— Ты хочешь сказать, что знала о том, кто я такой? — презрительно хмыкнул Мехмед.

— Я была уверена, что ты — презренный скопец. Ты сам заявил во всеуслышание, что лишен чести именоваться мужчиной, — Лали постаралась вложить в свой голос побольше презрения. Но, если быть честной, больше всего сейчас она презирала саму себя. Такого раскаяния девушке не приходилось испытывать. Что думает о ней эфенди? А Селим?..

— Значит, ты всего лишь издевалась над несчастным калекой? И часто ты проделываешь подобные шутки? — лицо Мехмеда исказила мерзкая ухмылка. — Запомни, маленькая дрянь: если я пожелаю, ты окажешься в моей постели уже завтра ночью. И страшись, если выяснится, что ты успела набраться опыта в стенах гарема, — прошипел он, сверля бедняжку испепеляющим взглядом. — Тебе лучше оказаться целомудренной, иначе даже твой отец не спасет тебя от наказания, которым карают шлюх.

— Моему отцу не придется защищать меня, — отрезала Лали. — Я никогда не лягу с тобой в постель! Кстати… — зло прошипела она, окидывая высокомерным взглядом обнаженное тело своего неудачливого соблазнителя. — А какое наказание ждет мужчину, забравшегося в чужой гарем?

Мехмед не успел ответить. В комнату, низко согнувшись, вошел стражник и, переминаясь с ноги на ногу, дрожащим голосом произнес:

— Мой господин, наш светлейший султан ожидает вас. Он гневается.

Мрачный, словно шайтан, шахзаде натянул на себя шаровары, кивком подбородка велел слуге подать халат и направился к двери. Уже на пороге он остановился и обернулся. У Лали перехватило дыхание, когда она увидела грозные молнии, бушующие в темноте глаз султанского сына.

— Не надейся, что последнее слово окажется за тобой, наглая девчонка. Ты мне заплатишь за обиду.

Щеки Искандера-эфенди побелели от негодования, губы искривились недоброй улыбкой — таким его Лали еще не видела.

— Прости, — девушка залилась слезами. — Эфенди, я не знала…

— Почему ты не позвала на помощь? — управляющий пристально вглядывался в ее лицо. — Ты надеешься стать его женой?

— Нет! — испуганно воскликнула девушка, по-детски вытирая ладошками слезы. — Стать женой сына султана заманчиво. Если не знать злой нрав этого чудовища.

. — Судьба двух жен шахзаде немногим лучше, чем обычных рабынь, — эфенди тяжело вздохнул. — О случившемся здесь знаем лишь мы с тобой, да еще люди Мехмеда. Поэтому я не стану сообщать Ибрагим-паше о том, что произошло. Не ради тебя, а ради самого капудан-паши. Если шахзаде сумеет оправдать себя перед Баязидом и после смерти отца придет к власти, то дни нашего господина будут сочтены.

— Эфенди… — жалобно зашептала Лали. — Я боюсь Мехмеда… Он обещал отомстить мне.

— Через пару дней возвращается Ибрагим-паша. В присутствии нашего господина шахзаде не осмелится вновь заявиться сюда, но в покое тебя не оставит. Твой приемный отец любит тебя и вряд ли захочет продать или подарить. Но если шахзаде пришлет сватов, Ибрагим-паша не откажет сыну султана.

— И что теперь делать? — губы девушки задрожали.

— Я подумаю об этом. Мне жаль тебя, моя птичка.

Лали ругала себя за беду, в которую оказалась втянута. Но самое главное — ей было нестерпимо стыдно перед Селимом. Почему? За эти несколько дней она едва успела парой фраз обмолвиться с ним. Так почему же ей кажется, что она изменила ему? Почему у него было такое сердитое лицо?

«Селим — слуга Мехмеда. Он покинул гарем вместе с шахазаде, и теперь я его больше не увижу!.. — с горькой обреченностью размышляла девушка, вспоминая, как несколько дней назад лежала в объятиях Селима. В тот день, когда он вытащил ее из пруда. — Интересно, если бы на месте Мехмеда оказался Селим? Стала бы я сопротивляться?.. Ах, если бы он решился вновь забраться в сад гарема!..»

Девушке очень хотелось плакать, но слез не было. Она еще не знала, что впереди ее ждут новые испытания.


15


В огромном зале под звуки тягучей музыки томно извивались полуобнаженные танцовщицы. Аромат многочисленных цветов, сливаясь с запахами благовоний, делал воздух душным и липким. Низкие столики вдоль стены с трудом выдерживали блюда с яствами и подарками. Неподвижные, как изваяния, евнухи стояли по обе стороны кресла хозяина.

По случаю приезда паши все женщины приоделись в свои лучшие наряды, чтобы понравиться хозяину и заполучить хотя бы одну ночь любви. Легкие цветные шаровары и короткие туники позволяли лицезреть полные груди, пышные бедра и тонкие лодыжки, на лицах наложниц лежал толстый слой краски. Но господин не обращал на них внимания и смотрел лишь на Лали. Впервые он не улыбался приемной дочери, а холодно рассматривал ее из-под густых бровей, и девушка дрожала от леденящего душу страха.

— Подойди ближе, — раздался голос Ибрагим-паши.

Лали послушно приблизилась и опустилась перед приемным отцом на колени, страшась наказания. Искандер-эфенди лично обработал лицо девушки мазью бодяги, и синяки от ударов бешеного шахзаде быстро исчезли. Но, возможно, кто-нибудь все же узнал о ночном происшествии и успел доложить паше?

— Я всегда любил тебя и считал дочерью, — щеки девушки коснулась ласковая рука приемного отца. — Но ты давно вошла в тот возраст, когда приходит время возлечь на ложе мужчины.

В центре висков девушки вновь запульсировала боль. Неужели Мехмед..?

— Я долго думал о тебе. И понял, что не могу расстаться с тобой.

— И я не хочу расставаться с тобой, отец! — надежда вспыхнула в сердце Лали.

— Ради тебя я сделаю исключение и не стану дожидаться, когда ты родишь мне сына. Через неделю ты станешь моей законной четвертой женой.

С трудом выдержав удар, девушка замерла, словно статуя, не веря тому, что услышала. Ей нестерпимо захотелось обернуться в птицу и, взметнувшись ввысь, улететь к свободе, о которой она так долго мечтала. Как в далеком, почти забытом детстве, Лали вновь ощутила вокруг себя прутья золоченой клетки.

— К чему сразу жениться? — не сдержала негодования Зара, сидящая на атласной подушке у ног Ибрагим-паши.

Бросив на нее обреченный взгляд, девушка увидела сверкающие злобой черные глаза старшей жены и поняла, что женщина не остановится перед самым ужасным злодеянием, чтобы устранить соперницу.

— Я сделаю так, как решил. Наложницу можно продать или подарить, а на жену вряд ли кто осмелится посягнуть. Я не могу допустить, чтобы Лали принадлежала другому мужчине.

По взгляду Искандера Лали поняла, что управляющий предупредил своего господина об опасности, угрожающей его приемной дочери. Нет, не дочери — рабыне, с которой Ибрагим-паша не желал расставаться и потому вознамерился сделать своей женой.

— Но, быть может, девчонка бесплодна или не сможет родить тебе сына, — Замира сочла необходимым высказать свое соображение.

— Сыновей у меня уже трое. Что же касается самой Лали… — паша был настроен благодушно и проявлял удивительное терпение, желая мирным путем убедить своих жен в том, что от своего решения отказываться не намерен. — Взгляни на ее тело, на ее пышную грудь и сильные бедра. Я уверен, что Лали сможет подарить мне много детей. Я мог бы уже сегодня взять девочку к себе, но хочу подарить моей птичке праздник.

— Но для устройства праздника требуется больше времени, нежели неделя, — осторожно заметила Гюльхар, избегая смотреть на Лали.

— Султан изъявил желание совершить морскую прогулку на моей галере. Я вернусь через неделю и хочу успеть насладиться ласками молодой жены до нового похода, — Ибрагим-паша встал, давая понять, что разговор окончен. — Я вернусь через неделю. Приготовьте мою невесту к свадьбе.

Лали больше всего хотелось пойти к себе, но обитательницы гарема окружили ее, осыпая завистливо-подобострастными поздравлениями. Своим вниманием невесту паши обошли лишь жены Ибрагим-паши, даже Гюльхар делала вид, что о чем-то увлеченно беседует с Замирой.

Наложницы принялись во всеуслышание превозносить будущую жену Ибрагим-паши, рассматривая сапфировое ожерелье, которое будущий супруг лично надел на шею девушке, и с восторгами вдыхая аромат александрийских благовоний, исходивший от Лали. Девушка обреченно терпела их назойливость, ожидая, что женщины вскоре отстанут от нее и предадутся своим обычным развлечениям. Сердце обливалось кровью, а в гудящей голове металось отчаяние. Стать женой пожилого человека, которого привыкла считать отцом, было ужасно. Страшней может оказаться лишь возможность сделаться наложницей распутного шахзаде.

— Поздравляю. Теперь ты станешь любимой женой нашего супруга, — Гюльхар наконец соизволила приблизиться к Лали и с ласковой улыбкой присела рядом с ней на подушки, выразительным жестом разогнав надоедливых женщин.

— Я хочу убежать отсюда! — девушка в отчаянии стиснула пальцы ханум.

— Тише глупая, — шикнула Гюльхар, оглянувшись по сторонам. — Спасти тебя может лишь один человек!

— Кто?

— Кто ради тебя забрался в чужой гарем, — прошелестела одними губами ханум.

— Мехмед? — потрясенная Лали с недоумением уставилась на женщину, которую считала своей подругой. — Ты знала, кто он!

— Тише! — процедила сквозь зубы ханум, продолжая старательно улыбаться и бросая внимательные взгляды по сторонам. — Я все узнала: Мехмеда и Селима привела кира Шекер. И тебе лучше молчать об этом. Искандер сообщил Ибрагим-паше лишь о том, что шахзаде узнал о твоей красоте и вознамерился заполучить тебя. Если нашему господину открыть правду — о том, что ты побывала в объятиях сына Баязида — он убьет тебя. А Мехмед даже не узнает об этом. Так что позаботься о том, чтобы сообщить сыну султана о готовящейся свадьбе. Быть может, он сумеет выручить тебя. Завтра здесь будет кира Шекер, переговори с ней и не поднимай шума. Имей в виду, что за тобой теперь следят во все глаза.