– Немаленькая стена, – констатировал он, свертывая листок. – Дам рисунок Тому, посмотрим, что ему удастся выяснить.

– Ты ведь понимаешь, что Габриель могла сказать своему двоюродному брату и неправду, лишь бы отделаться от него. Не думаю, что они были в доверительных отношениях. 

– Могла. Но не удивлюсь, если по крайней мере часть о таверне и римских валах окажется истинной. А это для чего? – кивнул Девлин на разбросанные по столу книги.

– Освежаю свои знания о короле Артуре, Гиневре и рыцарях Круглого Стола.

Себастьян потянулся за ближайшим тонким, потрепанныи томиком в бледно-синей кожаной обложке и прочел тисненое золотом на корешке название: «La donna di Scalotta».

– Что это? – поднял он глаза.

– Итальянская новелла о леди Шалотт.

– Никогда не слышал о такой книге, – покачал головой Себастьян.

– Я тоже не знала об этом произведении. Но вспомнила, как Габриель говорила мне, что занимается его переводом.

Девлин пролистал старые страницы и нахмурился:

– Я точно не взялся бы ее переводить. – Итальянский язык виконт выучил по большей части  от встреченных на полях сражений солдат, повстанцев и бандитов, и усвоенный диалект имел мало общего с архаичным, стилизованным слогом книги. – Когда была написана эта новелла?

– Кажется, в тринадцатом веке.

– Полагаешь, она может иметь какое-то отношение к раскопкам в Кэмлит-Моут?

– Нет, я так не думаю. Габриель интересовалась всеми составляющими легенды об Артуре, а это относительно неизвестный фрагмент. – Геро повернула голову на разнесшийся по дому звон колокольчика у входной двери: – Ты кого-то ждешь?

В ту же минуту на пороге появился Морей, дворецкий виконта. 

– К вам мистер Хильдеярд Теннисон, милорд. Говорит, он брат мисс Габриель Теннисон. Я взял на себя смелость проводить джентльмена в гостиную.


ГЛАВА 14

Лицо Хильдеярда Теннисона было изможденным и остолбенелым, как у  человека, чей мир внезапно рухнул, ошеломив его и сокрушив.

В бриджах для верховой езды и запыленных сапогах, свидетельствующих о долгом и трудном возвращении в Лондон, визитер стоял у выходившего на улицу окна, сжимая в руках шляпу и напряженно выпрямив спину. Немногим выше среднего роста, с густыми каштановыми волосами и точеными чертами, как и у его сестры, джентльмен выглядел лет на тридцать с небольшим. Когда хозяева дома вошли в комнату, Теннисон обернулся, открыв бледное, отмеченное печатью волнений лицо.

– Извините, что явился к вам весь в грязи, – с поклоном произнес он. – Я только что прибыл из Кента. 

– Прошу вас, мистер Теннисон, присаживайтесь, – мягко обратилась к адвокату Геро. – Невозможно выразить, как мы скорбим о вашей потере.

Тот кивнул и тяжело сглотнул, будто лишившись на миг дара речи.

– Спасибо, но я не могу рассиживаться. Спешу в Энфилд нанимать людей, чтобы продолжить поиски мальчиков в лесу и окрестностях. От одного из магистратов на Боу-стрит я узнал о предложенной вами посильной помощи в расследовании, вот и заехал с благодарностью и… И, должен признаться, с надеждой, что вы обнаружили какой-нибудь – какой угодно – факт, который может пролить свет на случившееся. – Теннисон вперился в Себастьяна взглядом, полным такого отчаяния, что больно было смотреть. 

Виконт направился к графину и налил в два бокала бренди.

– Садитесь, – приказал он тем же тоном, каким некогда командовал солдатам идти в бой. – Скоро стемнеет. Послушайтесь моего совета: поезжайте домой, отдохните и подумайте, куда и как с наибольшей для дела пользой направить свои усилия завтра утром. 

Теннисон опустился в кресло у пустого камина и дрожащею рукой отер лицо.

– Наверное, вы правы. Просто… – он замолчал и резко выдохнул, – чертовски гадкое чувство – прошу прощения, леди Девлин, – когда не делаешь хоть что-то. Я виню себя. Мне следовало настоять, чтобы сестра и мальчики отправились со мной в Кент.

– Насколько я знаю Габриель, – отозвалась Геро, усаживаясь напротив визитера, – не уверена, что вы добились бы своего, попытавшись настаивать.

На лице брата убитой мелькнуло слабое подобие улыбки.

– Пожалуй, это так. Даже наш отец не мог принудить сестру сделать то, чего ей не хотелось. Она всегда была гораздо неуступчивее меня, несмотря  на то, что младше на четыре года. 

– Вас в семье только двое? – поинтересовался Себастьян.

Теннисон кивнул:

– Несколько наших младших братьев умерли, когда мы были еще детьми. Габриель любила малышей и тяжело переживала их смерти. Я часто думал, не по этой ли причине она так хотела, чтобы Джордж и Альфред приехали на лето. 

Виконт протянул гостю бренди.

– Как считаете, у вас с сестрой были доверительные отношения?

– Я бы сказал, да.

– Звучит не совсем уверенно.

Собеседник опустил взгляд на бокал в своей руке.

– Габриель всегда была скрытной. В последнее время у меня возникло ощущение, что наши жизненные пути расходятся. Хотя, полагаю, это неизбежное явление.  

Себастьян встал у камина, опираясь рукой на мраморную полку.

– Не знаете, у нее были сердечные привязанности?

– У Габриель? Нет, – мотнул головой Теннисон, – брак никогда ее не привлекал. Припоминаю, как-то я, учившийся тогда в Кембридже и невероятно важничавший,  предупредил сестру, что если она не перестанет с головой зарываться в книги, ни один мужчина не захочет на ней жениться. Габриель рассмеялась и ответила, что это вполне ее  устроит – муж будет только помехой науке. 

– Выходит, вам не известно имя французского лейтенанта, с которым мисс Теннисон была дружна?

– Француза? Вы имеете в виду кого-то из эмигрантов?

– Нет, я говорю о французском военнопленном офицере. Сестра никогда не упоминала о нем?

– Бог мой, нет, – озадаченно уставился на Девлина адвокат. – Хотите сказать, Габриель увлеклась подобным человеком?

Виконт медленно отпил бренди:

– Не знаю.

– Должно быть, здесь какая-то ошибка.

– Возможно.

Теннисон провел ладонью по глазам, затем по лицу, а когда поднял голову, его черты были искажены душевными муками.

– Кто мог совершить такое? Убить молодую женщину и двух детей…

– Вполне может статься, ваши племянники живы, – утешил его Себастьян. – Еще ничего не известно. 

Адвокат кивнул, пошатнувшись при этом всем туловищем:

– Да-да, я стараюсь держаться за эту мысль, но…– Заметно подрагивающей рукой он поднес к губам бокал, и Себастьяну подумалось, что собеседник находится на пределе сил.  

– Не знаете, кто мог желать зла вашей сестре или детям?

– Нет. Да и по какой причине кто-либо захотел бы причинить вред Габриель или двум маленьким мальчикам?

– Возможно, некие недруги их отца?

Поразмыслив над предположением, Теннисон покачал головой. 

– Мой двоюродный брат – обыкновенный священник в Линкольншире. Меня бы очень удивило, знай он хоть кого-то в Лондоне.

– Не возражаете, – вступила в разговор Геро, – если я взгляну на исследовательские труды Габриель на тот случай, вдруг ее гибель имеет отношение к раскопкам на Кэмлит-Моут? Я могла бы сама подъехать утром на Адельфи.

Теннисон нахмурился, словно возможная связь научных изысканий сестры с ее смертью не приходила ему в голову.

– Разумеется, если вам угодно. С первыми лучами солнца я отправлюсь в Энфилд, но распоряжусь, чтобы слуги оказали вам всяческое требуемое содействие. Можете просто сложить ее бумаги в коробку и забрать, если это поможет делу.

– Несомненно поможет, спасибо.

Поставив бокал, визитер поднялся и раскланялся:

– Вы были столь добры ко мне. Прошу, не трудитесь звонить прислуге, я выйду сам. 

– Я спущусь с вами, – предложил Себастьян, чувствуя, как жена провожает их из гостиной  прищуренным взглядом. 

– Мне кажется, есть кое-что, о чем вы не захотели упоминать в присутствии леди Девлин, – обронил виконт, когда они с Теннисоном пошли вниз по лестнице.

У спутника сделался слегка смущенный вид:

– Нет-нет, ничего такого.

– Существует ли вероятность, что кто-то пытается навредить вам, причиняя зло тем, кого вы любите?

–  Мне никто не приходит на ум, – медленно произнес адвокат, когда собеседники спустились на первый этаж. – Хотя при моем ремесле нельзя быть уве… – Теннисон  запнулся, округлив глаза: – Боже милостивый… Эмили.

– Эмили? – переспросил виконт.

Бледные щеки адвоката слегка зарумянились.

– Мисс Эмили Гудвин, дочь одного из моих коллег. Леди недавно оказала мне честь, дав согласие стать моей женой, хотя официальное оглашение нашей помолвки вынужденно откладывается из-за смерти ее бабушки по отцу.

– Можете рассчитывать на мое молчание.

– Да, но вы не думаете, что Эмили может грозить опасность?

– Не вижу оснований попусту волновать вашу невесту, особенно учитывая, что о помолвке никому пока не известно. – Себастьян кивнул Морею, и дворецкий открыл дверь. – Однако попросить мисс Гудвин соблюдать осторожность – мысль нелишняя.

– Я так и поступлю, спасибо.

Девлин постоял на пороге, провожая взглядом торопливо уходившего в жаркий вечер визитера, а затем поднялся обратно к жене.

– И к чему ты затеял эти проводы? – вопросила Геро, приподняв бровь, когда муж вернулся в гостиную.  

Себастьян поймал себя на улыбке.

– Я подумал, что, возможно, имеется нечто, о чем Теннисону не хотелось говорить в присутствии столь чувствительной леди, как ваша милость.

– В самом деле. Ну и как, имеется?

– Нет. Единственное, Хильдеярд Теннисон питает сердечную привязанность к некоей мисс Гудвин, дочери одного из своих коллег, и теперь панически боится, как бы убийца его сестры не нанес следующий удар по возлюбленной. Подозреваю, что такие опасения сейчас испытывает каждый отец, муж и брат в городе.