– Хоть бы и леди Уинтроп. Она явно недоброжелательно относилась к тому, что ее супруг проводит время с мисс Теннисон.

– Леди Уинтроп глупа, – презрительно бросил Арсено.

– Разве?

– Она давным-давно потеряла своего мужа, только не из-за Габриель. Сэр Стэнли ушел от жены к тоске по умершим детям, к увлечению прошлым и к таинственной мудрости друидов.

– Выходит, мисс Теннисон знала об интересе банкира к древним верованиям?

– Знала. Я же сказал вам, они с Уинтропом были друзьями – добрыми друзьями. Но ничего больше.

– И вас не беспокоило, что ваша возлюбленная проводит столько времени в обществе другого мужчины? – вгляделся Девлин  в тонкие черты образованного французского офицера.

– Нисколько. Вас это удивляет? Разве не ваш Уильям Шекспир писал о «соединенье двух сердец»?

– А если я не прав и лжет мой стих… – процитировал Себастьян.

– То нет любви – и нет стихов моих![28] – Арсено поправил галстук и пригладил лацканы своего поношенного сюртука с болезненной гордостью. – Я любил Габриель и знал, что она любит меня. И никогда не сомневался в ней. Ни на минуту. 

– И вам не известно ни о каком другом мужчине в жизни вашей возлюбленной?

– Нет!

– А что-либо о предыдущих ее поклонниках?

Глядя на Шьена, который довольно трусил в их сторону, лейтенант нахмурился:

– Знаю, что был один воздыхатель, навязчиво предлагавший Габриель замужество, и никакие отказы, похоже, не могли его разубедить. Это было очень странно.

– Кто же он?

– Габриель не упоминала имени, но я пришел к выводу, что он друг семьи.

– Получается, брат мисс Теннисон должен быть с ним знаком?

– Думаю, да. Этот поклонник довольно откровенно ухаживал за ней. Габриель говорила, будто он добивался ее долгие годы – присылал сладости и сборники любовных стихов, когда она была еще школьницей.

– Звучит как-то… неприятно.

– Да, Габриель тоже так считала.

Пес, часто дыша, радостно оббежал вокруг спутников и опять рванул в сторону к воробью, чирикавшему на ветке вьющейся розы.

– А мисс Теннисон никогда не объясняла вам, почему столь решительно противится замужеству?

Арсено посмотрел на птицу, взмывшую ввысь с испуганным криком. Шьен замер, задрав хвост и поставив торчком уши.

– Это вовсе не редкость в кругу женщин, решивших посвятить себя науке, разве нет?

Вернувшийся обратно пес ткнулся Девлину в ладонь прохладным влажным носом. Виконт погладил дворнягу по спине. Одно время  Геро Джарвис тоже зарекалась выходить замуж. И согласилась стать женою Себастьяна только потому, что оказалась беременной его ребенком – но даже тогда ее пришлось уговаривать целую вечность. Пожалуй, он мог понять упорство мисс Теннисон в собственном выборе.

И все же Девлина не покидало чувство, что француз ему лжет.


ГЛАВА 30

Лорд Чарльз Джарвис стоял на краю террасы, покачивая в руке фужер с шампанским и окидывая взглядом облаченных во фраки с белоснежными галстуками вспотевших джентльменов, которые болтали с весело смеющимися дамами в тоненьких муслиновых платьях и широкополых шляпах. Солнце было неимоверно жарким, шампанское – теплым. Обычно барон избегал подобных мероприятий. Однако этот прием на пленэре устраивала леди Элкотт, последняя пассия принца, и Джарвис сопровождал сюда сиятельного родственника. 

Прокатившийся по толпе шумок обратил внимание барона на знакомую высокую фигуру, которая пробиралась к нему через террасу. Молодая дама в сногсшибательном платье кремового шелка с черной отделкой и черной бархатной шляпке с кокардой из черных и кремовых перьев отнюдь не была красивейшей из присутствующих, однако сумела привлечь к себе взгляды всех и каждого.

– А я-то думал, ты отказалась от суетных увеселений высшего света, чтобы составить компанию своему супругу в его низменном пристрастии к расследованию убийств, – обронил Джарвис, когда дочь остановилась рядом.

– Я говорила вам, что мое участие в расследовании не имеет никакого отношения к Девлину. Габриель была моей подругой, и ее убийца ответит за содеянное передо мной. – Геро, как и барон, скользнула глазами по дамам и джентльменам, которые разбрелись по лужайке. – Кроме того, не вижу причин рассматривать эти понятия как взаимоисключающие.

– Имеешь в виду высший свет и преступление? Твоя правда. Откровенно говоря, я подозреваю, что среди гостей леди Элкотт можно насчитать больше убийц, нежели в трактире за углом... хотя сомневаюсь, окажется ли кто-то из этих избранных за свои злодеяния когда-либо на скамье подсудимых.

Геро перевела взгляд обратно на лицо отца:

– Вы же понимаете, я знаю о кресте из Гластонбери.

– Вот как? – Барон медленно отпил шампанское. – И что именно ты «знаешь»?

Его ответ оказался явно не тем, который надеялась услышать собеседница. Глаза Геро сузились, но она скрыла разочарование, сделав глоток лимонада.

Джарвис ухмыльнулся.

– Ты научилась этой игре от меня, помнишь? И я по-прежнему играю в нее лучше. Сказать, что, собственно, тебе известно? Ты узнала, что Бевин Чайлд обнаружил в коллекции покойного Ричарда Гофа сундучок с древними костями и артефакт, в котором антиквар опознал крест из аббатства Гластонбери. Ты также выяснила, что Габриель Теннисон, услышав о находке Чайлда, разглядела в кресте современную подделку и в весьма пугающем припадке необузданного гнева выбросила рассматриваемый предмет в пруд.

Геро ответила на усмешку отца такой же усмешкой: 

– На самом деле я поняла несколько больше. Я изучила упомянутые вами листовки – те, в которых озвучивается призыв, дабы  «единственный и грядущий король» вернулся и повел нас к победе, избавив англичан от негодных правителей,  узурпировавших трон. – Она взглянула туда, где раскрасневшийся и потный принц-регент в туго натянувшемся на спине сюртуке из тончайшей батской шерсти склонился над тарелкой, с горой наполненной крабами в масле. – И догадываюсь, что выражение таких настроений может стать причиной волнения в определенных слоях общества, даже если, как вы намекнули, изначально листовки были делом рук французских агентов. Подобные вещи порою могут обретать собственную жизнь. И хотя нам нравится считать наш век достаточно просвещенным, чтобы примитивные сказки не воспринимались всерьез, правда состоит в том, что и сейчас есть множество крайне невежественных и наивных людей, охотно готовых поверить в чудесного спасителя.

– Точно подмечено.

От порыва жаркого ветра раскидистые ветви вяза над их головами заколыхались, отбрасывая свет и тени на волевые черты Геро.

– Примерно шесть веков назад Генриха Второго также беспокоили неугомонные подданные, жаждавшие, чтобы Артур восстал из мертвых и спас их и Англию. К счастью для правителя, на помощь пришли монахи аббатства Гластонбери, весьма своевременно обнаружив останки, как  утверждалось, короля Артура и королевы Гиневры.

– Удачно, не правда ли? – с улыбкой обронил Джарвис.

– Ммм. А добрый король Генрих Восьмой в стараниях прибрать к рукам богатства церкви опрометчиво утерял столь ценное национальное достояние, тем самым дав возможность возобновиться этим опасным чаяниям.

– Возмутительное легкомыслие с его стороны, – согласился барон, передавая фужер пробегавшему мимо официанту.

– Тем не менее история имеет свойство повторяться… или мне следовало сказать – историю можно заставить повториться? Особенно если устранить некую бесстрашную молодую особу, которая грозит этому помешать.

Достав из кармана узорчатую золотую табакерку, вельможа со щелчком открыл ее одним пальцем.

Геро наблюдала за отцом, не сводя глаз с его лица.

– Габриель была не из пугливых. И все же перед своей смертью она кого-то боялась. Кого-то могущественного. Думаю, она боялась вас.

Барон поднес к носу понюшку табаку:

– Мисс Теннисон довольно своеобразно проявляла свой страх, тебе не кажется?

По-прежнему изгибая губы в вежливой светской улыбке, Геро подалась вперед и приглушила голос:

– Скорее всего, она была права: этот крест – фальшивка. Полагаю, вы каким-то образом принудили Чайлда заявить об обнаружении мнимого артефакта среди экспонатов коллекции Гофа, надеясь, что новость о находке поможет утихомирить опасный ропот и призывы к возвращению легендарного короля. В конце концов, раз такой трюк сработал несколько сотен лет назад на благо Плантагенетов, почему бы ему не сработать и сейчас?

– Действительно, почему бы и нет?

– Единственное, что я пока не  поняла – как вы склонили антиквара к сотрудничеству.

– Право же, Геро, может, тебе стоит подумать над тем, чтобы отказаться от своего возрастающего интереса к расследованиям и заняться сочинением трагических мелодрам? – Барон  заметил, как в глазах дочери промелькнуло нечто, чего он не смог распознать, и захлопнул табакерку. – Говорю же, я не убивал твою неугомонную подругу.

Когда собеседница промолчала, Джарвис хмыкнул:

– Неужели ты мне не веришь?

– Не до конца. – Виконтесса склонила голову набок: – Сочти вы целесообразным, вы бы устранили Габриель – даже зная, что мы с ней дружны?

– Без колебаний.

– И признались бы мне?

– Раньше – да. Теперь же… не уверен.

– Хотите сказать, из-за Девлина?

– Да. – Джарвис снова обежал глазами собрание разгоряченных аристократов. – Ты не жалеешь? Я имею в виду, о решении не быть откровенной со своим новоиспеченным мужем?

– Нет.

Переведя взгляд на лицо Геро, барон полюбопытствовал:

– Столь уверена? – и подметил, как погустел ее румянец.

– Не думаю, что вы намеренно приказали убить Габриель. Но можете ли вы гарантировать, что не несете косвенной ответственности за ее смерть?