидел блеск слез на ее ресницах и неуверенно шагнул к ней, отчаянно желая обнять девушку и уверить, что все будет прекрасно, но в последний миг остановил себя. Он не сомневался в глубине своих чувств, но Сара… что чувствует она?

— О, черт побери! Я не слишком силен в подобных делах. Если мысль обо мне как о муже вам невыносима, так и скажите! Я не могу… не буду больше навязываться вам!

Закусив нижнюю губу, пытаясь остановить ее дрожь, Сара смотрела, как Маркус пересекает комнату, подходит к камину, словно завороженный игрой пламени. Он любит ее! Это кажется невозможным, но он ее любит!.. Более того, он любит ее так сильно, что готов отказаться от своего предложения…

Ей снова пришлось бороться с упрямым комком в горле. Победив, она сказала тихо, почти шепотом:

— Думаю, следует кое-что прояснить с самого начала, сэр: мне не нужны ни экипажи, ни драгоценности… Мне нужны только… вы.

Мгновение ей казалось, что Маркус ее не слышал, затем он обернулся, очень медленно, и то, что он увидел в ее глазах, бросило его к ней.

Дрожащими руками он обнял ее за плечи и пристально вгляделся в милое родное лицо.

— Дорогая, моя дорогая Сара, вы действительно так думаете? Вы… я действительно вам небезразличен?

Она высвободила одну руку и нежно погладила его щеку.

— Разве вы не знали? Даже не подозревали? — прошептала она и была вознаграждена таким нежным поцелуем, что последние сомнения в его любви тут же испарились.

— Я был уверен, что нравлюсь вам, — пробормотал он, погружая лицо в шелковистые локоны. — Но я даже не смел надеяться на то…

— На то, что я так глупа и могу влюбиться в надменного, властного мужчину? — поддразнила Сара. — Да и меня это изумляет, сэр! Но я помню, как моя дорогая мама говорила, что, когда дело касается чувств, женщины не всегда поступают разумно.

На этот раз в его объятиях было мало нежности. Прижав девушку к себе, он впился губами в ее рот с такой властной жадностью, что голова ее закружилась.

— Нам лучше присесть… — Маркус увлек ее на диван, задыхаясь после страстного поцелуя. — Я умудрился сдержаться в прошлую ночь, но… не могу обещать, что буду и дальше вести себя как джентльмен. В конце концов, я всего лишь живой человек.

Сара засмеялась, глядя на его страстное и одновременно печальное лицо, посмотрела на красивую руку, все еще нежно сжимавшую ее пальцы.

— Когда вы поняли, что любите меня? — застенчиво спросила она, положив головку на широкое плечо.

— Не знаю точно, моя дорогая. Не могу сказать, что верю в любовь с первого взгляда, и все же… Я был уже уверен, когда поцеловал вас в сарае, помните?

— О да. Я помню, — тихо ответила она, улыбаясь. — Я думала, что вы хотели наказать меня.

— Нет, Сара, я просто пытался показать, как опасно оставаться наедине с мужчиной. А добился лишь того, что доказал себе: я влюбился первый раз в жизни! — Он поцеловал волосы девушки и, положив руки на ее плечи, чуть отстранился, чтобы видеть ее прелестное лицо. — И конечно, мне совсем не нравилось ваше явное внимание к молодому капитану.

— Мне нравился капитан Картер, но я бы никогда не потеряла из-за него сердце. И он, безусловно, не готов к длительным отношениям. — Сара вдруг нахмурилась. — Но вы не забудете написать ему, сэр? Вы обещали, что напишете.

— Не забуду. И, между прочим, мое имя — Маркус. — Он снова обнял ее. — А теперь — когда ты выйдешь за меня замуж, несносная девчонка?

— Когда захочешь, Маркус, — ответила она, наслаждаясь тем, как легко его имя слетает с губ.

— Ты хочешь выйти замуж в Лондоне или тебя устроит тихая свадьба?

— Думаю, я предпочту скромную церемонию.

— И я, дорогая. Я на день-два съезжу в столицу: отвезу, как обещал Стаббзу, проклятое колье в полицейский суд и заодно получу разрешение на брак, затем мы поженимся, как только ты пожелаешь.

— Я бы согласилась и завтра, — ответила Сара и получила в награду еще одно доказательство его страсти.

— И я, моя любовь. — Его губы замерли над ее нежными полуоткрытыми губами, но не успел он насладиться еще одним поцелуем, как дверь открылась.