Изгнанница

Глава 10

Патриция и не помышляла о том огромнейшем счастье, которое пришло в ее жизнь после объяснения с Эмилем. Они поженились на следующий день. На брачной церемонии присутствовали армейский священник, Полина и один из сослуживцев Эмиля в качестве свидетеля. Патриция когда-то мечтала, как и все девушки, о торжественной церемонии бракосочетания в церкви. Она представляла себе эту церемонию возвышенной и прекрасной, а себя — сияющей от счастья, в красивом белоснежном платье. Но сейчас об этом даже нечего было и говорить. Все, что действительно осталось от ее грез, так это их любовь, которую теперь не нужно было скрывать ни от кого.

Поразительно, как изменилась ее жизнь за одну ночь! Теперь она была уверена, что Эмиль любит ее. И страстная жажда жизни переполняла ее сердце. Она часто гуляла по городу и заходила к Полине, чтобы поговорить с нею. Когда же она проходила по улицам, то шла теперь с гордо поднятой головой, игнорируя возмущение и неодобрение новоорлеанского общества. Ей было по-прежнему обидно за то, что никто не хотел с нею разговаривать. А ей так хотелось заговорить с кем-нибудь и рассказать о том, что она думает об этом обществе. Она сгорала от непреодолимого желания поведать хоть кому-нибудь о любви к своему мужу.

Центром ее мира давно был Эмиль, но если раньше она ждала его со страхом, то теперь, освобожденная от необходимости бороться со своей любовью и скрывать ее, — с радостью.

Он осыпал ее подарками, и теперь она не отдавала их служанкам с целью позлить его, а принимала с восторгом. Она нашила себе красивых платьев из тканей, что подарил Эмиль, и с гордостью демонстрировала их перед ним и перед всем городом. И по ночам она уже не была покорной, а отдавалась искренне, любя.

Однажды она даже надела ту соблазнительную прозрачную красную сорочку и, гордо вскинув голову, предстала перед ним. А его жгучую страсть не надо было подогревать соблазнительными нарядами. В его глазах только при одном взгляде на нее вспыхивал огонь желания.

О, как он обожал ее! Эмиля больше не терзали угрызения совести и припадки ревности. Его жизнь вошла в нормальное русло после того, как он освободился от своих мучительных подозрений и следовавших за ними приступов гнева. Теперь они так страстно и неистово любили друг друга, что каждая новая вспышка любви казалась им ярче прежней.

Но главное, о чем всегда мечтал Эмиль и что являлось самым важным в их отношениях — это полная открытость друг другу и понимание. Как хорошо и легко им было всегда вдвоем!

Прошел месяц их счастливой жизни, и тут случилось нечто, перевернувшее их налаженную жизнь.

На написанный когда-то Эмилем рапорт о переводе из Нового Орлеана пришел удовлетворительный ответ. Эмилю надлежало прибыть в Вирджинию для дальнейшего прохождения службы.

— Нет! — такова была первая реакция Патриции на это известие. — Только не теперь и не сейчас! Твое командование не может этого сделать! Неужели ты не можешь все объяснить и попросить отсрочить приказ? Неужели ты не смеешь отказаться, наконец? — спрашивала она.

Лицо Эмиля тронула невеселая улыбка.

— Моя дорогая, — сказал он, — нельзя «отказаться» от устава армии Соединенных Штатов. У меня нет выбора — я сам просился, чтобы меня отправили сражаться в Вирджинию, и мне нельзя сейчас отступать назад. Я не могу сказать командиру, что я изменил свое решение. В данном случае — я просто опозорю свою военную честь, — сказал Эмиль.

— Ты хочешь поехать туда? — обиженно спросила Патриция.

— Да, мне лучше сражаться на поле боя, чем наблюдать за женщинами и детьми здесь. И, если ты помнишь, я говорил тебе, что у меня есть в жизни несколько заветных желаний. Выиграть в этой войне — одно из них.

— Вот почему ты хочешь уехать? — с горечью произнесла Патриция, и слезы полились у нее из глаз. — Тебя даже ничего не интересует!

— Меня интересует все, — он прижал жену к своей груди. — Я так люблю тебя, что не хочу уезжать. Я хочу быть с тобой всегда. Я хочу быть с тобою, когда родится наш ребенок. Для меня сущий ад быть без тебя. Ты не можешь представить себе, как мне будет одиноко.

— Но…

— Но у меня долг, Патриция! Долг перед своей страной, перед теми, кто томится здесь в рабстве. Но главное — это долг перед самим собой. Я хочу быть частью всего этого. Я говорил тебе раньше, что не могу поступиться своими принципами. И сейчас я также не могу этого сделать, даже ради тебя, — сказал Эмиль.

Губы Патриции дрожали, пока он старался ее убедить. Но Патриция не позволила себе разрыдаться, она только сильнее закусила их. Она уже знала, что было бесполезно переубеждать Эмиля, если он уже имел свою точку зрения по какому-то вопросу. Но ей сейчас не хотелось разрушать блаженство их любви.

— Хорошо, — сказала она. — Я обещаю не досаждать тебе. Я понимаю, что ты должен ехать. Но, Эмиль, я не знаю, как я все это перенесу.

Эмиль крепко прижал ее к себе и зарылся своим лицом в ее густых мягких локонах. Какое же это было для него и счастье, и наказание — видеть ее такой расстроенной из-за его отъезда. Он поцеловал ее волосы и, вздохнув, выпустил ее из своих объятий.

— А теперь давай поговорим о деле. В четверг отсюда отплывает корабль в Мэриленд. Я уже купил билеты на него. Ты успеешь собраться? — спросил Эмиль.

Патриция удивленно посмотрела на него.

— Значит, я тоже поеду?

Эмиль улыбнулся.

— Конечно. Я собираюсь быть поближе к тебе по мере возможностей.

— О, Эмиль! — воскликнула Патриция, и лицо ее озарила благодарная улыбка.

Он рассмеялся.

— Не радуйся раньше времени. Ты не поедешь со мною в Вирджинию. Я отправлю тебя домой к моему отцу, в Бостон, — сообщил он.

Патриция вдруг нахмурилась.

— Но я же не знаю там никого. И еще ты говорил, что твой отец очень суровый. Он может и невзлюбить меня, Эмиль, да и я к тому же — южанка.

— Ты моя жена, и он примет тебя как члена нашей семьи. К тому же ты еще и беременна… Кроме того, мой отец очень чувствителен к красоте, а ты так прекрасна. Я уверен, что он полюбит тебя, — сказал Эмиль.

Патриция взглянула на него и сказала:

— Да, но я никого не знаю в Бостоне. Почему бы мне не остаться здесь, в этом замечательном доме? Мэй будет заботиться о нашем ребенке, а Полина будет рядом со мной.

Эмиль покачал головой и сказал:

— Так я буду постоянно тревожиться из-за вас. Кроме Полины, у тебя здесь никого нет. В городе тебя презирают. Ты — предательница в их глазах. Я не могу оставить тебя здесь без средств к существованию. А что если эти южане вновь вернутся в город? Нет, в Бостоне тебе будет безопасней. Там тебя будет содержать мой отец. У тебя будет очень хороший медицинский уход. Я не хочу рисковать ни тобой, ни нашим ребенком.

Патриция с неохотой согласилась. Эмиль улыбнулся и расцеловал ее, стараясь вернуть ей бодрость духа.

— Пойми, — сказал он, — все не так уж и плохо. Я думаю, что тебе понравится Бостон. Там никто не осудит тебя, и ты заведешь себе новых друзей. Моя сестра живет в доме вместе с отцом. Я надеюсь, что вы подружитесь. Только подумай! Ты вновь обретешь семью!

Теперь Патриция улыбнулась веселее. Она не сомневалась в том, что понравится сестре Эмиля. Возможно, та была находчивая, сообразительная девушка, вылитая копия Эмиля. Хорошо бы подружиться с ней и вновь попасть в высший свет. И еще — сама идея появления внука или внучки должна была обеспечить ей хороший прием в семье, где любят Эмиля. И, кроме того, если Эмилю предоставят отпуск, он, конечно, приедет скорее в Бостон, нежели в далекий Новый Орлеан.

Морской корабль, что шел в Мэриленд, привел Патрицию в восторг: огромный, красивый, с комфортабельными каютами. Эмиль и Патриция проводили время в каюте и на палубе, любуясь чудесными морскими пейзажами, наслаждаясь каждым мгновением отпущенного им счастья. Они знали, что очень скоро им предстоит долгая разлука. В Новом Орлеане их любовь была фейерверком страсти, а здесь, на корабле, они погрузились в ее глубины. В долгие, свободные от забот часы путешествия они разговаривали о прошлом, строили планы на будущее, обсуждали все тревоги и надежды, и никогда не уставали друг от друга.

Впервые в жизни Эмиль говорил о своей матери. Он рассказывал о потрясающей красоте Талиссии Феррис Шэффер, но поведал и о том, как она отдавалась всем мужчинам, которые встречались на ее пути. Он рассказал, как супружеская измена матери разбила сердце его отцу и как он, оставив свою неверную жену, вернулся на Север, в Бостон, откуда был родом. Он забрал с собою дочь Фрэнсис, которая была много старше Эмиля. Талиссия не любила дочь и не переживала по поводу ее отъезда, а вот маленького Эмиля, безумно любившего мать, отдать категорически отказалась.

Эмиль обожал свою обворожительную, порхающую как бабочка мать, но когда вырос, ему стало стыдно за ее вульгарные речи и кокетливый смех, за их положение в обществе, где уже начали презирать Талиссию. Подростком он жаждал защищать ее честь.

— Защищать такую честь — вот так подвиг, — зло сказал Эмиль и поморщился от грустных воспоминаний. — Ее имя в конечном счете было опозорено. Она становилась старше, и ее красота со временем исчезала. Она стала меньше предъявлять требований к своим любовникам, а потому в ее кровати стали появляться отбросы общества, — презрительно сказал Эмиль. — Она даже дошла до того, что стала затаскивать к себе в постель рабов. Я помню, как она выезжала на плантации и выбирала там себе среди негров самца, который, по ее мнению, лучше всех удовлетворил бы ее инстинкты. И если он не оправдывал ее надежд, его потом долго били кнутом.

Патриция содрогнулась, а Эмиль продолжил:

— Теперь тебе понятно, почему я не святой? Я даже становился на колени и просил мать остановиться…