«Неправда, ещё как касалось», – подумала я, но вслух этого не произнесла.

***

Когда я возвращаюсь с прогулки, на телефоне меня ждёт сообщение от Рена Арчера. Рен частный детектив, с которым я долгое время веду дела. Он пишет, что не смог дозвониться до меня и чтобы я ему перезвонила сразу же, как смогу. Это срочно.

Есть лишь одна причина, которая не может ждать, поэтому моё сердце начинает бухать в груди, а во рту пересыхает, когда я набираю его номер.

– Филипп Норрис получил повышение, – после короткого приветствия сообщает Рен. – Компания назначила его управляющим филиала в Кливленде.

Рен замолчал – мы оба понимали, что означает эта новость. Мне нужна опора, потому что мои ноги вдруг стали слабыми. Я отступила к кровати, тяжело опустившись на покрывало.

– Они переезжают? Они все переезжают? – пробормотала я, не зная, на что надеюсь. Может быть, на чудо вроде того, что Рен возразит: «Нет, только Филипп. Миа с Заком останутся в Лос-Анджелесе».

Но он так не сказал.

– Да, Чарли, все.

Я уловила в его тоне нотку сочувствия, хотя Рен был профессионалом и редко позволял своим личным чувствам влиять на дело. Но за последние четыре года он также стал мне кем-то вроде хорошего приятеля, если не друга.

Я подавила вздох, готовый сорваться с губ.

– Когда?

– В конце месяца.

Я не стала спрашивать, откуда ему это известно. Это было работой Рена, узнавать такие вещи, и он выполнял её безупречно. Если он говорил, у меня не было причин не верить ему.

До конца месяца оставалось меньше десяти дней.

Слишком скоро.

Хотя я ведь никогда не буду готова к этому. Я много раз думала, что может случиться нечто подобное, но, когда это случилось, оказалась не готова.

Почему сейчас?

Я поблагодарила Рена, и мы попрощались. После я позвонила Миллисент, своей ассистентке, и попросила заказать мне билет на утренний рейс до Лос-Анджелеса.

Я решила не брать с собой вещи, потому что планировала скоро вернуться в Гери. Всё, что мне может понадобиться, уместится в ручную кладь, а вещей в моей Лос-Анджелесской квартире хватает.

Мне надо было предупредить маму и Эмили. Я подумала, что сошлюсь на неотложную работу. Это будет убедительным.

Прежде чем спуститься вниз, я окинула взглядом комнату. Когда я вернусь сюда на следующей неделе, уже ничто не будет держать меня в Лос-Анджелесе.

Той ночью после звонка Рена я впервые за последние дни практически не думала об Олли. И ночью не спала я тоже не из-за него.

Я лежала, сжав подушку, будто она была моим спасением, и думала о том, как быстро всё меняется. А я просто не готова.

Я знаю, что ничего не могу изменить. Ни в отношении папы, ни в отношении Зака. Но, может быть, у меня всё ещё есть шанс с Олли?

Мне пришлось выехать рано утром, потому что до Индианаполиса было два часа пути. Я взяла машину отца – мама не была против. Прощаясь с ней, я подумала, что могла бы рассказать ей про Зака. Она бы поняла. Ну, мне хочется так думать. Но мне было страшно признаться кому-то, что сотворённая семь лет назад ошибка сделала меня своим заложником.

Конечно, я знаю, что мама не станет злорадствовать: «Я же тебе говорила», но она действительно была права тогда.

Жаль, я не поверила ей сразу.

Улицы города практически пустынны в это время, даже стоит небольшой туман, давая ощущение некоего волшебства.

Мысль заставляет меня улыбнуться.

Волшебный Гери. Может быть, это недалеко от истины. Со мной здесь происходили удивительные вещи. Я бы хотела однажды показать его Заку. И мне горько от того, что этого никогда не случится.

Когда я проезжаю мимо «Стройматериалов Скоттов», то вижу пикап Олли и его самого – он что-то загружает в кузов. Я не собираюсь останавливаться, миную перекресток, не сводя глаз с зеркала заднего вида. Если Олли и заметил меня, то ничем этого не выдал.

Так вот как теперь будет. Станем делать вид, что не замечаем друг друга. Если я вернусь в Гери навсегда, у нас могут возникнуть сложности.

Я резко жму на тормоз и переключаюсь на задний ход. Я нарушила правила, но, благо, поблизости никого нет.

Поравнявшись с магазином, я выхожу из машины и быстро перехожу дорогу, не давая себе возможности передумать.

Олли прекращает своё занятие, с заметным напряжением (и удивлением) глядя на меня.

– Почему ты уехал тогда из Лос-Анджелеса? – Мой голос полон упрёка, хотя я и не планировала этого. Всё происходит само собой. Но он не должен думать, что у него одного есть право на претензии.

– Если ты ещё помнишь, у тебя был парень, – бросает он, возвращаясь к работе. Берёт мешок с песком с тротуара и перекладывает в кузов грузовика. На Олли клетчатая рубашка, старые джинсы, а на руках рабочие перчатки.

Он до абсурда великолепен! И я влюблена в него. А ещё меня это бесит!

Его замечание заставляет меня фыркнуть.

– Спать со мной это тебе не помешало.

Он бросает на меня взгляд из-под нахмуренных бровей, но ничего не отвечает.

– Если бы ты хотел быть со мной, то не уехал бы, – продолжаю распаляться я. – Но, очевидно, этого желания в тебе не было, если ты даже не посчитал нужным попрощаться со мной!

– Я попрощался, – негромко возражает он.

– Да, чёртовой запиской!

– Прости, моя записка оказалась не так хороша, как твоё письмо?! – рявкает он, а я чуть на месте не подпрыгиваю.

Ладно, один-один.

– Ты была счастлива, – чуть тише, с неохотой произносит он. – Я видел, как ты сияла, когда рассказывала о своей новой жизни, а я смотрел на тебя и думал, что ни черта не знаю об этой новой Чарли. Кинозвезда и демобилизовавшийся военный – не очень подходящая пара, – безрадостно хмыкнул он.

Может быть, тогда и правда время было неудачное. Нет, Олли ошибается, я не была счастлива. Точнее, не по тем причинам, о которых он думает. И я правда была не свободна, пытаясь построить отношения с кем-то, кто не он. Но меня огорчает, что он так легко сдался.

Мы оба сдались.

– Это никогда не имело значения, – затрясла головой я. – Ты думаешь, мой статус менял что-то в моём отношении к тебе?

Меня это задевало и возмущало. Неужели вдобавок ко всему он принимал меня ещё и такой ограниченной?

– Нет, но что-то же изменило. – Он передёрнул плечами, прежде чем наклониться за следующим мешком.

Если я не хотела опоздать в аэропорт, то должна была сесть в машину и уехать. Почему сейчас, когда он не гонит меня, я вынуждена сама уйти?

– Торопишься?

Олли заметил, как я бросила взгляд на часы.

– В аэропорт еду, рейс через три часа.

Его лицо осталось бесстрастным, но мне показалось, я уловила нечто во взгляде.

– Тогда удачного пути.

Он отвернулся от меня, чтобы закрыть багажник.

– Я вернусь через неделю или около того.

Даже не знаю, отчего посчитала нужным сказать ему это.

Олли никак не отреагировал, а мне вдруг захотелось предложить ему полететь со мной. Я могла бы показать ему причину – истинную причину нашего развода.

Но я не сделала этого. Вместо этого я села в машину и уехала.

«Молодожёны»

2004

– Это ужасно, – со вздохом протянула Чарли, чем заставила Олли ещё больше разволноваться.

Он боялся, что ужасной она считает их затею, и теперь передумала. Но всё же надеялся, что это не так, потому что сам он за прошедшие два дня только укрепился во мнении, что они поступают правильно.

– Я со всей это суетой напрочь забыла о свадебной клятве, – пожаловалась Чарли.

Олли почувствовал себя так, будто его яички выпустили из тисков, и можно свободно вздохнуть.

Он улыбнулся своей невесте.

– Это не страшно. Я тоже не написал клятву. Можно сделать скидку, у нас не совсем стандартная ситуация.

Чарли улыбнулась ему в ответ, положив голову на его плечо. И правда неважно, что у них нет клятв. И то, что на ней вместо подвенечного платья сарафан, а вместо свадебной вечеринки они пойдут в «Пицца Хат» или ещё куда-нибудь.

Важно то, что они делали.

Возможно, один из самых важных моментов в их жизни наступает именно сейчас.

Чарли подняла голову и с любовью посмотрела на Олли. И вдруг беспокойство, сомнения и спешка последних дней исчезли. Их просто не осталось. Была лишь любовь к этому парню и уверенность в своём решении.

– Оливер Скотт и Шарлотта Пирс? – позвала пожилая седовласая женщина, выйдя в небольшой холл часовни.

Держась за руки, Чарли и Олли поднялись.

Время пришло.

Оливер

Я часто вспоминаю день нашей свадьбы. Дело не в том, что я какой-то там нытик или мазохист, которому нравится ковыряться в незаживающей ране.

Ничего такого, просто тот день был хорошим. Наверное, в жизни человека выпадает не такое и малое количество хороших дней, но как много из них остаются в памяти?

Тот день я мог бы воспроизвести едва ли не в минутах. Я помню, какой был на ней сарафан и сандалии из ремешков с золотой застёжкой. Помню запах её духов и вкус земляничного блеска для губ, который я чувствовал, когда целовал её. Помню звук её счастливого смеха, когда мы вышли из часовни. На её пальчике было кольцо – символ нашей любви. Помню, как мы шутили, сидя в закусочной с картошкой-фри и ягодным пирогом, без конца повторяя «миссис Скотт», только привыкая к тому, что продлилось меньше, чем мы ожидали.

Я ожидал.

Память жестока. Я могу сказать это с уверенностью. Она каждый раз ведёт меня своими дорожками, показывая то, что навсегда потеряно.

«– Я люблю тебя, мистер Скотт, – в мои губы шепчет Чарли в нашу первую брачную ночь. – Муж мой. Навсегда-навсегда, Олли».