…Сегодня она сама сожгла все мосты… Облегчив душу, она навсегда потеряла мужа, но, наверное, это был лучший выход. Саша был готов уйти, ему всего лишь нужно было помочь… Сейчас она, действительно, не видела их дальнейшей совместной жизни без этих, ставших роковыми, признаний. После них можно было уже не сомневаться — чего ждать от судьбы, а на чём поставить крест.

…Раскинув ручонки, маленькая Анюта сладко посапывала в своей кроватке. Поправив на ней лёгкую простынку, Анна снова присела возле ноутбука. Открыв сайт одного из пансионатов, находящихся в пригороде, нашла информацию о наличии свободных путёвок. Составить заявку не было никакого труда… Вписав все необходимые данные, ещё раз проверила их на наличие ошибок — по старой учительской привычке, и уверенно нажала на «Отправить».

«И буду жить… И буду жить…» — почему–то именно эти строчки не выходили из головы. Даже проваливаясь в глубокий сон, Анна всё ещё повторяла их мысленно — как молитву… как заклинание…

Глава 37

…Встреча с родными на какое–то время притупила боль. Навалившиеся снежной лавиной события хоть ненадолго, но ушли на второй план: остановившись в доме сестры, Александр навестил могилы родителей, прошёлся по родному посёлку, с прискорбием отмечая хозяйничающие здесь разруху и запустение. Когда–то перспективный рабочий посёлок теперь превратился в полуразрушенный населённый пункт… Лесозаготовительное предприятие, в своё время гремевшее на всю область, было безжалостно закрыто. Оставшиеся без работы люди метались в поисках лучшей доли: кто помоложе, перебирались в город, народ постарше работал вахтами — регулярно отрываясь от семьи, а кто–то пополнял и так приличную компанию местных алкоголиков. Опустевшие без хозяев дома смотрели на прохожих тёмными, незашторенными окнами — сюда давно уже никто не ехал на постоянное место жительства, и, перебираясь в другие места, люди просто бросали своё жилье. Вид некогда цветущего посёлка теперь приводил в уныние — дороги давно не ремонтировались, всюду виднелись покосившиеся заборы и полуразвалившиеся сараи, а бывшая гордость посёлка — двухэтажный красавец магазин был навсегда закрыт. Вместо него работали несколько небольших лавочек, хозяевам которых было не под силу выкупить серьёзное, со всеми удобствами здание, чтобы устроить там свою торговлю. Впрочем, по словам сестры, в этом не было и смысла: жителей в посёлке становилось всё меньше, и вкладывать деньги в торговлю или в какое–либо производство не было никакой выгоды.

Мужу сестры и двоюродному брату Петру повезло: один работал на железной дороге, а второй на местной газовой котельной. С Петром у Александра всегда были очень тёплые отношения — почти ровесники, они с детства были дружны и очень похожи. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — их отцы были близнецами.

…Уже на третий день своего пребывания на родине Александр откровенно заскучал… Родные места не вызывали прошлых радостей, а действовали угнетающе. Хотелось поскорее вернуться домой, вновь ощутить динамику огромного города, влиться в работу, обнять любимых внуков… Но уехать вот так сразу было неловко, ему, действительно, здесь были рады. Приглашение на свадьбу к соседям Петра он принял с благодарностью и обещанием прийти, тем более, что женился сын его бывшего одноклассника.

Накануне свадьбы была баня — тоже у Петра, и, расслабившись после парилки, Александр с удовольствием пил в предбаннике клюквенный морс, когда сам Пётр, неожиданно выскочив в чём мать родила за дверь, тут же вернулся с банкой солёных огурцов, буханкой хлеба и бутылкой водки. Видимо, всё это было припрятано заранее, чтобы не увидела супруга, но, зная добрый характер свояченицы, Александр искренне удивился такой конспирации.

— Да не смотри ты так, Санька… — Пётр только сейчас завернулся в простыню и, достав откуда–то пару гранёных стаканов, с явным удовольствием разливал в них прозрачную жидкость. — Или что, скажешь, что пить не будешь?!

— Да почему ж… — Александр взял протянутый ему стакан. — Выпью… Только ты как–то украдкой, мы чего, кого–то боимся?

— Так украдкой — оно ж вкуснее! — Пётр добродушно рассмеялся. — Интрига, Санька!.. Забыл, что ли, как в восьмом классе перед танцами вот так, в бане дедова самогона напились?

— Такое разве забудешь!.. — вспомнив ту запретную «стопочку», и последовавшую за ней «вторую», и, как результат — обездвиженное состояние, в котором и застал их дед, решивший и сам, в тайне от супруги «принять на грудь», Саша в ответ громко расхохотался. — Сначала дед подзатыльников надавал, потом отец — только по другому месту, и уже не ладонью!..

— А меня батя не лупил, он мне наутро бутылку выставил, говорит — пей, сынок, полегчает… — Пётр заговорщицки подмигнул, потом, как будто что–то вспомнил, покрутил головой. — Да пробку–то и вынул… мне как дух самогонный в нос ударил… так я на весь день с тазиком подружился… Надолго охота отпала самогонку дедову воровать!

Посмеявшись вместе с братом, Александр залпом выпил стакан, потянулся за огурцом. Удивительно, но после всех неприятных событий он практически перестал употреблять алкоголь. Вопреки всему, желания утопить горе на дне стакана отсутствовало напрочь, и только сейчас он решил поддержать компанию — вечер в баньке располагал к такому, чисто мужскому застолью.

— А вот скажи мне, Санька… — хрустнув своим огурцом, Пётр внимательно посмотрел на брата. — Почему ты всё–таки один приехал?

— А что тут такого? — тот пожал плечами. — Аня не смогла… А я и раньше один приезжал. Чего ты спрашиваешь–то?..

— А не ври… — Пётр снова разлил по стаканам. — Один ты всего пару раз приезжал, и Аня тогда работала. А сейчас она в отпуске… Чего у вас случилось–то?..

— Да ничего не случилось… — Александр нахмурился. — Всё нормально, Петь…

— Врёшь ведь…

— Ну, вру…

Он уже понял, что Пёрт знает об их ссоре — видимо, рассказала падчерица, которая уже несколько лет жила в том же городе, что и Александр, и работала в творческом центре Дмитрия. Всех подробностей Алиса, конечно, не знала, но, бывая иногда у Морозовых, не могла не заметить перемен, коснувшихся обоих супругов.

Отпираться не было смысла… Саша вдруг почувствовал острое желание поделиться своей бедой… Он знал: от Петра никуда не уйдёт, тот даже родной жене не расскажет доверенную ему тайну…

Поразмыслив ещё с минуту, он решительно отставил всё ещё полный стакан и, облокотившись на расставленные колени, привычно сцепил пальцы рук…

— Вот такие дела, Пётр Николаич… — закончив свой рассказ, Морозов насупился и ещё ниже опустил голову. — Жили, не тужили… а оказалось, что я многого не знаю о своей жене…

— Да, Санька… — не проронивший ни слова Пётр только теперь решил подать голос. — Невесёлая ситуация… А я подумал, что это из–за твоего сына внебрачного у вас такое… Ну, и что ты теперь делать намерен?

— Откуда ж я знаю… Столько лет прожили… да и было всё давно… Вроде как руками махать поздно… — Саша тяжело усмехнулся. — Ну, ладно тогда, перед свадьбой… говорит, всё ещё любила того… Но потом–то уже был целый роман… Я ж ей верил, Петь… Безоговорочно верил… Она ж для меня была — всё! Да и не замечал я ничего, она всегда дома, ну, бывало, что на работе задержится, у кого не бывает?.. Я даже понять не могу — когда, с кем?!

— А оно тебе надо?.. — Пётр бросил на брата быстрый взгляд исподлобья. — Знать — когда и с кем… Ну, узнаешь… Что, морду бить пойдёшь через столько лет?..

— А чёрт его знает, Петька… — Александр снова сжал в руке стакан. — Сам не знаю… В душе — такая чертовщина… словами не передать. Я ж никогда в жизни не думал, что Аня способна на такое…

— Не думал… — Пётр хмыкнул. — Про такое никто не думает, Санька… Ты ж тоже не думал, что сын найдётся через столько лет?

— Не думал… — так и не выпив, Александр снова отставил полный стакан. — Только это — совсем другое…

— Да как сказать… Аня–то как отнеслась?.. — чуть прищурившись, Пётр пытливо уставился на брата.

— Нормально отнеслась… Скажу больше — это она первая обо всём узнала, а потом рассказала мне.

— Вот видишь…

— Другое это, Петь, понимаешь?.. Это — радость… Мишка — хороший парень, на нашу породу похож, на морозовскую…

— Так то тебе радость… Мне вот — радость, ещё один племянник… А Анне Сергеевне — радость ли?.. — Пётр для пущей убедительности прицокнул языком. — Вот то–то и оно…

— Да понимаю я! Только было всё до неё… Я ж ей не изменял, ни разу в жизни!

— Понимаю тебя, братуха… — тяжёлая ладонь Петра легла на плечо Александра. — Только и ты пойми… Жизнь — она штука сложная… Жили бы мы в раю, так никто бы и не грешил… А мы–то — на земле…

— Я всё умом понимаю… И люблю ведь её до сих пор… Только сломалось что–то, Петька…

— Ну, представь, разведётесь вы… — всё–таки осушив свой стакан, Пётр поднёс ко рту огурец — звонкий хруст разнёсся по предбаннику, опережая рванувший за огурцом из узкого горлышка банки пряный аромат. — Ну, а дальше — что?.. Ну, поделите квартиры–дачи–машины, разъедетесь…

— Да не хочу я никуда разъезжаться! — последовав примеру брата, Саша ограничился только закуской. — Ну, как я — без Димки, без внуков… Мы же одна семья, понимаешь?..

— Тогда чего тебе ещё надо?.. Ну, провинилась твоя Анна Сергеевна… Бывает, Санька… не у тебя одного…

— Говорю же — сломалось что–то… На дачу уеду — по дому скучаю… Домой вернусь — места себе не нахожу. Веришь — измучился… и сам измучился, и Аню измучил. Это она развод предлагает…

— Ну, может тебе это… — Пётр чуть понизил голос. — Бабёнку какую завести?.. Глядишь, и место найдётся… и душа уляжется… А там уже по обстоятельствам…

— Завести, чтобы отомстить?. — Саша недоверчиво покрутил головой. — Это, чтобы ещё больше грязи в душу натаскать?.. Нет, Петро, это, как говорит молодёжь, не мой случай…