Морган Мэтсон - Когда ты ушла

– А на что это похоже – ваши отношения с Фрэнком? – тихо спросила Слоан, и в ее голосе слышался искренний интерес.

Я тут же поняла, что знаю ответ. Это как плавать в море под звездами, как спать на свежем воздухе, как забраться в темноте на дерево и смотреть сверху вниз на сияющий мир. Это было одновременно страшно, радостно и спокойно – все вместе. Именно так я чувствовала себя рядом с Фрэнком.

– Похоже на хорошо организованную вселенную, – ответила я.

Мы помолчали, и это тоже было очень приятно. Может, и необязательно обсуждать с подругой каждое движение своего сердца, каждую новую мысль.

– Эм, – наконец сказала Слоан, – я спрашиваю только потому, что беспокоюсь за тебя. Что если у вас ничего не получится?

В моем ответе послышалась надежда.

– А что если все-таки получится?

Я проснулась затемно и свесила руку с раскладушки, чтобы достать телефон и посмотреть на часы, заслонив экран ладонью и стараясь не разбудить Слоан, которая сладко спала – я это слышала по ее медленному, ровному дыханию. Было 5.30 утра. Я сама не поняла, почему проснулась так рано, ведь мы со Слоан проболтали допоздна.

У нас было так много тем для разговора! Когда одна из нас прерывалась и говорила, что пора бы уже спать, неожиданно вспоминалось еще что-нибудь, требовавшее немедленного обсуждения. За несколько часов мы пытались наверстать три месяца разлуки и, казалось, боремся с рассветом, отодвигая его как можно дальше, будто, если мы не уснем, он никогда не наступит.

Но паузы между репликами становились все длиннее, пока наконец разговор сам собой не затих, и я уплыла в сон, согретая знанием, что, если я вспомню что-нибудь еще важное, Слоан никуда не денется и выслушает меня.

Но сейчас, когда я поднялась с кровати, мне не хотелось ее будить, поэтому я тихо вышла на террасу – было еще темно, но звезды постепенно гасли, уступая место рассвету.

Я огляделась и заметила свой список, придавленный одним из подсвечников, подобрала его, думая положить обратно в сумочку и забрать на память, но тут у меня возникла идея. Я нашла в сумочке ручку и листок с расписанием моих смен в «Райском мороженом» на следующую неделю. Перевернув листок чистой стороной вверх, я зажгла одну из свечек, чтобы почерк был разборчивее, и начала писать.

1. Звони своей лучшей подруге 2 раза в неделю.

2. Когда твой телефон звонит, отвечай.

3. Если встретишь парня, который тебе понравится, подожди две недели, прежде чем поцеловать его.

3а. Ладно, хватит и одной недели.

4. Встречайся только с парнями, которые не уезжают раньше, чем убедятся, что ты вошла в дом, до которого тебя подвезли.

5. Если злишься на кого-то, скажи ему об этом. Я обещаю: ничего плохого не случится.

6. Получи водительские права (тогда ты сможешь подвезти меня в следующий раз, когда я приеду тебя навестить).

7. Обними какого-нибудь Карла.

Я писала и писала, заполняя лист строчками, желая сделать для Слоан то, что она сделала для меня. Закончив, я добавила внизу еще одну строчку:

Когда выполнишь все пункты, найди меня и подробно расскажи об этом.

Я услышала позади шорох и обернулась. Это Слоан проснулась и вышла ко мне в своей шелковой розовой пижаме, которую мы когда-то покупали вместе. Она пересекла террасу и села рядом со мной на верхнюю ступеньку.

– Привет, – зевая, поздоровалась она. – Я проснулась, смотрю – а тебя нет.

– Ага, так бывает, – согласилась я, подняв брови. – Правда же, ужасные ощущения?

Слоан засмеялась, поняв меня правильно, и взглянула на лист бумаги в моей руке.

– Что это?

– Это тебе, – я протянула ей список. Она развернула его и начала читать. Я смотрела, как по ходу чтения меняется ее лицо. – Я просто подумала, что тебе нужно с чего-то начать. Коль скоро я выполнила все твои задания…

Слоан улыбнулась и толкнула меня плечом – но так и не отодвинулась и осталась сидеть, прислонившись ко мне.

– Тебе, наверно, скоро ехать? – грустно спросила она через некоторое время.

– Скоро, – согласилась я.

Но тоже не двинулась с места, хотя над ручьем уже появилась первая рассветная полоса: наступал день.

В 7.30 мы с Фрэнком были готовы к отъезду. Я приняла душ и надела одно из платьев Слоан – она настояла, чтобы я забрала его насовсем, коль скоро она присвоила футболку с «Большим Джусом». Выйдя из душа, я увидела, что Фрэнк и Слоан беседуют. Увидев меня, они сразу замолчали. Мне это показалось подозрительным, учитывая тот факт, что, когда я вопросительно глянула на Слоан, она мне подмигнула.

Фрэнк был в футболке с надписью «Главный Хилтонский турнир по гольфу», что меня смутило, но я быстро поняла, что это, должно быть, одна из футболок Андерсона, которую выдала Фрэнку Слоан. Фрэнк попрощался с моей подругой и пошел к своему пикапу, тактично давая нам возможность поговорить наедине перед расставанием.

– Ну что, – спросила Слоан, когда мы стояли рядом на крыльце, – созвонимся вечером?

Я кивнула. Это была одна из наших договоренностей, которые мы обсуждали ночью, – созваниваться как минимум дважды в неделю. Ни у меня, ни у нее больше не было права пропадать бесследно.

– Позвоню, как только доберусь до дома, – обещала я.

– Не могу поверить, что ты меня нашла, – сказала подруга. Губы ее дрожали, как, впрочем, и мои. – Я так…

Она не договорила, но я поняла ее без слов.

– Я тоже.

Мы крепко обнялись. Я знала, что буду скучать по ней, но чувствовала, что у нас все будет в порядке. Кто скажет, что нас ждет впереди? Может, мы найдем способ поступить в один и тот же колледж и вместе поселимся в общежитии – и тогда у нас будет самая красивая и веселая комната в мире. Может, мы привыкнем постоянно переписываться, посылая друг другу длинные-длинные письма. Или подсядем на разговоры дважды в неделю, будем пользоваться видеочатом или тратить кучу денег, постоянно катаясь друг к другу в гости на выходные и праздники. Все это были условности. Слоан жила у меня в сердце, она была моим вторым «я», и ничто не могло этого изменить, а уж какие-то сотни миль – и подавно.

Мы выпустили друг друга из объятий, Слоан вытерла глаза.

– Прости меня, – прошептала она.

Я улыбнулась ей слабой улыбкой и заверила:

– Все в порядке.

– Поговорим сегодня вечером, – сказала Слоан, и это был не вопрос, а утверждение.

Я кивнула.

– Ну, тогда до вечера.

Мы долго-долго смотрели друг на друга – пришла пора уезжать, и мы обе это понимали. Усилием воли я повернулась и пошла к пикапу, а Слоан осталась стоять на ступеньках.

Я забралась на пассажирское сиденье и взглянула на Фрэнка.

– Все хорошо? – спросил он, пока я пристегивала ремень и опускала оконное стекло.

Я оглянулась на Слоан, которая все еще стояла на крыльце, не желая уходить в дом.

– Да, – сказала я. – Все очень хорошо.

Фрэнк завел машину и выкатился на подъездную дорожку, а я развернулась на сиденье, чтобы смотреть назад. Слоан медленно шла вслед за нами, на прощание подняв руку над головой. Я помахала ей, глядя на ее одинокую фигурку. Мы свернули на улицу. Я высунулась в окно едва ли не по пояс, чтобы еще раз махнуть подруге, и она это заметила и улыбнулась. Так она и шла вслед за пикапом, как будто мы вместе устраивали маленький парад, махая и махая друг другу руками, – наконец машина вырулила на дорогу, и Слоан исчезла.

По пути назад мы не стали включать радио, но я не жалела об этом. Оба окна были открыты, и по салону носился теплый ветерок, взъерошивший волосы Фрэнка. После душа некоторые пряди торчали в разные стороны, и я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не попытаться пригладить их ладонями.

Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня, а я не покраснела и не отвела глаз. Между нами постоянно чувствовалось напряжение, но не гневное и нервное, как вчера. Теперь это ощущалось как взволнованное ожидание чего-то прекрасного и опасного – когда твоя кабинка на миг замирает на верху «американских горок» перед свободным падением. В любой момент могло произойти что-то очень-очень хорошее. Фрэнк вел машину одной рукой, а другая лежала на сиденье между нами. Сама не осознавая, что делаю, я придвинулась к нему так близко, как позволял ремень безопасности, и накрыла его руку своей.

Он улыбнулся, не отрывая глаз от дороги, развернул кисть ладонью кверху и переплел пальцы с моими. Сердце мое на миг остановилось, но тут Фрэнк убрал руку, включил поворотник и свернул с автострады на ближайшем съезде.

Я удивленно посмотрела на него.

– Куда мы едем?

– Увидишь, – улыбнулся он.

Я смотрела в окно, пытаясь понять, куда мы направляемся, но уже через пять минут езды Фрэнк вдруг съехал с дороги на какую-то узкую неасфальтированную тропку.

– Откуда ты вообще узнал про эту дорогу? – спросила я.

Солнце еще не полностью поднялось, а деревья по сторонам дороги росли так густо, что похоже было, будто мы опять оказались в ночи.

– Слоан рассказала мне о паре своих любимых мест, – ответил Фрэнк, снова сворачивая.

Деревья расступились, и мы выкатились на прекрасную поляну. Фрэнк припарковался и заглушил двигатель. Мы оба без лишних слов вышли из машины, как будто договаривались об этом заранее. С поляны открывался потрясающий вид на окрестности, не хуже, чем с любой смотровой площадки, только без толп туристов вокруг. Эта красота сейчас принадлежала нам двоим. С высоты открывался вид на великолепную равнину, сиявшую в лучах восходящего солнца.

Фрэнк обернулся ко мне и тихо позвал:

– Эй.

Я смотрела ему в глаза. Момент наступил и оказался вовсе не страшным. Чему суждено было случиться – то случится, и я не могла этим управлять, но готова была принять.

– Эй, – отозвалась я.