Наконец пассажиры экипажа вышли в Мейфэре. Их приветствовала давно служившая у Аннабел экономка миссис Уэллс.

– Мы получили вашу записку, – воскликнула она, улыбаясь, – и все успели приготовить! Как хорошо, что вы вернулись, мисс Фостер!

– Я тоже рада, – кивнула Аннабел.

Несмотря на всю серьезность дела, приведшего ее в Лондон, Аннабел обнаружила, что действительно счастлива оказаться дома. Все слуги, работавшие у нее с первых дней появления на сцене, стали едва ли не родными, и ее элегантный маленький дом казался уютным и очаровательным.

Аннабел представила мать, Молли и Тома миссис Уэллс и слугам, которые выстроились в передней, чтобы приветствовать их. Далее в дом внесли вещи, а экипаж отослали на конюшню герцога. Молли, Тома и детей разместили в гостевых спальнях, а мать и мисс Уэллс удалились под ручку, болтая, как старые друзья. Аннабел внезапно осталась одна.

Как хорошо, что женщины поладили! Миссис Уэллс всегда единолично правила хозяйством, и Аннабел беспокоилась, как женщины примут друг друга. Но очевидно, все прошло лучше некуда. Слава Богу! У нее и без того полно проблем. И самая главная: воздействие Даффа на ее жизнь. Так ли уж она равнодушна к нему? Или наоборот, неравнодушна? Вернее, насколько она может позволить себе быть неравнодушной? И вообще играют ли ее чувства какую-то роль, если вдело вмешались Уэстерленды?

Кроме того, необходимо скрыть от матери наиболее постыдные эпизоды ее прошлого. Правда, их насчитывалось не так уж много, если не считать истории с шантажом Уоллингейма, но неприятно было даже вспоминать об этом. И поскольку сплетники никогда не дремлют, необходимо быть начеку.

Когда в Лондоне узнают о ее приезде, приглашения посыплются дождем. Отвечать на какие-то или запереться в доме? Не принимать никого или только избранных визитеров? Снова очутиться в вихре светской жизни или полностью игнорировать общество?

К действительности ее вернул громкий стук. Аннабел подняла глаза. Лакей уже открывал дверь. В передней появился форейтор в ливрее Уэстерлендов. Он уведомил слугу, который, в свою очередь, уведомил Аннабел, хотя она прекрасно слышала разговор, что на улице стоит карета, которая и отвезет ее в дом герцога.

Странно! Дорожный экипаж едва добрался до Портман-сквер, а за ней уже прислали другой!

Какой-то момент она колебалась, стоит ли разыгрывать примадонну. Она едва успела отдышаться, к тому же никогда не преклонялась перед аристократами, а тем более не являлась по первому зову. Мало того, она получала больше приглашений на балы и приемы, чем многие аристократки.

Но на этот раз обстоятельства были иными. В конце концов, она отправляется не на какое-то легкомысленное развлечение. Дафф серьезно ранен, и вполне естественно, что его родители хотят ее скорейшего приезда.

Но несмотря на необходимость спешить, она не может появиться в доме Уэстерлендов в таком растрепанном виде. Время, проведенное в поездке, не прошло даром. Платье помято, прическа в беспорядке.

– Я буду готова через сорок минут, – сообщила она слугам, отлично зная, что придется уехать из дома с мокрыми волосами.

Тем не менее она наскоро приняла ванну, оделась и сто раз повторила матери, что будет прилично вести себя в присутствии столь знатных особ. Выйдя на крыльцо с мокрыми локонами, она направилась к тому месту, где ждал элегантный экипаж.

К счастью, пока они ехали, короткие локоны успели почти высохнуть. Простое белое платье из канифаса было, как того требовала мода, отделано по подолу несколькими рядами сиреневых лент. Такая же лента переливалась в волосах. Она совершила нечто похожее на чудо, сумев привести себя в порядок за такое короткое время.

Вот только яркий румянец на щеках определенно не соответствовал моде.

И она предпочитала не думать о причинах появления этого румянца: то ли из-за спешки, то ли потому, что вновь увидит Даффа. В отличие от матери, которая до сих пор цеплялась за романтические фантазии, она давно отреклась от подобных глупостей.

Нет, она вполне понимала то обстоятельство, что аристократ желает побыть в ее обществе. Очевидно, он ищет чего-то большего, чем мимолетное удовольствие… но она давно поняла, что это не довод.

Но несмотря на холодный прагматизм и логические рассуждения, Аннабел была до глубины души потрясена, впервые увидев лежавшего в постели Даффа. Он был необыкновенно бледен. Глаза закрыты, грудь вздымается едва заметно, дыхания почти не слышно.

Сидевшие у постели родители поспешно поднялись, чтобы приветствовать ее.

– Огромное спасибо за то, что приехали, мисс Фостер, – прошептала герцогиня, сжимая ее руку. В глазах ее светилось неподдельное облегчение. – Дафф с нетерпением ждал вас. Как и все мы.

Герцог тоже подошел и, в свою очередь, поблагодарил Аннабел зато, что сразу откликнулась на его письмо.

– Как видите, – добавил он, слегка дрожащим от эмоций голосом, – состояние нашего сына оставляет желать лучшего. Но мы надеемся, что ваше присутствие ободрит его.

– Совершенно верно, – согласилась герцогиня и показала на ряд стульев у окна. – Пожалуйста, садитесь. Я пошлю за чаем… или вам больше по вкусу шерри? Доктор дает Даффу небольшие дозы морфия. Но скоро его нужно кормить бульоном, поэтому он вот-вот очнется.

– С удовольствием выпила бы шерри. Я еще никак не приду в себя после поездки.

– Разумеется. Мы крайне признательны вам за приезд. Садитесь, прошу вас. Я сейчас велю принести шерри и бренди для тебя, дорогой, – добавила герцогиня, улыбнувшись мужу. – Джулиус ненавидит шерри, как большинство мужчин.

В ожидании напитков герцогиня сообщила о состоянии здоровья Даффа и предписаниях врача. Лакей принес обещанный шерри, и Аннабел с благодарностью пригубила рубиновый нектар. Время от времени герцог вставлял в беседу пару слов, и его сдержанные манеры болезненно напоминали Аннабел Даффа. Разговор в основном вела герцогиня. От нее Аннабел узнала об исходе несостоявшейся дуэли и те скудные сведения, которые Элспет смогла сообщить о гибели Уоллингейма. Оказалось, что Дафф нашел последнего в заведении Абигейл Флеминг. Аннабел слегка подняла брови, хорошо зная, какого рода дополнительные услуги предоставляет Абби. Но сейчас се интересовало другое.

– Насколько я поняла, именно люди мисс Флеминг и стали орудием мести Уоллингейму, – объясняла герцогиня. – И должна сказать, что от души одобряю ее действия. Только законченный мерзавец мог стрелять в безоружного человека.

– Признаюсь, мне весьма утешительно слышать, что его больше нет, – кивнула Аннабел. В этот момент она не испытывала ничего, кроме искренней радости. – В нем не было ни капли человечности.

– Большинство лондонцев согласятся с вами, – заметил герцог. – Хотя, должно быть, это у них наследственное. Какой-то родственник предъявил права на титул, и, по слухам, он еще хуже своего предшественника.

– Довольно об этих жалких негодяях, – решила герцогиня. – Лучше расскажите, мисс Фостер, как поживают ваши родные.

– Они прекрасно устроились. Как вы, должно быть, знаете, – продолжала Белл, поскольку сыщики с Боу-стрит уже наверняка успели доложить хозяевам о составе семьи Аннабел, – с нами двое детей. Моя сестра недавно умерла родами, и нам приходится заботиться о маленькой Силии. Пришлось взять кормилицу с ребенком и ее жениха.

– Полагаю, вы очень заняты. Малыши требуют постоянного внимания.

– Да, я очень быстро это поняла. Но маленькая Крикет, как мы ее называем, – настоящее чудо.

– Вам повезло. Но как только ваша матушка немного отдохнет, вы должны привезти ее к нам на чай вместе с Крикет. Обожаю маленьких детей.

Аннабел, уже успевшая немного освоиться, весело сообщила:

– Дафф удивительно хорош с детьми. Мгновенно очаровал наших девочек, когда приехал на чай.

– Дафф привык играть с детьми, тем более что его племянники и племянницы вечно крутятся под ногами. И он весь в отца, – заметила Элспет, гладя руку мужа. – Джулиус очень любит всех наших детей и даже сам ухаживал за ними, не так ли, дорогой?

– Не вижу смысла передоверять надзор за детьми слугам, – объявил герцог.

– Совершенно верно. Видите, насколько он современен, – улыбнулась герцогиня. – Мы не придерживаемся старомодных правил воспитания детей.

– О, если речь идет о моей жене, она вообще не придерживается никаких правил, – хмыкнул герцог, лукаво блестя глазами.

– Можешь смеяться надо мной сколько угодно, дорогой, но посмотри, какие чудесные у нас дети! Все, как один, красивы, добры и умны.

– Еще бы! – воскликнул герцог, подмигнув Аннабел.

Та улыбнулась, чувствуя, что словно попала в волшебный мир. Теперь она лучше понимала, почему Дафф так мил и дружелюбен, так уверен в себе. Герцог и герцогиня обожали своих детей и друг друга. Дом Уэстерлендов был местом, в котором царила атмосфера любви, и малыши буквально расцветали, как цветы под заботливой рукой садовника.

– От всех этих разговоров о детях я ужасно расчувствовалась, – всхлипнула герцогиня. – Вы должны привезти к нам Крикет. Должна же и я насладиться ее обществом.

– Я слышал имя Крикет? – Несмотря на то что доносившийся с постели голос был хриплым со сна, в нем звучали знакомые шутливые нотки. – Подойдите и дайте мне взглянуть на вас.

Аннабел смутилась: каждый мог расслышать, как тепло и нежно он зовет ее.

Герцогиня немедленно встала, многозначительно глянула на мужа и с привычной учтивостью объявила:

– Пожалуй, мы оставим вас поболтать вдвоем.

Дверь спальни бесшумно закрылась.

– Почему ты так долго не приходила? – прошептал Дафф. – Я умирал от желания видеть тебя.

– Очень забавно, – сухо бросила Аннабел, поспешно подходя к окну, чтобы скрыть обуревавшие ее эмоции. – Тебе следовало бы найти менее убийственный способ заманить меня в Лондон.

– Я думал, ты по достоинству оценишь разыгравшуюся драму.

Он еще и улыбается, несмотря на бледность и слабость. Темные локоны в беспорядке раскинулись по белой подушке.