Оксана Алексеева - Когда жёлтый карлик выходит на охоту

— Наташа?!

Тон Ольгиного голоса меня удивил — ей совсем не было свойственно такое открытое негодование, и это возбудило мое любопытство:

— Ого! Оль, я впервые вижу, что тебе кто-то не нравится! Что за Наташа такая?

Она зачем-то сначала посмотрела на брата, но я не хотела пока поворачиваться к нему, поэтому его реакцию оценить и не могла, а лишь потом ответила:

— Почему же не нравится? Наташа мне очень даже нравится! Но… Она их одноклассница. Первая Антошина любовь! В классе… десятом?

Тут я не выдержала и все же глянула в его сторону. Но он просто улыбался — как-то задумчиво, но не без иронии — очевидно, ничуть не стеснялся рассказа сестры о личном. Глянул на меня, а потом снова на нее, ожидая продолжения. Мне очень нравилась его всегдашняя непоколебимая уверенность в себе, во всем, что он делает или когда-либо делал — никаких терзаний. В этот момент пришлось напомнить себе, что мне теперь нельзя просто схватить его за шею и чмокнуть, куда получится. Видимо, привычка еще долго будет напоминать о себе.

— Алина, ты бы это видела! — Ольга обращалась ко мне, потому что остальные были в курсе всей истории. — Как он за ней бегал! Ну просто как привязанный щенок! А она — такая красивая, гордая — ноль внимания на него!

— Это да! — подхватил и Руслан со смехом. — Антон к ней даже в окно залез — на третий этаж! Получил нагоняй от ее родителей, а потом и от своего отца, а Наташка вообще с ним после этого общаться перестала! Так и сказала: «С маньяками и идиотами у меня нет ничего общего!»

Антон оправдывался с нескрываемым весельем, которое полностью перечеркивало все возможные сожаления о старых проделках:

— Не оценила такого героизма! Ну вот кто этих женщин разберет? А мне было шестнадцать! Кто, скажите на милость, в шестнадцать — не маньяк и идиот?

Ольга кивнула, соглашаясь с этим аргументом:

— В общем, не заладилось у них. А потом она вообще уехала, так он еще и страдал… Стихи писал!

Я от смеха даже лбом на столешницу упала.

— Стихи?! Ты? Какие?!

Антон встал, демонстративно поправил футболку и несуществующую бабочку и начал торжественно декламировать:

— Эй, Бубликова, ты там от восторга плачешь?

— От восторга, от восторга! — слезы пришлось даже вытирать, а говорить совсем отчетливо не получалось из-за смеха. — Ты сам-то не думал публиковаться?

Он поклонился громко аплодировавшему Руслану, а потом уселся на место.

— Нет! Мой гений — не для широкой аудитории! Пусть попсовые авторы публикуются, их продавать легче, — на этих словах Руслан аплодировать перестал.

И хоть я была морально подготовлена, но Наташа меня все же удивила. Мне успели рассказать, что она работает моделью, поэтому была настроена лицезреть сколь угодно яркую внешность, но она оказалась не столько яркой, сколько цепляющей. Наташа была очень высокой — чуть ли не одного роста с Антоном и Русланом. Худая, как шпала, но при этом совсем не угловатая — даже наоборот, изящная, как кошка с ее грациозно-плавными движениями. Длиннющие темные волосы отдавали рыжиной, черты лица, на мой вкус, слишком мелкие, чтобы назвать ее красавицей, но какие-то запоминающиеся, привлекающие внимание. Судя по прищуру Антона, он тоже весь этот набор оценил.

Встреча старых друзей, которые не виделись несколько лет, совсем не была напряженной. За тем же столом и в компании бутылки вина разговор сразу заклеился. Наташа сказала, что приехала так поздно, потому что бабушка тоже захотела посетить дачу, но долго собиралась. Я пыталась оценивать ее рационально, отбросив в сторону малейшую субъективность. Наташа выделялась не только внешностью, сама манера ее речи и сдержанный характер тоже добавляли ей баллов. Она рассказывала о своих делах, отвечая на вопросы без грамма высокомерия и самодовольства. Скорее всего, в ее натуре тоже присутствовала творческая жилка, что сильно отражалось даже на тех вопросах, которые касались исключительно бизнеса или карьеры. Если смотреть на нее глазами мужчины, то можно выставить наивысший рейтинг — по крайней мере, на первый взгляд. Она точно умела формировать о себе впечатление даже у самого притязательного зрителя. Таким фильдеперсовым цацам принцев завоевывать — проще простого! Но нет… у Руслана в глазах не промелькнуло и признаков огонька. Ладно, всех принцев, за исключением этого. И не только принцев.

В поведении Антона я не заметила ничего, что выдавало бы какой-то усиленный интерес — он, как и всегда, даже не пытался произвести хорошего впечатления. Они со смехом обсуждали свои школьные приключения, вспоминали события десятилетней давности и общих знакомых. В том, что Антон каким-то образом заинтересован, я поняла только по короткому прищуру в самом начале и по тому факту, что уже глубокой ночью он вызвался проводить Наташу до ее дачи. Меня это совершенно не тревожило — ведь Руслан с Ольгой неправы, между нами нет никакой наркотической зависимости. Я уж было подумала, что мой карманный мерзавчик не вернется до утра, но ошиблась.

Я даже заснуть еще не успела, когда он завалился рядом на мою постель.

— Ты чего? Мы же договорились… — я шептала, боясь, что наш разговор может быть услышан из соседней комнаты.

Он заставил меня повернуться к нему, сразу же прижался губами к моим.

— Да они спят уже! Нас не застукают.

Действительно. Разве мы обязаны на самом деле держаться друг от друга подальше, если достаточно просто убедить их в собственной неправоте? Я ответила на поцелуй. Антон умел быть ласковым и уютным — самое лучшее ощущение перед сном. В перерывах между поцелуями мы обсуждали и проведенный день, и Наташу, но я не смогла окончательно убедиться в том, что у него к ней возник определенный интерес. И мне казалось, что это он до нее не дотягивает — ничего существенно с десятого класса и не изменилось! Наташа точно не из тех, кого можно покорить одной лишь внешностью, а грубияны и высокомерные личности вряд ли в ее вкусе.

Я гладила его по спине сквозь тонкую ткань футболки, а он перебирал мои волосы, когда за дверью раздался тихий шум. Антона как ветром сдуло. Ольга зашла, внимательно осмотрела сначала мою, а потом и его кровать. Видимо, удовлетворилась полученным результатом и вышла. Хорошо, что темно! А иначе она бы сразу заподозрила неладное, потому что мгновенно притвориться спящей у меня так и не получилось.

Едва дверь снова закрылась, я рассмеялась тихо и услышала в ответ смех Антона.

— В моей сестре погиб талантливый полицай!

— Точно! Чуть не спалились!

Мы прислушались к тишине. Похоже, Ольга снова уснула.

— Иди ко мне, Бубликова. Она больше не заявится.

— Сам иди ко мне! Я так быстро в случае опасности соображать не умею!

Он подумал:

— Ну уж нет. Если тебя застукают на моей кровати, то я останусь невиновным! А если меня на твоей…

— Вот же подлец!

— Ну и все!

— Ну и все!

На следующий день Наташа присоединилась к нам с самого утра. Потом мы даже на обед к ее бабушке заглянули, а после гуляли до позднего вечера. Близость природы создает какую-то душевную расслабленность, перед которой любая усталость отступает. Долго сидели на речке и все, за исключением только меня и Антона, даже успели порыбачить. Улов был совсем незначительным, но такой отдых, похоже, им очень нравился.

Теперь я наблюдала за Наташей еще пристальнее и убедилась в том, что у нее интерес к Антону точно есть. Если о его эмоциях я могла только догадываться по каким-то смутным признакам, то с Наташей все было предельно очевидно. Он ей нравился — и понравился только вчера, а не когда-то раньше. Уж не знаю, чем он ее привлек, но она начала отводить взгляд, иногда выдавала легкое волнение. Смешно наблюдать за этими брачными играми — как за приматами в условиях дикой природы. При этом сам Антон никакой нервозности не выказывал, из чего я могла сделать вывод, что она ему интересна, но не до такой степени, чтобы напрягаться. А может, это и есть его стратегия — самка сама должна завоевать его внимание, а потом он еще подумает — надо ему это или нет.

Он снова пошел провожать ее вечером. Еще было не слишком поздно, поэтому мы были настроены на чаепитие. Я пошла за домик, чтобы слить из чайника старую заварку, пока Ольга с Русланом накрывали на стол. Махнула рукой Антону, который уже открывал калитку. Вернулся практически сразу — верный признак того, что в Наташе он заинтересован не слишком сильно или не хочет сразу давить, позволяя ей для начала самой определиться со своими эмоциями. Но он зачем-то быстро последовал за мной за угол дома, перехватил, прижал спиной к деревянной стене.

— А почему ты тут не печешь нам булочки или пирожки, поварешка?

— Официальный работодатель мне дал отгулы! — я отвела руку с уже пустым чайником в сторону. — Хватит уже меня донимать, балбес! Тебе покупных булок мало?

Он всем телом навалился на меня, целуя в щеку и спускаясь к шее.

— Да нет. Покупные даже лучше.

— Ну спасибо за комплимент, — я выронила чайник и обхватила ладонями его лицо. Он не стал сопротивляться, тут же целуя меня в губы — слишком страстно, с напором. Но это понятно — ведь целый день мы отказывали себе в этом, вынужденные постоянно находиться под чужим контролем.

Он оторвался от меня с усилием и тут же снова наклонился — теперь к уху, мягко прикусил мочку, зашептал немного хрипло: