— Матушкино письмо, конечно, — ответил он так же небрежно, как и отец, приняв предложенное кресло, из которого открывался идеальный вид на Элспет. — Прошу меня простить, что я не приехал вовремя к ужину.

— Мы сейчас что-нибудь приготовим для тебя, — выступила матушка.

Он улыбнулся.

— В этом нет необходимости, maman. — А вот Элспет ужин не повредил бы, подумал Дарли. Она выглядела похудевшей. Снимало ли это вопрос о ее беременности или слишком рано еще судить об этом? Не то чтобы это могло стать для него большой проблемой. В конечном счете, это был мир мужчин, и на всякие там беременности им было ровным счетом наплевать.

Итак, значит, родители послали за ним, размышляла Элспет, неуверенная, считать ли себя тем самым польщенной или уязвленной. Может, они сочли ее легкодоступной? Неужели в свете так свыклись с внебрачными, незаконными связями, что Дарли позвали, чтобы он развлекся и попользовался ей? Или же их приглашение было чистой любезностью, не более чем актом вежливости?

— Бетси сказала нам, что последние несколько недель ты провел в Лэнгфорде, — сказала мать, пытаясь сменить тему разговора, чтобы сын оторвал наконец взгляд от их гостьи, которая вдруг проявила преувеличенный интерес к собственной чашке. — Как там рыбалка?

Он с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. Но, подхватив матушкины слова, ответил со светской учтивостью:

— У меня не было времени на рыбалку. Я следил за событиями в парламенте. Тот факт, что письма от жениха Аманды с подробным описанием деятельности правительства приходили с неизменной регулярностью, позволял ему говорить с относительно чистой совестью. — Судя по всему, воспаление желчи у короля привело всех в состояние временного помешательства. Тори дерутся, пытаясь удержать власть, пока виги возлагают надежды на дурные новости. — Он улыбнулся. — Полный хаос и неразбериха сейчас в порядке вещей. — Он мог себе позволить оставаться любезным. Элспет явно никуда не собиралась уходить вечером. Ему оставалось лишь дождаться, когда родители отправятся на покой. — Ваша поездка на юг оказалась не слишком нудной, леди Графтон? — любезно поинтересовался он, предпочтя этот вопрос рассуждениям о погоде.

— Ну, в общем-то, не слишком. — Ее щеки пылали краской с того момента, как он переступил порог гостиной, а взгляд сфокусировался где-то в районе пуговиц его жилетки. — Мы доехали очень быстро.

— А как здоровье вашего брата? — Он вспомнил, что в записке матушка упомянула ее брата. — Ему сейчас лучше?

— Этого мы не знаем.

— Она так переживает, Джулиус, ты, наверное, уже и сам заметил, — вступила его сестра, выдержав его предупреждающий взгляд. — Последние вести были не слишком обнадеживающими.

— Мне очень жаль, простите меня. Что вы слышали о его состоянии?

Пока Элспет делилась той скудной информацией, которой она располагала, он обратил внимание на браслет, который она нервно крутила на запястье. Тот, что он подарил ей. Не то чтобы это имело большое значение. После того как он столько драгоценностей и ювелирных украшений дарил женщинам, ему не пристало, так или иначе, заботиться об их дальнейшей судьбе. Но странным образом в этот раз он почувствовал, что это украшение подтверждало ее принадлежность ему. Прямо-таки наглое предположение, конечно, если учесть, что он приехал просто с намерением переспать с ней.

Эта мысль немедленно вызвала у него неудержимое и очень уж несвоевременное возбуждение. Дарли закинул ногу на ногу в безнадежной попытке скрыть его, рассчитывая в такие моменты на надежность туго натянутой верблюжьей кожи бриджей.

— Может, я выпью чашечку чаю, пока не принесли бренди? — сказал он, раздвинув ноги и нагнувшись за чашкой чаю, очень надеясь, что это семейное чаепитие не слишком затянется.

— Ты голоден, — безапелляционно заявила матушка. — И не спорь со мной, дорогой. Сейчас тебе подадут что-нибудь перекусить.

Он и не собирался спорить, обрадованный поднявшейся суматохой и суетой, когда матушка поднялась, чтобы позвонить слугам; ее команды, пока она пересекала комнату, отвлекали внимание присутствующих. Налив себе чая, он сел впереди, опершись локтями в колени, удерживая чашку кончиками пальцев, в надежде, что переживет ужин, не оконфузившись.

Последний раз он в такой степени потерял контроль над собой, когда ему было пятнадцать лет, и одна из мамочкиных подруг заигрывала с ним на каком-то музыкальном вечере, куда его случайно затащили. Леди Фэйн зажала его в углу комнаты, пока все взоры были обращены на итальянское сопрано, и жарко прошептала на ухо:

— Жди меня наверху через пять минут.

В результате их тогдашняя связь оказалась для обоих приятной и скрасила то лето.

Но вроде бы время неудержимой и абсолютно неукротимой готовности осталось в юности.

Или он так считал.

— А сейчас, — твердо завила матушка, повернувшись в кресле, — тебе придется поесть чего-нибудь, пусть и не вовремя. Небось там, в Лэнгфорде, ты жил на кларете и сандвичах.

— Более или менее, — улыбнулся он.

— Мы тут обсуждали, кто мог бы помочь нам подыскать корабль для Элспет, отплывающий в Марокко, — вмешалась в разговор Бетси. — Ты не знаешь, случаем, кого-нибудь, располагающего информацией о судах, плавающих по этому маршруту?

— Малькольм знает капитанов, плавающих в эту часть света. Он делает все мои закупки испанских вин. Кстати, херес «Сан-Лукар» в этом году просто бесподобный.

— Малькольм — это секретарь Джулиуса, весьма приятный молодой человек с безукоризненными манерами, — пояснила герцогиня Элспет. — Правда, я не уверена, что он сейчас в городе, — добавила она, повернувшись к Дарли.

— Он в Лэнгфорде, но я могу послать за ним. — Маркиз взглянул на часы: — Еще не слишком поздно.

— Тогда срочно вызывай его, любым способом. — Герцогиня улыбнулась Элспет: — Вы представить себе не можете, какими невероятными талантами обладает этот Малькольм. — Она замахала руками. — Он умеет улаживать всякие проблемы. Поставь перед ним задачу и считай, что дело в кармане. — Она улыбнулась. — И Джулиус ему ужасно благодарен за это, не правда ли, дорогой? Малькольму любое дело по плечу, и никакой хаос не помеха.

Дарли чуть улыбнулся:

— У тебя это прозвучало так, словно я живу в постоянных склоках и передрягах.

— Скажем так, ты вращаешься и выживаешь в такой неорганизованной и беспорядочной среде, которая может умотать до предела любого, дорогой. А пока все же будь любезен, пошли кого-нибудь с запиской Малькольму, пока не поздно.

Бетси тут же вскочила на ноги:

— Позвольте мне. Пусть Джулиус допивает свой чай. Дарли бросил на сестру благодарный взгляд.

— Напиши ему, пусть захватит мои морские карты, — бросил он ей вслед. — Мы посмотрим, какие маршруты лучше подходят в это время года.

— Ты сам мог бы отвезти леди Графтон в Марокко, заявила его мать. — И почему мы не подумали об этом раньше? «Прекрасная Ундина» отлично подойдет для этого.

— Мои дела не позволят мне этого, maman.

— Просто представить себе не могу, какие такие у тебя дела, что не смогут подождать пару недель.

— Мне хотелось бы, конечно, но я не могу, — заявил он, одарив Элспет любезной улыбкой.

— Ну, пожалуйста, леди Уэстерлендс, мне бы не хотелось навязываться лорду Дарли, — тут же вступила Элспет. — Сейчас довольно много судов ходит в те места, мы найдем что-нибудь подходящее.

Герцогиня укоризненно посмотрела на сына. Но, несмотря на все ее сочувствие леди Графтон, она хорошо знала, что давить на Дарли бесполезно. Он всегда поступал так, как ему хотелось.

— Я уверена, что коммодор будет более сговорчивым, — заявила она, похлопав Элспет по руке. — Герцог оказал ему кучу услуг.

— Я бы предпочла не озадачивать никого моими проблемами, — пробормотала Элспет. — Я и без того уже в неизмеримом долгу перед вами. — Она улыбнулась. — Чарли у меня способный парень. Утром он найдет подходящий корабль.

— Чепуха, — возразил герцог. — Я сам займусь этим. И где же эта чертова мадера?

Герцог произнес это таким тоном, что всякому стало понятно: возражений он не потерпит. Последовала недолгая тишина.

Герцогиня презрительно сопела, выражая недовольство сыном.

Герцог кликнул дворецкого. Элспет вся вжалась в кушетку.

И лишь Дарли, казалось, не затронул обмен репликами, он налил себе еще чашку чаю, размешал три ложки сахара, затем добавил четвертую и продолжил размешивать.

Почти тут же на зов герцога появились два лакея, один с ужином для Дарли на серебряном подносе, другой с бренди и мадерой. За ними, стуча каблучками, следовала Бетси, успевшая отправить записку Малькольму. Дарли ел неторопливо, несколько быстрее попивая бренди, с явным намерением осушить бутылку. Любители мадеры потягивали сладостный нектар в более умеренном темпе, и остаток вечера протекал в атмосфере несколько натянутой любезности и в разной степени сдерживаемых эмоций.

Все это не могло не потрясти Элспет. Она была так взволнована присутствием Дарли и его пристальным, напряженным взглядом, что зачастую к ней приходилось обращаться дважды, прежде чем она могла расслышать и осмыслить вопрос. А после ответа ее попытки поддержать разговор становились все короче и бессвязней, а взгляды украдкой на часы все более частыми.

В свою очередь, маркиз был в таком заведенном состоянии, что не был уверен, что сможет пережить этот фарс в гостиной, не выкинув чего-нибудь непристойного, не взорвавшись в самый неподходящий момент самым неподобающим образом. Усилием воли он удерживал себя в кресле, хотя не раз готов был, словно разбойник с большой дороги, подхватить Элспет, перебросить ее через плечо и утащить из комнаты. Что же касается его участия в беседе, любой из его друзей был бы поражен непривычной молчаливостью человека, славящегося своим остроумием и развязностью.