Дверь ванной медленно открылась, и показалось бледное лицо Чарли.

– Всё хорошо, Олли. – Она сделала попытку улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.

– Прости меня, Чарли. – С сожалением посмотрел на неё Олли. Ему было стыдно: Чарли испытала боль и ничего больше, тогда как ему было так хорошо, как никогда прежде.

Разве ему может быть хорошо, когда она страдает?

– Олли, перестань, ты не виноват, – попросила Чарли. Она не хотела, чтобы он корил себя. Она сама это предложила. Просто Чарли не была готова, что будет ТАК больно.

Ей хотелось забраться под одеяло и неделю не вылезать из постели.

Чарли тихонько вздохнула, посмотрев на смятые простыни. На них осталась её кровь. Надо было постирать их прежде, чем вернутся родители.

– Что ты делаешь? – спросил Олли, когда Чарли начала стягивать простыни с кровати. Он маячил за её спиной, как неприкаянный щенок. Ему хотелось облегчить её страдания, но он не знал, что сделать.

– Нельзя, чтобы кто-то увидел их в таком виде.

– Давай, я сам всё сделаю.

Олли забрал у Чарли бельё и отнёс его в подвал, где у Пирсов стояла стиральная машинка и сушилка. Поставив бельё на стирку, Олли поднялся в кухню и приготовил для Чарли горячий шоколад с зефиринками, который она так любила.

Чарли лежала на кровати, когда Олли вернулся.

– Держи. – Он передал дымящуюся чашку Чарли. Она улыбнулась ему и подула на горячий напиток.

Олли присмотрелся к Чарли – кажется, она уже не была такой бледной. Он протянул руку и заправил прядку волос ей за ухо.

– Хочешь, чтобы я ушёл?

Чарли отпила шоколад, облизнув верхнюю губу.

– Хочу, чтобы ты лёг рядом и обнял меня.

От её ответа у Олли от сердца отлегло. Просить дважды его не пришлось.

– Мы больше никогда не будем заниматься сексом, – заявил Олли, хотя прямо сейчас ему хотелось повторить всё. Только без той части, где Чарли больно.

Тело Чарли затряслось от тихого смеха.

– Олли, не смеши меня, – протянула она жалостливо.

Он улыбнулся и поцеловал её в висок.

– Велосипед, Олли, велосипед, – прошептала Чарли, прежде чем её веки сонно опустились.

***

– Просыпайся, Олли!

Нежный шёпот проник во всё ещё сонное сознание Оливера. Просыпаться не хотелось, слушать бы и слушать этот ласковый голос, доносившийся слово издалека.

– Олли, просыпайся! – повторила Чарли, склонившись к самому его уху.

Оливер раскрыл глаза. Моргнул, но это правда была Чарли. Сидела поверх него и широко улыбалась.

– Что ты здесь делаешь? – хриплым спросонья голосом спросил парень, покосившись на прикроватные часы.

Шесть сорок пять утра. Да эта девушка сошла с ума!

– Ты не рад меня видеть? – притворно надулась Чарли.

– Что? – Оливер сел, взлохматив и без того спутанные волосы. Проморгавшись, он вновь посмотрел на неё, пытаясь сообразить, что происходит. – Чарли, ты время видела?

– Солнце давно встало, как и кое-что другое, – усмехнулась она, проведя ладонью по его паху, прикрытому одеялом.

Олли дёрнулся.

– Чёрт, Чарли!

Он выскочил из постели, поспешно натянув на себя спортивные штаны. То, что он был возбуждён, скрыть не удалось. Олли вышел из комнаты, направившись в ванную. Чарли по пятам следовала за ним. Она видела, как мистер Скотт уехал минут десять назад, и не боялась быть застигнутой в неположенное время.

– Это уже не смешно, Олли! – возмутилась Чарли, теряя терпение. Прошло две недели с их первого (и последнего) раза, а он всё не решался повторить.

– Вот именно, Чарли. Хватит меня измором брать! – И он захлопнул дверь ванной перед её носом.

Чарли насупилась. Нет, это, конечно, делает его чуть ли не идеальным парнем – его нежелание причинять ей боль, – но доходит просто до абсурда!

– Знаешь, Олли, я не стеклянная! – прокричала она ему через дверь. – Ты мой парень, а я твоя девушка, и, если я говорю, что хочу заняться с тобой сексом, ты не должен отказываться!

Никакой реакции.

Ар-р…

– Олли, ты вынуждаешь меня рассмотреть другие варианты…

Не успела Чарли договорить, как дверь распахнулась и суровый взгляд Оливера обрушился на неё.

Чарли едва не захлопала от восторга.

– Ты понимаешь, что плакала в прошлый раз? – сквозь стиснутые зубы произнёс он. – Плакала, Чарли!

– А вот и нет! А если и было, то пара слезинок. Меня момент растрогал! Брось, Олли, прошло уже столько времени. – Решив сменить тактику, елейным голосом протянула Чарли. – Всё будет по-другому на этот раз.

Оливер потёр лицо ладонями, не зная, как ему следует поступить. Хотелось ли ему поддаться на её уговоры?

Безусловно! Он порой ни о чём думать не мог, кроме того, чтобы заняться сексом с Чарли. И она не облегчала ему задачу: всё время провоцировала его разговорами, поведением, взглядами. Чарли испытывала его на прочность, и Олли больше не мог сопротивляться.

Да и не хотел. Ему надоело каждое утро и вечер самоудовлетворяться, фантазируя о Чарли. Но каждый раз, когда Олли вспоминал её слезы, ему становилось плохо, и вся решительность пропадала.

– Ты такая настырная, Чарли, – с утомлённым вздохом произнёс Олли.

Чарли заулыбалась – ну вот он и сдался!

– Ты не можешь отказать мне, Олли, – нараспев протянула она. – И ты знаешь это.

Олли обхватил лицо Чарли ладонями и прижал её к стене коридора.

– А ты этим бессовестно пользуешься, – напротив её губ прошептал он, после чего поцеловал.

Чарли хотела ответить что-нибудь остроумное, но стоило его губам коснуться её, все остроты были позабыты. Чарли прикрыла глаза, погружаясь в ласку его губ. Она разомкнула губы под мягким давлением его языка, впуская в свой рот.

Олли застонал, уткнувшись в шею Чарли. Он чувствовал, как неистово бьётся её сердце, словно зеркальное отражение его собственного.

Выдержки просто не осталось. Ладно, к чёрту её!

Олли схватил Чарли за руку и едва не потащил в свою комнату. Девушка еле поспевала за ним. У Чарли глаза сияли и раскраснелись щёки от предвкушения. Таким несдержанным она ещё Олли не видела.

– Если тебе будет больно, ты мне скажешь, – хрипло пробормотал он, серьёзно взглянув на Чарли. Она поспешно кивнула.

На этот раз Олли действовал увереннее и явно торопился. Не спрашивая, он схватился за низ её футболки и стянул – Чарли только подняла руку, помогая ему. Взявшись за её шорты, он опустился, потянув их за собой, и Чарли осталась в нижнем белье.

Олли призывал себя к терпению, но понимал, что долго не протянет. Сильно, очень сильно он хотел свою Чарли, которая будто была создана для того, чтобы сводить его с ума.

Чарли сама сняла с себя лифчик и трусики, сев на середину кровати, наблюдая за Олли, который, кажется, стеснялся меньше своей наготы, чем в прошлый раз.

Олли достал презерватив из тумбочки, после чего спустил с себя штаны вместе с трусами.

«Ты сможешь, ты справишься», – убеждал он себя, надевая презерватив под игривым взглядом Чарли.

Маленькая дьяволица. Олли посмотрел на неё и усмехнулся. Он не просто любил Чарли – не мог представить своего существования без неё. Их жизни так крепко и плотно сплелись, что порой ему казалось, если вдруг эти нити разъединить, он погибнет так же, как и в отсутствии кислорода.

Чарли оказалась права – в этот раз всё вышло лучше. Намного, намного лучше.

Чарли

– Ты точно не против, если я на пару дней съезжу к бабушке? – переспросила я у мамы, когда мы завтракали.

Мама кивнула.

– Конечно. Со мной Эмили остаётся, и Лиз заезжает каждый день. Тебе не о чем волноваться, Чарли. Я в порядке.

Мама и правда неплохо держалась, но её вид волновал меня – она казалась утомлённой и осунувшейся.

– Тебе нужно есть лучше.

Я с неодобрением посмотрела на мамину тарелку, где остался почти нетронутый завтрак.

– Здесь я всё ещё мама, – слегка улыбнулась она, и это была первая улыбка на её лице с тех пор, как я приехала домой. Но пропала она так же быстро, как и появилась.

Думаю, мы обе подумали об одном, и в кухне повисла неловкая пауза, которую нельзя было не почувствовать.

– Тогда, если всё нормально, после обеда я поеду к Пет.

Я встала и, подняв наши тарелки, отнесла их к раковине, про себя молясь, чтобы мама не затронула тему, которую мы избегали последние семь лет.

– Я сама всё уберу, – поспешно сказала я, когда мама принялась убирать со стола. – Ты можешь пойти отдохнуть.

Спорить мама не стала, кивнула и вышла.

Я занялась посудой, но мысли мои были заняты Олли. Мы не виделись и не разговаривали несколько дней, с того вечера, как я заявилась к нему и всё закончилось моим эмоциональным признанием.

Думаю, Олли был растерян. Во всяком случае, выглядел он неважно.

Мне нужно было меньше думать об Олли, но это было так же легко сделать, как взять и перестать дышать.


Моя бабушка Пет жила в двадцати пяти милях от Гери, в крохотном городке на берегу реки Огайо. Я взяла Buick Regal, который принадлежал отцу, и через полчаса уже поднималась на крыльцо её жёлтого коттеджа.

В детстве я всегда любила приезжать к Пет, которая до сих пор оставалась самой милой и доброй бабушкой в мире. Я поразилась, как сдала Пет, когда увидела её на похоронах, и мне стало совестно, что я не так часто навещаю её, как должна бы.

– Я очень рада, что ты здесь, Чарли. – Бабушка обняла меня и поцеловала, когда я вошла в дом. – Как мама?

Я пожала плечами.

– Держится. Она молодец.

– А ты как? – Пет погладила меня по руке, понимающе улыбнувшись.

Я чуть поморщилась.

– Тоже держусь. Но очень скучаю по папе. Мне не хватает его в доме. Смотрю вокруг – всё те же комнаты, но в то же время всё изменилось.