«Это мы до 12 ужинать будем, что ли?», – недоуменно спросил Дмитрий.

«А ты как думал? Это тебе не Россия! Для итальянца ужин – самая главная часть жизни. Мы с утра уже начинаем обсуждать то, что будем есть вечером. Все, приехали. Это мое любимое кафе. Здесь такую пасту карбонара готовят, закачаешься! А цыпленок в сливочном соусе! Ум отъесть можно!»

«Как ты сказала? Ум отъесть можно?»

«Да»

«Это мое любимое выражение. Не знал, что в Италии тоже так говорят»

«В Италии, честно сказать, нет. Это Сергей так говорит. Мне сначала очень смешно было, потом привыкла, а теперь и сама этим выражением часто пользуюсь. Еще пиццу нужно обязательно заказать. Маргариту. Местный повар ее шикарно делает. А на десерт тирамису. Здесь его подают в широком бокале. Супер!».

Димке показалось, что еще немного и Милана забьется в гастрономическом оргазме.

«Кто-то помнится, меня с утра называл обжорой и смеялся над тем, что я много ем. Где же ваши принципы, девушка? Вы же кушаете как птичка».

«Это я с утра птичка, а вечером – голодный тигр! К черту церемонии! Давай быстрее!».

Димка с удовольствием наблюдал за тем, как Милана легко и беззаботно сбежала вниз по ступенькам. Было в этой девушке что-то такое, что ему очень нравилось. Чем-то она его зацепила. Обычно девушки, с которыми он знакомился, делились на две категории. Первые сразу же после знакомства вызывали в нем необузданную страсть, и он добивался их, во что бы то ни стало. Вторые сами добивались его. При этом они так обволакивали его своими ласками и желанием, что он даже не замечал, как оказывался в их постели. Милана была другой. Она была похожа на необузданную лошадь. Норовистую, знающую себе цену. Ей ничего не надо было от Димки. Ему от нее тоже. Им просто нравилось разговаривать друг с другом, как бы соревнуясь в остроумии и острословии. Это возбуждало и отрезвляло одновременно.

Еда и, правда, была изумительная. Все было настолько свежее, с пылу с жару, с нежной хрустящей корочкой там, где это было необходимо, а там где не нужно, просто таяло во рту! Димка и Милана закатывали глаза к потолку и наперебой говорил:

«М-м-м, ум отъесть можно!»

«Это просто божественно!»

В промежутках между поглощением пищи молодые люди беспрерывно разговаривали. Они болтали ни о чем и обо всем сразу. Милана рассказывала об Италии, об итальянской философии жизни, о том, что такое «dolce vita» для итальянца. Дмитрий, в свою очередь, рассказывал о России, о наших привычках и характере. Они искренне удивлялись друг другу, подтрунивали друг над другом и много смеялись. Темы для разговора всплывали сами по себе. Милана и Дмитрий чувствовали себя как старые друзья, которые не виделись много лет и теперь никак не могут наговориться.

В какой-то момент Димка поймал себя на мысли о том, что впервые, общаясь с интересной девушкой, он совершенно не смотрит на то, какие у нее ноги, талия или грудь. Ему гораздо более важно понять ее мысли, чувства и настроение. Его удивляло и то, что Милана ни разу не спросила про его зарплату, не завела разговор о том, что она мечтает о сережках с камушком или новеньком смартфоне. Хотя, по своему опыту он уже давно понял, что главная женская эротическая зона – это мужской кошелек, а точнее, количество денег, которые в нем находятся. Милана была совершенно не похожа на всех этих девушек. С ней можно было общаться на равных. Она была самодостаточной и уверенной в себе женщиной, не нуждающейся ни в чьей помощи.

Совершенно незаметно стрелки часов приблизились к цифре 12.

«Пора!», – сказала Милана, – «Пошли, я покажу тебе кое-что. Буду твоим гидом. Машину бросим здесь во дворах. Я живу рядом. Пойдем пешком. После такого ужина просто необходимо растрясти калории».

Милана и Дмитрий бродили по городу до тех пор, пока небо не начало светлеть. Если сказать, что ночной Рим очень красив – не сказать ничего. Ночью город становится спокойнее, он замедляет свой безумный бег, создаваемый невероятным количеством машин и людей. Шум толпы затихает, воздух становится чище и загадочней. Необыкновенно эффектная подсветка главных достопримечательностей создает поистине магическую и романтическую атмосферу. Вековые камни дорог уходят за горизонт, унося с собой множество неразгаданных тайн.

Милана показала Дмитрию то, без чего нельзя представить себе Вечный город: Колизей, Форум, Пантеон, набережную Тибра, фонтаны Треви и Четырех рек, а также замок Святого Ангела.

Дмитрий даже никогда не думал, что увиденное поразит его настолько, что он как мальчишка будет едва переводить дух от восторга. Милана, рассказывая об очередной реликвии, то и дело поглядывала на собеседника. Ей очень нравились его неподдельная искренняя реакция и живой интерес.

Когда они были у фонтана Треви, и Милана сказала, что сейчас, к большому сожалению, из него уже нельзя пить, потому что вода стала недостаточно чистой, Димка так удивлялся.

«А что, из других фонтанов можно?»

«Конечно, в Риме более двух тысяч питьевых фонтанов, очень чистых. Некоторые из них даже берут воду из древних акведуков времен Римской империи. Так что в Риме совсем необязательно запасаться бутилированной водой. Даже в гостиницах можно пить воду прямо из-под крана».

«Ничего себе! А я думал, что такое возможно только у мамы в деревне, когда пьешь воду из колодца»

Наступила Миланина очередь удивляться:

«У вас в деревне нет водопровода?»

«Нет, зато у нас у каждого свой акведук. Представляешь как круто».

«Я с тобой целый день вместе, но так и не научилась понимать, когда ты говоришь серьезно, а когда смеешься!», – с нескрываемой обидой сказала девушка и для большего впечатления даже топнула ножкой.

Домой пришли под утро. Милана снимала небольшую однокомнатную квартирку недалеко от кафе, где они ужинали.

«Лишней кровати у меня нет, зато есть надувной матрас. Вот держи. Это белье, а это насос. Спать будешь на кухне. Учти, если утром надеешься на плотный завтрак как у Бьянки, смею тебя разочаровать: ничего не получится. У меня в холодильнике мышь повесилась. На завтрак только кофе. Привыкай к суровой итальянской реальности».

«Я так плотно поужинал и так устал, что о завтраке даже думать не могу».

«Вот и хорошо. Я, чур, первая в ванную».

Когда Милана вышла, она увидела, что Димка уже спит. Он так устал, что ему было уже не до глупостей: помыться можно и утром.

В 10 часов Милана уже гремела кофейными чашками.

«Вставай, иди, мойся, завтракать будем», – сказала она, бесцеремонно входя на кухню и перешагивая через Димкин матрас.

«Прям так и завтракать?», – спросил мужчина.

«Ты забыл, что в Риме лучший завтрак – это чашка крепкого эспрессо? Иди в ванную, я приготовлю».

«Приготовлю! Какие высокие слова про два глотка горькой водички! А сказано с таким апломбом, как будто мне сейчас лазанью подадут», – ворчал Димка, вставая с пола, – «Вообще, который сейчас час? Мой организм еще требует отдыха».

«Отдыхать дома, в России, будешь. В Риме отдыхать некогда. Сейчас завтракаем и в Колизей, потом в Ватикан. Не можешь же ты остаться без главных достопримечательностей. Вечером в кафе поужинаем, а потом, если захочешь, то можем снова прогуляться по городу».

«Почему бы и нет? Мне вчера очень понравилось».

«Это было вчера».

«А сегодня что изменилось? Если ты насчет того, что я устал, так это я так, шучу для поддержания разговора. Сейчас приму холодный душ и буду как огурчик».

«Я не об этом»

«А о чем тогда?»

«Надеюсь, вечером поймешь».

«Что-то вы, девушка, загадками заговорили. Ладно, с нетерпением буду ждать вечера», – сказал Димка и побежал принимать душ.

Когда вечером парочка снова сидела в кафе, Димка какое-то время ел молча. После увиденного он долго приходил в себя. Милана не трогала его, ждала, когда он «переварит» все то, что свалилось на него за сегодняшний день. После двух бокалов красного вина Димка, наконец-то, заговорил:

«Знаешь, у меня до сих пор внутри какое-то ощущение нереальности происходящего. Я никогда не думал, что все то, о чем я когда-то читал в учебниках по истории, все искусство древней Греции и Рима, все эти статуи, картины, и вообще ВСЕ…., что все это существует. Я не думал, что это можно увидеть своими глазами, потрогать, наконец. Все это есть, оно существует. Но больше всего меня поразило другое. На меня сегодня обрушилась какая-то нереальная мощь, стихия. Намного сильнее и круче моря. Не смейся, я знаю, о чем говорю. Это какая-то невероятная сила красоты, древности и величия. Я ощущаю себя полностью раздавленным какой-то этой силой. Сегодня я впервые осознал слова о том, что человек всего лишь песчинка в окружающем нас мире».

«Это нормально. Так бывает практически со всеми. Ты прав, сила красоты и искусства намного круче и мощнее всего остального. Даже силы природы не могут с ней сравниться. Знаешь, почему? Искусство – это многовековой дух, мысль, воплощенная в повседневной жизни, идея, ставшая реальностью. Все идеальное сильнее реального. Потому что дух вечен. А все то, что ты сегодня видел, позволяет человеку прикоснуться к вечности, причем в ее первозданном виде. Скажи, что тебе понравилось больше всего?»

«ВСЕ! Колизей, Форум, Пантеон, Ватикан, Собор Святого Петра. Я не могу назвать что-то одно. Но, знаешь, чему я был по истине удивлен? Тому, что все это по-прежнему остается доступным. Доступным для людей. Помнишь, ты мне показывала в Колизее узенькие ступеньки без перил на самой верхотуре? Они предназначались для бесправных и униженных людей того времени – римлянок, оставшихся без мужей. Но даже эти несчастные, если хотели, могли посмотреть представление. Так вот, все, что сейчас есть в Риме и Ватикане, по-прежнему доступно для обычных людей. Мы можем прикоснуться ко всему этому величию. К Сикстинской капелле, например. Знаешь, давай сегодня не пойдем гулять. После ужина я хочу домой. Мне нужно побыть с собой».

«Как скажешь. Домой так домой. Но завтра я покажу тебе другой Рим не туристический, тот, который я люблю».