Мэг Кэбот - Когда сверкнула молния

Шон хотел, чтобы я позвонила на канал новостей «Channel 11 News».

— Серьезно, — сказал он. — Они прямо за воротами. Я видел их фургон, когда мы заезжали сюда. Скажи им, что тут творится.

Я ответила:

— Успокойся, выскочка. Я не буду звонить на телевидение.

Он немного подпрыгнул и сказал:

— Знаешь, меня уже тошнит, когда ты зовешь меня «выскочкой» или говоришь о том, какой я мелкий. Мы почти одного роста. Мне будет тринадцать через девять месяцев.

— Тихо, — сказала я, пока набрала номер. — У нас не так уж много времени, прежде чем она заметит пропажу.

Я позвонил домой. Трубку взяла мама. Они ели ужин, впервые с того дня, как Дугласа отпустили из больницы. Моя мама пошла:

— Дорогая, как ты? С тобой хорошо обращались?

Я сказала:

— Э-э, не совсем. Могу я поговорить с папой?

Моя мама сказала:

— Что ты имеешь в виду, не совсем? Папа сказал, что у тебя прекрасная комната с большим телевизором и собственной ванной комнатой. Тебе не нравится?

— Все нормально, — ответила я. — Послушай, папа тут?

— Конечно тут. А где ему ещё быть? И он так гордился тобой, как и я.

Я отсутствовала всего сорок восемь часов, но, видимо, в течение этого времени моя мать сошла с ума.

— Гордитесь мной? — спросила я. — За что?

— За вознаграждение! — кричала мама. — Оно пришло сегодня! Чек на сумму в десять тысяч долларов, выписанный на твое имя, дорогая. И это только начало, милая.

Боже, она совсем слетела с катушек.

— Начало чего?

— Капитала, который ты сформируешь благодаря всему этому, — сказала мама. — Дорогая, звонили из Пепси. Они хотят знать, одобришь ли ты новый бренд газировки, что они придумали. В нем есть гингко билоба[22], знаешь, для мозга.

— Ты, — сказала я; моё горло пересохло, — должно быть, шутишь.

— Нет, это правда, они оставили здесь документы. Джесси, они предлагают тебе сотни тысяч долларов, только чтобы ты встала перед камерой и сказала, что есть более простые способы расширить свои умственные способности, чем получить удар от молнии...

На заднем плане я слышала, что мой папа говорил:

— Тони, — сурово сказал он. — Она не сделает этого.

— Позволь ей самой решить, Джо, — сказала мама. — Ей понравится. И я думаю, что она будет хорошо смотреться. Джесс, конечно, красивее многих девушек, что я вижу на экране телевизора...

Мое горло начинало болеть, но я не могла с этим ничего поделать, потому что все препараты в лазарете, даже жидкость для полоскания рта, заперты.

— Мам, — сказала я. — Могу я поговорить с папой, пожалуйста?

— Минутку, милая. Я просто хочу сказать, насколько хорошо стало Дуги. Ты не единственный герой в этой семье. С Дуги всё отлично, просто здорово. Но, конечно, он скучает по своей Джесс.

— Это здорово, мама. — Я с трудом сглотнула. — Это ... Так что, теперь он не слышит голоса?

— Ни одного. С тех пор как ты ушла и увела всех этих неприятных журналистов. Мы скучаем по тебе, милая, но мы уверены, что больше близко не подпустим этим новостные фургоны. Соседи начали жаловаться. Ну, знаешь, Абрамовичи. Они так заботятся о своем дворе.

Я ничего не сказала. Не думаю, что могла что-то сказать, даже если бы очень захотела.

— Хочешь поздороваться с Дуги, дорогая? Ему хочется сказать тебе привет... Мы едим любимое блюдо Дуги по поводу его возвращения домой. Маникотти[23]. Я ужасно себя чувствую, потому что приготовила его, когда тебя нет дома. Я знаю, что маникотти и твое любимое блюдо. Тебе оставить? Тебя там нормально кормят? Или только армейской едой?

— Ага, — ответила я. — Мам, могу я, пожалуйста, поговорить с...

Но мама передала телефон брату. Глубокий голос Дугласа, но, как всегда, шаткий донесся из трубки.

— Привет, — сказал он. — Как дела?

Я повернулась так, чтобы сидела спиной к Шону, поэтому он не увидел, как я вытерла глаза.

— Хорошо, — сказала я.

— Да? Уверена? Звучишь как-то не очень.

Я отодвинула телефон от лица и прокашлялась.

— Я уверена, — сказала я, пока думала, что не могу говорить без слез. — Как сам?

— Хорошо, — сказал он. — Мне снова увеличили дозу лекарств. Ты не представляешь, какая теперь сухость во рту.

— Мне жаль, — ответила я. — Дуг, правда жаль.

Он казался немного удивленным.

— Жаль о чем? Ты не виновата.

Я сказала:

— Ну, да. Отчасти. Я имею в виду, все люди в нашем дворе были там из-за меня. Тебя нервировали те люди. И это я виновата.

— Чушь, — сказал Дуглас.

Но он не прав. Я знала, что виновата. Мне нравилось думать, что Дуглас намного разумнее, чем кажется нашей маме, но, по правде говоря, он все ещё был довольно хрупким. Битье посуды в ресторане не привело к новым случаям. Но целая куча незнакомцев с кинооборудованием в нашем дворе определенно привела к срыву.

И тогда я поняла, что, как бы ни хотела, я не могла вернуться домой. Пока нет. Если я хочу, чтобы Дуглас хорошо чувствовал себя.

— Итак, твое обследование проходит хорошо? — поинтересовался Дуглас.

Я посмотрела между прутьями решетки на окнах. Снаружи садилось солнце, последние лучи дня проливались на аккуратно подстриженные лужайки. Вдали я могла увидеть небольшую взлетно-посадочную полосу с вертолетом рядом с ней. Вертолеты ни взлетали, ни приземлялись с тех пор, так как я наблюдаю. В Крэйне не было никаких НЛО. В Крэйне не было ничего.

— Конечно, — ответила я.

— Правда? Потому что твой голос немного грустный.

— Нет, — сказала я. — Всё в порядке.

— Итак. Как планируешь, потрать вознаграждение?

— Ой, не знаю. А как ты думаешь, на что мне стоит потратить?

Дуглас подумал об этом. Он сказал:

— Ну, папа мог бы купить новый набор клюшек. Не то, чтобы он когда-нибудь получит шанс поиграть.

— Я не хочу клюшки для гольфа, — услышала я голос папы. — Мы оставим эти деньги на колледж для Джесс.

— Я хочу машину! — услышала я крик Майкла.

Я рассмеялась и сказала:

— Он хочет автомобиль для того, чтобы свозить Клэр Липманн на карьеры.

Дуг сказал:

— Ты знаешь, что это правда. И я думаю, что мама хочет новую швейную машину.

— Чтобы она смогла сделать нам ещё несколько соответствующих нарядов, — улыбнулась я. — Конечно. Что насчет тебя?

— Меня? — Дуглас затих. — Я просто хочу, чтобы ты была дома, и все бы вернулось в норму.

Я закашляла, чтобы скрыть тот факт, что я снова плачу...

— Хорошо, — сказала я, — я скоро буду дома. И тогда ты будешь жалеть, потому что я буду снова врываться к тебе все время.

— Я скучаю по этому, — ответил Дуглас.

Я больше не могла это выносить.

— Мне... мне нужно идти, — сказала я.

— Подожди минутку. Отец хочет сказать... — начал Дуглас.

Но я повесила трубку. Внезапно, я знаю. Я не могла говорить с папой. Что он сделает для меня? Он не мог вытащить меня отсюда. И даже если и мог, куда я пойду? Я не могу вернуться домой. Не с журналистами и представителями Пепси, которые следуют за мной всюду. Дуглас бы полностью потерял всё, что у него есть сейчас.

— Джесс?

Я оглянулась. Я почти забыла, что Шон находится в комнате со мной. Я бросила на него испуганный взгляд.

— Что? — спросила я.

— Ты...? — Он поднял брови. — Так и есть.

— Что я?

— Плачешь, — сказал он. Потом его брови сошлись над веснушчатым носом. Он хмуро посмотрел на меня. — Почему ты плачешь?

— Не важно, — сказала я. Я протянула руку и вытерла глаза тыльной стороной запястья. — И я не плачу.

— Ты чертова лгунья, — сказал он.

— Эй, перестань ругаться. — Моя рука снова нажимала на кнопки телефона.

— Почему перестать? Ты же ругаешься. Кому теперь звонишь?

— Тому, кто заберет нас из этого ада, — ответила я.

Было немного за полночь, когда я услышала его: то же мурлыканье двигателя мотоцикла. Только на этот раз этот рев не на улице Ламли Лейн, как я мечтала. Нет, теперь он исходил с пустой стоянки у военной базы Крэйн.

Я вскочила с кровати, где спала, и бросилась к окну. Мне пришлось прижать ладони к стеклу, чтобы разглядеть, что происходит снаружи. В круге света, брошенного одной из ламп безопасности, я увидела Роба. Он кружил по кругу, его голова, скрытая под мотоциклетным шлемом, крутилась направо и налево, пытаясь выяснить, в каком здании я нахожусь.

Я постучала в окно, и выкрикнула его имя.

Шон, свернувшийся калачиком на кровати рядом со мной, резко выпрямился, будто полностью проснулся и словно за секунду до этого не видел десятый сон.

— Это мой папа, — сказал он сдавленным голосом.

— Нет, это не он, — сказала я. — Отойди, я разобью окно. Он не слышит меня.

Я знала, что у меня есть всего несколько секунд, прежде чем Роб проедет мимо лазарета. Надо действовать быстро. Я схватила ближайшую вещь, которую смогла найти — металлический мусорный бак — и кинула его в окно.

Он сделал свое дело. Стекло разлетелось повсюду, включая помещение лазарета, так как много осколков срикошетило о металлическую решетку. Я чувствовала крошечные осколки на футболке и в волосах.

Но мне было всё равно. Я закричала:

— Роб!

Он выбросил подножку и резко остановился. Через секунду он подобрал подножку и помчался по траве ко мне. И только тогда я заметила, что за его спиной стояли около полутора десятков других байкеров, больших парей на Харлеях.

— Привет, — сказал Роб, когда выбросил подножку и снял шлем. Он слез с мотоцикла и подошел ко мне. — Все хорошо?

Я кивнула. Невозможно даже представить, как приятно увидеть его. Ещё приятнее, когда он обхватил пальцами перед моей футболки, притянул меня к себе и поцеловал через решетку.