Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

Вчера, когда мать смотрела на него с надеждой, что он наконец-то обрел свою половинку, а не просто очередную любовницу, он подумал оставить Алану рядом. Он даже задумался о том, что вообще не интересовало его в отношениях с другими женщинами, – о браке. Его семья была бы счастлива, если бы он женился, да и сам Кристоф, к собственному изумлению, не почувствовал внутреннего сопротивления при этой мысли. Но тогда она не была принцессой. Теперь была.

И все же он постарался не спешить с докладом. Ему сообщили о случившемся еще два часа назад. Он ждал так долго, чтобы дать им время побыть вдвоем.

Теперь он не сводил глаз с Аланы. Даже когда она смотрела вниз или отводила взгляд, почувствовав, что он за ней наблюдает. И обращаясь к Фредерику, Кристоф смотрел на нее на всем протяжении доклада:

– Человек, прятавшийся на обочине горной дороги, захватил сани, в которых везли во дворец Хельгу Энгель. Он застал моего гвардейца врасплох, сбросил в снег, угрожая кинжалом, и умчался в санях с женщиной. Должно быть, он направлялся в замок, чтобы повидаться с Хельгой Энгель, и решил похитить ее, когда увидел, что ее увозят. Мой гвардеец описал его как невысокого худощавого человека в капюшоне.

Алана поежилась, услышав описание похитителя. Кристоф уже почти не сомневался, что это был Растибон. Кто еще мог захотеть помешать Хельге добраться до дворца? Реакция Аланы, которая, должно быть, подумала о том же, лишь подтверждала его догадку.

– Вы обыскиваете город? – спросил Фредерик.

– Да, но он этого ожидает. Сомневаюсь, что он повезет ее сюда. – Тут Кристоф обратился к Алане. – Зачем твоему Паппи понадобилось освобождать Хельгу?

– С чего ты взял, что именно таково было его намерение? Он не сделал бы ничего подобного, если бы не искал ответы. Но не понимаю, зачем ему это понадобилось, разве что он каким-то образом узнал, что я приезжала к ней. Ты не подпускал его ко мне, и он решил, что Хельга объяснит ему цель моего визита. А узнать о нашей поездке он мог, лишь проследив за нами от самого города.

– Он не следовал за нами, но знал.

– Откуда? – нахмурилась Алана.

– Ваш юный друг приходил навестить вас сегодня утром, еще до нашего возращения. Я на это рассчитывал, поэтому велел стражнику у ворот сказать, куда я повез вас, перед тем как прогнать его.

– Ты надеялся, что Генри вновь попытается повидаться со мной, верно? – воскликнула Алана. – Ты специально устроил это!

Кристоф пожал плечами:

– Стоило попытаться на тот случай, если он выманит вашего опекуна из укрытия.

– Кто такой Генри? – поинтересовался Фредерик.

– Английский мальчик-сирота, которого мы с Паппи очень любим.

– Их нельзя убивать, Кристоф, – сказал Фредерик. – Она питает к ним сильные чувства, особенно к человеку, который ее вырастил. Не хочу, чтобы она по нему горевала.

– Я понял, – сказал Кристоф. – Но я должен задать ему несколько вопросов. Ему известно многое, что нам тоже следовало бы знать.

– Ничего ему неизвестно! – воскликнула Алана. – Я говорила тебе, что он находится здесь для того, чтобы выяснить то же самое, что стремишься выяснить ты. Почему бы вам не действовать вместе?

– Это невозможно, пока он не предстанет передо мной, – заявил Кристоф.

– Хочешь сказать, что готов сотрудничать с ним? – поразилась она.

– А вы хотите сказать, что ради своего отца готовы представить нас друг другу?

– Нет, если собираешься обращаться с ним, как обращался со мной, когда бросил в тюрьму!

Она осеклась на последнем слове и даже закрыла рот ладонью, глядя на отца широко раскрытыми глазами. Кристоф приготовился выдержать взрыв королевского возмущения. Он посадил в темницу принцессу Лубинии! Ему следовало признаться в этом раньше, но он надеялся сначала закончить другие дела, прежде чем его прогонят со службы. Алана предупреждала, что заставит его заплатить за все. Но, может, она забыла про свою угрозу, потому что явно растерялась, проговорившись?

Фредерик, с интересом наблюдавший, как они спорят, перевел бесстрастный взгляд на Кристофа.

– Похоже, ты выполнил приказ до последней буквы? – спросил он.

– Так точно.

Фредерик повернулся к дочери и спросил дрогнувшим голосом:

– Тебе причиняли боль?

– Нет, меня не обижали, только расстраивали. Немного. И еще смущали. Ну и пугали немного – этот человек давал волю своей варварской натуре, – закончила Алана.

Подняв золотистые брови, Фредерик уставился на Кристофа:

– Немного, значит?

С окаменевшим лицом тот ответил:

– Ваша дочь недолго боялась. Слишком храбра, чтобы можно было применять к ней угрозы эффективно. Упрямая. Решительная. Готовая на все, лишь бы убедить меня в том, что она та, за кого себя выдает.

Фредерик повернулся, чтобы обхватить лицо Аланы своими ладонями. Пока Кристоф давал ей характеристику, его глаза гордо сверкнули. Но только на мгновение, потому что он тут же помрачнел:

– Ты знаешь, что мы подозревали. Да и что мы могли подумать, когда так много самозванок пытались выдать себя за мою дочь?! – сказал он Алане. – Ты могла бы жить своей жизнью, далеко отсюда, не зная, кем являешься на самом деле, и я никогда бы не догадался, что ты жива. Растибон привез тебя ко мне. Он не был обязан делать это. При всей своей ненависти к нему за содеянное я все же должен быть благодарен ему за то, что он оберегал тебя так долго. Он не пострадает, даю тебе слово. Но не могу сказать того же о Хельге Энгель. Ее ложь повлияла на многие решения, которые могли бы стать совершенно иными, знай я правду. Очень легко было убедить меня ничего не предпринимать против подозреваемых, когда мы считали, что похищение не удалось, а карательные меры могли спровоцировать гражданскую войну. Ты должна понимать, что Кристоф добросовестно выполнял свои обязанности. Не хочу, чтобы ты затаила обиду на него, поскольку это я приказал ему любыми средствами добиться правды – от той, кого мы считали самозванкой.

Фредерик повернулся к Кристофу и приказал:

– Ты будешь по-прежнему охранять Алану – и точка. До дальнейших распоряжений.

Леонард знал одну заброшенную полусгоревшую ферму, расположенную вдали от дороги, у подножия гор. Он наткнулся на нее еще ребенком, когда однажды заблудился по пути домой. Он надеялся, что развалины все еще сохранились, несмотря на долгие годы. Леонард не ожидал найти там ничего особенного, лишь бы четыре стены были на месте. Они позволяли укрыть сани от посторонних глаз.

Он потратил несколько минут, чтобы расчистить помещение от мусора и остатков мебели, пока случайно не обнаружил погреб. Он поднял крышку люка и стащил женщину вниз по старой лестнице. Перед этим он снял с саней фонарь и прихватил с собой, так что у них был свет. Огонь перестал мигать, как только они оказались вне досягаемости холодного ветра. Смахнув древнюю паутину, Леонард поставил фонарь на сломанную полку. Он расстелил на полу одеяло, устроил там женщину и сел рядом.

К его удивлению, она ни разу не попыталась сбросить одеяло, которое он набросил ей на голову. Это пришлось сделать во время быстрой езды, чтобы ледяной ветер не обжигал ей лицо. Теперь он снял одеяло и понял, почему она не сопротивлялась. Она была охвачена смертельным ужасом, и как только он открыл свое собственное лицо, она узнала его и начала вопить.

– Не бойся, – поспешно сказал Леонард. – Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого, Хельга.

Но страх не покидал ее. Вряд ли она вообще слышала его. Он ласково ее поцеловал. Страх сменился смущением.

Он улыбнулся ей, признавшись:

– Я часто думал о тебе все эти годы. Чаще чем следовало бы. Я привязался к тебе сильнее, чем полагал. То, что произошло между нами, не было частью моего плана. В результате я не выполнил работу, для которой меня наняли. Я должен был убить и тебя, но не смог. Даже побоялся, что у тебя сердце разорвется от горя, когда ты проснешься и обнаружишь девочку мертвой, поэтому я забрал ее с собой, чтобы прикончить где-нибудь подальше от дворца. Из-за тебя.

– Но ты не убил ее?

Его губы изогнулись в подобии улыбки:

– Нет. Не смог. Она растопила мое сердце улыбкой. Это полностью изменило мою жизнь. Я благодарен ей за то, что стал совершенно другим человеком.

– Ты перестал убивать? – недоверчиво спросила она.

– Да. Мы жили исключительно добропорядочной жизнью.

– Так ты… ты не сердишься на меня?

– За что я должен на тебя сердиться?

– Но ведь ты зачем-то похитил меня! Напугал меня до смерти! И… – она огляделась по сторонам. – И притащил в этот ужасный подвал!

Он осторожно коснулся ее щеки.

– Прости, но другого выхода не было. Здесь за мою голову назначена награда, а тебя сопровождал гвардеец короля. Я ехал в замок, чтобы поговорить с тобой, но оказалось, что тебя везут во дворец. Там я не смог бы повидаться с тобой.

– Но подвал?!

– Меня никто не должен видеть, Хельга. Меня повсюду ищут. А теперь будут искать и тебя, пока я тебя не верну. Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, не на холоде и так, чтобы нас никто не видел. Вариантов было немного. Я вспомнил об этом месте, где ни дорог, ни деревень рядом.

– В этом подвале не очень-то тепло, – заметила она, обхватив себя руками.

– Зато не на морозе, и долго мы здесь не пробудем.

– Ты отвезешь меня обратно в замок?

– Если ты захочешь вернуться, то да.

– О чем же ты хочешь поговорить со мной наедине? – полюбопытствовала женщина.

– Я узнал, что Алану возили в королевский замок для встречи с тобой. Это была явно подстроенная для меня ловушка. Слишком охотно были разглашены сведения о том, куда она направляется.

– И ты был готов добровольно сунуться в эту ловушку?

– Нет, я бы не добрался до Аланы, окруженной стражниками. Но я узнал о ее поездке только сегодня утром. Она успела вернуться во дворец до того, как я отправился в горы.