– Ты же знаешь, что нужна, – отозвалась та, усаживаясь за собственный монитор. – Меня она так же напрягает, как и тебя.

Обычно я не совалась в писательские дела родителей. Они либо принимались мне рассказывать больше, чем я хотела знать, либо отбивались от самых простых вопросов. Но сейчас меня что-то зацепило.

– Что за сцена с голубем?

Отец уже начал печатать одной рукой, а другой указал на маму.

– Сцена смерти Теслы, – объяснила она.

– В гостиничном номере, – добавил отец. – Можешь себе представить более печальную смерть?

Инициативу снова подхватила мама.

– Умирая, он постоянно твердил, что влюблен в голубка, который живет у него за окошком.

– В голубка, – повторила я.

Мама кивнула.

– Он говорил, что это самое красивое создание, которое он встречал, и утверждал, что голубь особенный и может видеть его душу.

Она тоже начала набирать текст, дав понять, что мне пора уходить, потому что через пару секунд родители попросту перестанут замечать меня. Но я почему-то не могла так просто уйти.

– И что же было? Действительно особенное существо?

Мама взглянула на меня с грустной улыбкой.

– Нет, – ответила она. – Это был обычный голубь.

И родители снова принялись печатать, вместе выбивая почти музыкальную дробь. Я немного послушала ее, прежде чем выйти из гостиной и закрыть за собой дверь.


– Есть идеи, зачем он нас сюда притащил? – спросила меня Донна, когда мы обе шли от своих машин к входной двери.

У меня под мышкой был спальный мешок, как и у Донны, но ей хватило ума взять и подушечку, о которой я напрочь забыла. Дождь кончился примерно час назад, но все вокруг еще было мокрым, и в воздухе висело ощущение, что в любой момент может снова полить.

– Никаких, – отозвалась я.

Фрэнк прислал в сообщении адрес, который мне ни о чем не говорил, но когда я подъехала туда, то сразу узнала место. Это был демонстрационный дом его родителей, тот самый, что постоянно пустовал, – мимо него мы как-то пробегали во время утренней тренировки.

Фрэнк распахнул дверь раньше, чем я успела постучать, и с улыбкой встретил нас на пороге.

– Привет, – сказал он, распахивая дверь. – Приглашаю вас в поход под крышей.

– Во что под крышей? – переспросила Донна, следом за мной заходя внутрь.

Я тут же скинула сандалии и поставила их рядом с ботинками Фрэнка и Коллинза, Донна последовала моему примеру. Стены в коридоре были ярко-белыми, деревянные полы блестели идеальной чистотой, и последнее, чего бы мне хотелось, – наследить здесь.

– В поход под крышей, – повторил Фрэнк, бросив взгляд на меня. – Кто-то когда-то мне сказал, что в хорошо организованной вселенной это лучший способ ходить в походы.

Он улыбнулся и проводил нас в зал, и тут-то я поняла, что он имел в виду. Дом – все это огромное здание – был совершенно пуст изнутри, никакой мебели, ни единого украшения или безделушки, которые оживляли бы пространство. Здесь не было ничего, кроме двух палаток, поставленных на полу в центре зала, и прочих атрибутов кемпинга, включая раскладные стульчики и походную лампу.

– Мне показалось, что это отличная альтернатива лесу.

– К тому же никаких насекомых, – добавила Донна и раскатала свой спальный мешок у одной из палаток. – Просто очень круто.

– Это ничего, что мы сюда вошли? – тихо спросила я Фрэнка.

Он пожал плечами.

– Все равно никто не хочет его покупать, – ответил он с горькой ноткой в голосе, которую я так ненавидела. – Так что, пока мы тут ничего не ломаем, дом в нашем распоряжении.

В доме не было электричества, поэтому наш лагерь походил на настоящий даже больше, чем я могла ожидать. Внутри было так же темно, как и снаружи, и единственным источником света была наша мерцающая кемпинговая лампа в центре «лагеря».

Почему-то Коллинз промолчал весь вечер, а потом раньше всех ушел спать в свою палатку и застегнул за собой молнию. От меня не укрылось, что Донну это обидело, но она старалась не подавать вида и радостно согласилась на предложение Фрэнка рассказывать страшные истории, хотя сама могла лишь пересказать последний просмотренный ужастик. Вскоре после этого она тоже объявила, что идет спать, залезла по самые уши в свой спальник около палатки Коллинза и застегнулась.

Мы с Фрэнком остались сидеть вдвоем в мерцающем свете фонаря. Наши огромные тени колебались на пустых выбеленных стенах. Фрэнк наконец пошел в свою оранжевую палатку, а я раскатала на полу спальник, жалея, что не захватила никакой подушки, но догадалась подложить под голову скатанный свитер. И тут из палатки высунулся Фрэнк.

– Спокойной ночи, Эмили, – шепнул он, протягивая руку, чтобы погасить фонарь.

– Спокойной ночи, – отозвалась я, улыбнувшись и стараясь не морщиться из-за того, что мои волосы зажало молнией.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил Фрэнк.

– Ничего, – ответила я слегка сердито. – Просто пытаюсь устроиться поудобнее.

– А где твоя подушка? – спросил Фрэнк.

Из палатки Коллинза донесся тяжкий вздох, Мэтью шумно ворочался с боку на бок. Фрэнк бросил на его палатку косой взгляд и подполз ко мне чуть ближе, повторив едва слышно:

– Подушка где?

Неверный огонь светильника играл на его лице, то подсвечивая его особенно ярко, то скрывая в темноте. Я разглядела, что Фрэнк переоделся для сна в серую футболку и короткие спортивные трусы. Я же совсем не подумала, что придется где-то остаться на ночь (хотя могла бы, раз уж меня попросили захватить спальник), поэтому легла в той же футболке и легинсах, в которых пришла. К счастью, спать в такой одежде было вполне удобно. Но вот от лифчика я избавилась, когда ложилась, и теперь натянула спальник повыше, когда Фрэнк присел рядом со мной.

– Я забыла подушку, – сказала я как можно спокойнее. – Но все в порядке, у меня есть свитер. Он ее вполне заменяет.

– Не заменяет, – уверенно возразил Фрэнк. – Тебе будет неудобно спать так всю ночь.

– Ох, – горько вздохнула я. – И что теперь делать? Могу уехать домой.

– Не глупи, – Фрэнк с улыбкой помотал головой. – Давай разделим мою подушку на двоих. Она достаточно широкая.

– Погоди, – начала я, но Фрэнк уже подхватил светильник и забрал его с собой в палатку.

– Фрэнк! – воскликнула я шепотом, но через секунду свет исчез в палатке вместе с ним.

Коллинз снова громко вздохнул, и я поняла, что выбор у меня небольшой. Можно остаться здесь с неудобным свитером вместо подушки и проснуться со следом от молнии на щеке, похожим на пиратский шрам. А можно разделить с Фрэнком его палатку. Глупо отказываться!

Хотя в списке Слоан не было пункта «Проведи ночь рядом с Фрэнком Портером», сама мысль об этом меня пугала. Но я боялась обидеть его отказом. В конце концов, мне хотелось уснуть с ним рядом. Мне не хотелось задумываться прямо сейчас, что бы это могло значить. Проведя несколько минут в тщетных попытках снова надеть лифчик в темноте, я отказалась от этой затеи и затолкала его поглубже в спальник, а потом вылезла из мешка и пошла к палатке Фрэнка, волоча его за собой.

Вход был приоткрыт, и я расстегнула молнию до конца. Глаза мои быстро привыкли к темноте, и я разглядела Фрэнка, который сидел, скрестив ноги, и улыбался мне.

– Привет, – шепнул он едва слышно – но в маленьком замкнутом пространстве его голос звучал очень отчетливо.

– Привет, – пробормотала я, втаскивая за собой спальный мешок.

Изнутри палатка казалась еще меньше, чем снаружи. Но все же это была двухместная палатка, и спальник Фрэнка занимал ее половину, отмеченную швом на потолке. Я залезла в свой спальник и повернулась к Фрэнку спиной.

– Видишь? – спросил Фрэнк, пододвигая мне свою подушку так, чтобы она лежала точно по центру. – Места для двоих достаточно. Куда удобнее, чем спать на свитере.

Я осторожно примостила голову на край подушки, хотя она и правда казалась достаточно широкой, и не было необходимости прижиматься друг к другу.

Наступила оглушительная тишина. Не было никаких звуков, кроме тихого дыхания Фрэнка, случайного шороха наших спальных мешков при малейшем движении и шума дождя, стучавшего по крыше: на улице снова полило. Веки мои отяжелели, дыхание Фрэнка становилось медленным и глубоким. Его лицо было так близко к моему, что я могла дотронуться до него, не выпрямляя руку.

– Спокойной ночи, – прошептала я в темноту.

– Спокойной ночи, Эм, – отозвался Фрэнк.

Я перевернулась на другой бок, лицом к нему, и расслабила шею, утопив голову в подушке, которую мы с ним делили. Перед тем как уснуть, я заметила, что наше дыхание звучало в унисон.

* * *

Лежа с закрытыми глазами, я чувствовала, что произошло что-то необычное, а открыв их, не увидела вокруг привычной обстановки. Но уже через секунду вспомнила, что лежу в палатке рядом с Фрэнком, и увидела, как его рука обнимает меня за плечи.

Я замерла, пытаясь вспомнить, как это все произошло. Мы оба лежали на боку, повернувшись в одну сторону. Оба целомудренно оставались в спальных мешках, но ночью каким-то образом подползли ближе друг к другу, так что теперь лежали, тесно соприкасаясь, как две чайные ложки. Головы наши покоились рядом на подушке, Фрэнк обнимал меня за плечи, и его ладонь лежала на моей руке.

Я лежала, не шевелясь, стараясь дышать как можно ровнее. Наконец восстановив дыхание, начала осторожно поворачиваться на другой бок, миллиметр за миллиметром, замирая всякий раз, как дыхание Фрэнка сбивалось. Наконец мне удалось повернуться, и теперь мы лежали лицом к лицу. Еще не до конца рассвело, но Фрэнка мне было видно очень хорошо. На его лбу виднелась маленькая морщинка, обычно аккуратно расчесанные волосы топорщились в стороны. В этот самый момент я поняла, как он мне нравится.


Конечно, он и раньше мне нравился, как друг. Сейчас же я испытывала нечто большее. Мне хотелось легонько прикоснуться к его щеке, чтобы не разбудить. Это желание появилось еще в ночь празднования его дня рождения, когда я слишком долго смотрела на профиль Фрэнка в лунном свете. Оно никуда не делось, когда мы танцевали на чужой свадьбе. Именно из-за него я так неловко чувствовала себя, когда меня попросили привезти Лиссу. И сейчас я хотела остаться тут с ним навсегда, но должна была уйти.