Мою грудь что-то стискивает, дышать становится трудно. Я съезжаю на обочину, давая себе передышку. Открываю бардачок, нахожу жёлтый пузырёк и, вытряхнув капсулу на ладонь, проглатываю.

Таблетки притупляют чувства и эмоции, но это именно то, в чём я сейчас нуждаюсь.

Когда три года назад я решил разыскать Чарли в Лос-Анджелесе, то надеялся – и сейчас я понимаю, что это было глупо, – застать её… сожалеющей. Я думал, что с момента нашего развода она миллион раз успела пожалеть о своём решении и раскаивается так сильно, что я смогу простить её. Простить её и себя, и возможно, она даже захочет вернуться в Гери со мной. Мы снова поженимся, и на этот раз у нас будет настоящий пышный праздник со всеми нашими родными и друзьями. Чарли будет в белоснежном платье, её отец поведет её к алтарю, а я буду ждать там, чтобы сказать самую прекрасную клятву, которую напишу для неё.

Я и правда был идиотом.

Чарли обрадовалась мне, я видел это в её глазах. Она смотрела на меня с теплом и улыбкой, как смотрят на хорошего друга, которого не видели очень давно. Мы много говорили в тот день, но не о том, о чём я хотел на самом деле. Я смотрел на неё, слушал, с каким восторгом она рассказывала о съёмках в сериале, а сам так и порывался спросить: «Ты хотя бы немного сожалеешь, что меня больше нет в твоей жизни? Думала ли ты, что, возможно, тогда сделала ошибку?»

Мне хотелось знать, почему ей так легко было меня отпустить? Когда это случилось? Когда я ушёл в армию или раньше?

Это моя вина, что ты не захотела остаться? И главное: как я могу всё исправить?

Но всё, что я видел – она живёт прекрасной жизнью, где для меня нет места. Я уехал на следующее утро, и на этом всё закончилось для меня.

Мне надо было повидать Чарли. Я думал, для того чтобы вернуть её, но на самом деле принять реальность – она не жила с сожалениями и надеждой вернуть прошлое. Я был одним таким дураком.

«Детки наказаны»

2004

– Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что натворили? – строго, но, не повышая голоса, спросил мистер Пирс.

Когда Оливер с Чарли вернулись в Гери, родители уже ждали их для разъяснительного разговора. Отец Олли тоже был здесь, молчаливо сидя в кресле, погружённый в свои мысли.

– Да пап, мы с Олли пошли на это сознательно. – Чарли демонстративно взяла руку Оливера, и они улыбнулись друг другу, выражая единство.

– О нет, я так не думаю! – Мама Чарли не беспокоилась о повышенных тонах, в отличие от мужа, не сдерживая себя. – Вы двое глупых подростков, которые имели дурость совершить такое!

– Джена, – попытался успокоить жену Митчелл, но та будто не услышала его.

– О чём вы только думали? О чём ты только думала?! – Мать ткнула пальцем в Чарли. – Тебе семнадцать! Вам обоим только семнадцать! Ещё даже школу не закончили! Как же поступление в колледж? Вы чем вообще заниматься думаете? – едва не клокотала от негодования миссис Пирс. Она всегда очень благосклонно относилась к Оливеру. Иногда у неё возникали тревожные мысли, ей казалось, что Чарли слишком увлечена, слишком погружается в эти отношения.

Но она и помыслить не могла, что всё зайдёт так далеко!

– Мам, если ты дашь нам сказать, то узнаешь, что наши планы насчёт колледжа остаются в силе, – с улыбкой поторопилась заверить Чарли. – Мы окончим школу, поступим в колледж. Ничего не изменилось, наш брак этому не помешает.

– Как же всё у вас просто! – всплеснула руками миссис Пирс. – Вы думаете, что брак – это игрушки? Нет, мои дорогие! И скоро вы это поймёте.

– Вам не обязательно было так торопиться, – с куда меньшей экспрессией сказал Митчелл. – Разве это что-то изменило? Ваши чувства не изменились, не было причин сбегать из дома и устраивать тайную свадьбу в Рино.

«Папа не прав, это изменило всё», – мечтательно подумала Чарли, а вслух сказала:

– Мы обещаем вам, что наша женитьба не доставит проблем учёбе.

Джена закатила глаза, но смолчала.

– Миссис Пирс, мистер Пирс, – поднявшись, обратился к ним Оливер. – Извините, что мы задели ваши чувства, и мы понимаем, что вы возмущены. Но мы с Чарли любим друг друга, и я обещаю, что буду заботиться о ней лучше, чем о самом себе, – клятвенно пообещал Оливер.

Родителям ничего не оставалось, кроме как уступить перед их натиском. Правда, все трое выступили за то, что до окончания школы каждый останётся жить в своём доме. Чарли с Оливером пришлось согласиться.

Позже, когда Олли с отцом уехали от Пирсов, Джеффри Скотт подозвал к себе сына, положив перед ним большой зелёный конверт.

– Думаю, ты кое о чём не сказал своей жене.

И с этими словами ушёл, оставив Оливера наедине со своими мыслями.

Чарли

Проходит ровно четырнадцать дней, когда я вновь возвращаюсь в Гери. Я подавлена и разбита и чувствую себя так, будто утратила самое ценное в своей жизни.

На самом деле это случилось семь лет назад, но все эти годы я тешила себя иллюзиями. А теперь пришло время признать правду, горькую и ранящую.

– Ты должна его отпустить, Чарли.

Я посмотрела на Рена, словно только вспомнив, что он тоже находился здесь.

Ну да, мы ведь в его кабинете.

Я откинулась на спинку кресла и вздохнула.

– Я могла бы переехать в Кливленд, – будто не слыша его слов, пробормотала я.

По донёсшемуся до меня вздоху я поняла, что ему это пришлось не по душе.

– Всю жизнь хочешь в кустах просидеть?

– Ауч! – Я удивлённо вскинула брови, но Рен не выглядел раскаявшимся.

– Ты знаешь, что я прав, – негромко произнёс он.

Конечно, я знала, и меня тошнило от этого.

– С ним всё хорошо, Чарли, – смягчился Рен. – Он счастлив, любим, ты ведь сама видела.

О да, много раз! Так много раз я наблюдала за женщиной, которую мой сын называет мамой. Она отвозит его в школу и на футбольные тренировки, готовит ему обед, купает перед сном и читает сказки на ночь. Она имеет привилегии, от которых я сама добровольно отказалась, а теперь раскаиваюсь.

Каждый Божий день своей никчёмной жизни!

– Это трудно. – Я посмотрела на свои руки, будто там был ответ, что мне следует делать. – Я знаю, что ты прав. Мне давно надо было отпустить его, но… – Я смахнула выступившую слезу с ресниц. – Он был неотъемлемой частью моей жизни последние семь лет, а он даже не знает о моём существовании. И это меня убивает. Чёрт! – Я прижала ладони к лицу, расклеившись.

Рен протянул мне бумажные салфетки.

– Твой сын счастлив и здоров, Чарли. Пусть хотя бы это тебя утешит.

Я кивнула, соглашаясь с ним.

Может, я и не могу открыться Заку. Не могу прийти и сказать, что, родив его в двадцать лет, так испугалась ответственности, что совершила непоправимую глупость и отдала чужим людям. Я даже не знаю, сказали ли они ему, что усыновили его.

Мне кажется, что я знаю о нём всё, и в тоже время совершенно ничего не знаю.

Единственное, что в моих силах, это обеспечить ему финансовую независимость. Он сможет пойти в любой университет, осуществить любую свою мечту. Его родителям не придётся залазить в банковские долги, чтобы оплатить его обучение. Когда Заку исполнится двадцать один, он получит доступ к счёту, который я открыла на его имя.

Он даже не узнает, кто это сделал.

Уйдя от Рена, я села в машину, но долго не могла тронуться с места. Я бы хотела вернуться в тот день, когда родился Зак. Я бы взяла его на руки и больше никогда не выпустила.

Иногда, когда я наблюдаю за ним издалека, мне хочется подойти к нему, схватить и бежать, бежать и бежать. До тех пор пока прошлого не останется и мой сын будет только моим.

«Муж и жена»

2004

– Вы поженились? – Кевин Финн, общий друг Чарли и Олли, недоверчиво вытаращился на них.

Все их друзья и знакомые были поражены известием о недавней свадьбе.

– Поженились, – кивнула Чарли, выставив левую руку с кольцом перед собой. На её лице неизменно появлялась улыбка, стоило ей только посмотреть на него.

– Ты беременна?

Челси Мун была не первой (и не последней), кто задавал этот вопрос.

Вполне ожидаемо, что если вдруг двое женятся, не окончив школу, значит, не за горами подгузники, детские бутылочки и прочие прелести залёта.

Чарли засмеялась, теснее прижавшись к Олли, обнимавшему её весь вечер.

– Нет, Челс, я не беременна.

Всё же сомневаясь, та опустила взгляд на живот Чарли, но никаких признаков интересного положения не обнаружила.

Свадьба Оливера и Чарли стала одной из центральных тем на пятничной вечеринке у Дерека Левинсона. Но новоиспеченных супругов только забавляли удивлённые лица приятелей и вопросы о беременности.

– Давай уедем пораньше, – притянул к себе Чарли Оливер, когда они наконец-то остались одни на открытой веранде. – Отец вернётся только завтра к вечеру, дом полностью наш.

– Знаешь же, что я не смогу остаться на всю ночь, – с досадой вздохнула Чарли, обхватив его шею руками.

Это было обязательным условием родителей – никакой совместной ночёвки до выпуска. Больше всего на этом настаивала мама, и Чарли пришлось согласиться, хотя она и считала это глупостью. Родители знали, что они занимаются сексом, так какая разница?

– Меня убивает, что я не могу спать в одной постели со своей женой! – поморщился Оливер.

– Меня тоже, особенно когда думаю о тебе, сонном, но уже таком твёрдом, – соблазнительно зашептала Чарли, грудью прижавшись к мужу.

Оливера будто жаром окатило. Умела же Чарли завести его с пол-оборота. Теперь он думать ни о чём не мог, кроме того, как забрать её домой и снять с неё красные кружевные трусики, резинка которых дерзко выглядывала из-под пояса юбки.