Как ни странно, других объяснений ему не понадобилось, переглянувшись с герцогиней, Дамиан направился к распахнутой двери.


*****

Гнев бил в висках, словно жидкий огонь. Вот, кажется, и настала пора мести. Дэррек считал, что насладится его медленным, но верным падению, потерей состояния, положения в обществе, готов был тратить на это деньги и время. Но после того, как Винсенет опять вмешался в его отношения с Майей, пусть и не так как тогда, ему показалось, что и разбитое в кровь лицо сможет пока что его удовлетворить.

Миновав арку, Дэррек оказался на балконе. Как назло, тут толпилось слишком много шушукающихся и прячущихся по углам парочек. Спустившись по лестнице, он направился вглубь сада даже не оборачиваясь — герцог все равно был уверен, что Витор идет за ним.

Так и было — убедившись, что из-за ровно остриженных кустов-стен их не видно, Дэррек развернулся и встретился взглядом с гневными бесцветными глазами.

— Ты хоть представляешь, что она из-за тебя пережила? — Витор шел за герцогом с одним желанием, он хотел избить его настолько сильно, чтобы он почувствовал боль, доставленную беззащитной девушке. А ее было предостаточно, он не сомневался.

Первым делом, вернувшись, после того, как Соня сделала его самым счастливым человеком, он хотел поделиться этим с той, для кого весть была бы, наверное, не менее радостная, чем для него самого. С той, чьей стойкостью он восхищался, которой неведома была зависть. Но Майи не было возле отца, а вместо ответа на вопрос, где же она, граф лишь загадочно улыбнулся, кивнув в сторону танцующей толпы. Знал бы граф Дивьер, с кем именно танцует его дочь, не стал бы так радоваться сему факту.

То, что танец не доставляет ей никакого удовольствия, читалось по озирающемуся вокруг лицу, а направленный на нее сверху жадный, какой-то слишком темный взгляд не оставлял сомнений, что лучше этот фарс прекратить, что он и сделал.

— Что она пережила из-за меня? — большей глупости от Витора Дэррек услышать не ожидал. Если он пытается таким образом заставить его забыть, как именно он хочет его избить, Винсенту светило совсем скоро разочароваться. — Дай-ка подумать… Смотря на такого дрыща, как ты, думаю, несколько не самых плохих ночей своей жизни.

Витор сжал кулаки, понимая, что совсем скоро слова потеряют всякий смысл.

— Ты испортил ей жизнь, а теперь смеешь вести себя как последний ублюдок?! — он не подбирал слов, не считался с тем, герцог перед ним или король.

— Винсент, ты в своем уме? Раньше ты был более щедр, делился своим и тебя не беспокоило, портится жизнь этого «своего» или нет.

— Ублюдок, — Витор выплюнул слово ему в лицо, надеясь, что скоро втопчет это лицо в грязь так же, как он втоптал в грязь ту, которая стоила лучшей в мире судьбы, а получила наказание за неизвестные грехи в его лице.

— Кто из нас вел себя как ублюдок? Это ты подложил ее под меня. Лишь затем, чтобы отомстить за брата, неужели считаешь меня настолько ущербным, что я не могу додуматься до этого? — Дэрреку порядком надоел этот фарс, притворные возмущения…

Витор ожидал всего — и удара, и очередного ответа, ожидал, что из-за кустов кто-то появится, но подобного бреда не ждал.

— О чем ты?

В нем однозначно пропал актер, ярость сменилась искренним удивлением.

— Не делай вид, что не понимаешь. Вы с Дамианом сделали все, чтобы я клюнул на нее, а потом, стоило мне уехать, не побрезговал показать каково это, когда любимую женщину уводят на глазах. Вы даже не прятались! — его бесило, что приходилось повторять то, что и так крутилось в голове ежеминутно, но прежде, чем пустить врагу кровь, он должен был признать все.

Руки, до этого сведенные судорогой от того, с какой силой Витор сжимал их в кулаки, вдруг расслабились. Понемногу к нему приходило понимание, а вместе с ним и чувство, что происходящее — полный идиотизм.

И тут он рассмеялся. Совершенно искренне.

Именно этот самый смех стал последней каплей терпения. Дэррека первым набросился на противника, ударил в скулу так, что тот повалился на землю. Удары следовали один за другим, он хотел выбить из него эту улыбку, стереть с лица навсегда. Когда не ожидавший нападения Витор опомнился, он уже лежал на земле, а на лице чувствовалась липкая кровь. Он попытался сбросить с себя сумасшедшего сильным ударом в ответ, но не удалось, приходилось уворачиваться от часто метких попаданий. Долго схватка не длилась, уже через минуту их ком кто-то попытался разнять.

Первая попытка закончилась метким ударом в ухо, отбросившим Дамиана на траву, лишь с третьего раза у него получилось перехватить руки друга, чтобы тот перестал молотить лежащего на земле Витора.

Вот только к этому времени последний опомнился и, жаждая отомстить, не только за себя, но и за нее, ударил сидящего верхом мужчину под дых.

— Перестань! — Дамиан крикнул. Не хватало ему еще выпустить сдуревшего Дэррека, чтобы усмирять не менее неадекватного Витора.

Несколько раз Дэррек попытался вывернуться из надежного захвата бывшего друга, но осознав, что врасплох того не застанет, слегка успокоился.

— Отпусти, — он поклялся себе, что стоит ему освободится, первым получит по лицу уже Дамиан.

— И не подумаю. Пока ты не успокоишься, — еще один рывок, опять безрезультатно.

А вот скорчившийся на земле Витор трясся, только не от страха, а от неудержимого смеха.

— Винсент, он что, попал в голову? — убедившись, что друг понемногу успокаивается, Дамиан чуть ослабил хват.

Вместо ответа Витор лишь еще сильнее рассмеялся, пытаясь сесть на землю.

— Я успокоился. Отпусти, — скорее это звучало как угроза, но Дамиан достаточно хорошо знал Дэррека, чтобы поверить — сегодня рукоприкладства больше не будет. Единственное, что он сделал — вклинился между сидящими на земле мужчинами.

Долго они сидели беззвучно, просто пытаясь отдышаться.

— Вы совершенный идиот ваша светлость, — Витор сплюнул кровь, видимо, прикусил щеку. — Вы искренне считаете, что в ту неделю, что вас не было, мы с Майей кувыркались в постели… — он не спрашивал, просто констатировал.

— А что же вы делали? — Дэррек спросил язвительно. Этот щенок продолжает считать его дураком. — Весь дом стоял на ушах!

Витор снова рассмеялся, создавая больше шума, чем было во время их потасовки.

— Идиот. Какой же вы идиот…

Не выдержав, Дэррек снова замахнулся, чтобы нанести удар, но молчащий до сих пор Дамиан был на чеку — перехватив руку, он заломал ее за спину буйному другу.

— А хотите знать, что происходило на протяжении той недели? — резкий выпад его светлости заставил Витора снова стать серьезным, ответа он не дождался. — Я провел ее в постели Майи, — Дэррек сверкнул взглядом, не обещающим легкой смерти. — Вот только не предаваясь страсти. Случился несчастный случай, ваше оружие вам верно. Револьвер, который хранится в вашем кабинете, выстрелил, пробив мне бок. Навылет. И Майя сидела у своей же кровати, не давая мне истечь кровью, вытирала эту самую кровь с ваших дорогих ковров, только чтобы хозяин дома не испытывал неудобства. Не спала ночами, только не в моих объятьях, а чтобы в любой момент помочь, вернуть к жизни меня или собственную сестру, которая испытала ужасный шок.

На скептический взгляд черных глаз, он тоже ответил.

— Не верите, ваша светлость? Спросите у друга, он вам врать не будет, он тоже был тогда с нами, активно участвовал. Еще вы можете спросить врача, своего ветеринара, который зашивал меня, когда Майя трясущимися руками пыталась задержать кровь. И он вам все подтвердит. Или, может, вы найдете пулю, которую мы так и не нашли, хотя Майя провела за ее поисками все время, отведенное в один день на сон. У вас в кабинете, в районе окна…

Дэррек перевел не верящий взгляд с Витора на Дамиана. Пуля… Он находил пулю, которая каким-то странным образом оказалась застрявшей в оконной раме, но он об этом быстро забыл, снова окунувшись в работу. Спросил у Дэна, но тот лишь удивленно посмотрел, не найдясь, что ответить.

Дамиан кивнул, отпуская руку. Он сдержал слово — ничего не рассказал, но подтвердить рассказ первоисточника мог даже по уговору.

— А сегодня я сделал предложение сестре «моей любовницы», как вы считаете. И знаете, что сказала любовница? Она пожелала нам счастья. А вот вы, — он перегнулся через смотрящего куда-то вдаль Дамиана, и тыкнул в грудь Дэрреку, — свое счастье упустили.

Весь ужас понимания того, что он наделал, разом навалился на Дэррека. Он поиздевался над той, которую любил лишь за то, что не удосужился спросить у нее. Лишь потому, что поверил сплетням, не выдерживающим никакой критики. О Ях! Все, что он сейчас хотел — обрушить на себя сотни и тысячи ударов, которые собирался адресовать Витору.

В полнейшей тишине хорошо был слышен всхлип, прозвучавший совсем близко. Звук, похожий на птичий крик, вот только когда между деревьями промелькнул темный силуэт с тянущимся за ним красным шлейфом, сомнений в том, что скрывался за живой изгородью — не осталось.


Глава 25


Глава 25

Майя бежала, не разбирая дороги. Неслась куда подальше, куда несут ноги… Лучше бы она не знала, за что он ей тогда мстил, лучше бы думала, что всему виной какая-то ее неосознанная провинность. Но не за это. Не за то, чего она не совершала, чего не могла совершить. Дэррек поверил в то, что она могла изменить, что она могла добровольно подписаться на вечный позор, отдаться лишь потому, что кто-то ее попросил. Нет, этого выдержать она не могла. Пусть он не знал, что она любит, но ведь не мог подумать, что способна на такое!


*****

Дэррек рывком поднялся на ноги, собираясь догнать, а потом молить о прощении, молить, пока не простит. Ту, которая теперь точно ускользала от него как вода сквозь пальцы, и как ни пытайся, ее не вернешь.