Анне он больше не звонил — зачем?.. Раз уехала, то так тому и быть… У него будет время ещё раз всё обдумать. В крайнем случае — примерить на себя будни холостяцкой жизни.

…Войдя в здание вокзала, Морозов сразу же свернул в кассовый зал. Очередь была внушительной — работала всего одна касса. Прикинув, что стоять придётся долго, Александр дождался следующего пассажира, и, сдав ему полномочия «последнего», направился к выходу. После обеда в доме сестры прошло уже несколько часов, захотелось чего–нибудь перекусить. Путь к вокзальному буфету лежал через зал ожидания — войдя в него через большие стеклянные двери, Александр торопливо двинулся вперёд по центральному проходу…

…Народу в зале было немного, основная масса желающих уехать толпилась сейчас у кассы, и Морозов на ходу скользил невольным взглядом по одиноко сидящим пассажирам.

…Женщину, сидевшую к нему спиной, он выделил не сразу… Форма плеч… осанка… лёгкий наклон головы… цвет и длина волос, причёска… самое удивительное — знакомая летняя блузка… всё, что было видно из–за спинки кресла, идентифицировалось мозговыми клетками в считанные секунды… но изумлённое необычайной схожестью сознание не сразу ответило на неожиданный импульс, а с опозданием в несколько секунд. Александр уже прошёл немного вперёд, когда тот же самый импульс заставил его резко остановиться…

Последние сомнения уложились в отпущенные на поворот мгновения… Можно было не верить сознанию, но не верить глазам было уже нельзя: перед ним сидела не просто похожая на Анну незнакомка… Это была именно она — Анна. С изнурённым, без тени макияжа лицом, чуть растрепавшейся укладкой, уехавшая в санаторий жена показалась ему фантомом, неожиданно появившимся здесь, в этом зале.

— Аня!.. — растерянно шагнув в её сторону, Александр снова остановился… Ноги налились свинцовой тяжестью, как магниты, приросли к выложенному затейливой плиткой полу…

…Услышав своё имя, Анна медленно подняла усталый взгляд… Судя по расширившимся зрачкам, вид стоящего напротив супруга ошеломил не меньше… Но всё–таки его появление здесь могло быть более ожидаемым, поэтому, встав с кресла, она первой нашла в себе силы преодолеть разделяющие их несколько шагов.

— Саша!.. — подойдя близко, Анна какое–то время растерянно вглядывалась в лицо мужа, затем, не решаясь обнять, просто уткнулась ему в грудь…

— Откуда ты здесь взялась?.. — одной рукой сжимая ручки дорожной сумки, другой он легко тронул плечо жены. — Аня?!

— К тебе приехала…

— Зачем? Ведь ты должна быть в санатории!

— Дима сказал, что ты заболел… — Анна подняла на него полные слёз глаза. — Что с тобой, Саша?..

— Со мной всё в порядке.

— Не обманывай! — смахнув выкатившуюся слезинку, она тревожно вглядывалась в до боли родное лицо, затем остановилась взглядом на разбитой скуле — А это — что?! Синяк?..

— Синяк… — он сдержанно кивнул.

— Ты упал?!.. Или… тебя избили?!

— Долго рассказывать…

— Что–то произошло?.. Я очень переживала, Саша… — Анна не сводила с мужа глаз, как будто пыталась найти ответ на свои потаённые вопросы. — Ты только не обманывай…

— Я не обманываю.

Анне показалось, что в его ответе прозвучал упрёк. Да, тот, кто обманывает сам, не верит другим… Это было справедливо… но обидно.

— А ты сейчас — куда?.. — растерянность и тревога на её лице сменились горькой усмешкой.

— Домой. Я там, в билетной кассе, очередь занял, шёл в буфет.

— Ты… один?..

— Конечно, один… — он посмотрел на неё более внимательно. По лицу пробежала тень тревоги. — Ты очень бледная… Ты себя плохо чувствуешь?..

— Да… — Анна не стала отнекиваться. — В поезде стало плохо, а медпункт почему–то закрыт.

— А лекарства?.. Ты взяла с собой лекарства?..

— Взяла… ты не беспокойся, мне уже гораздо лучше.

— Ты что–нибудь ела?

— Ещё нет…

— Тогда пойдём, перекусим? — он кивнул головой в сторону буфета.

— Не знаю… в этих буфетах так отвратительно кормят…

— Можно было бы съездить в кафе, но неловко в таком виде появляться… — Александр невольно потрогал щёку.

— Да я тоже, если честно, выгляжу — не фонтан… — Анна решила не переспрашивать о причинах появления синяка, перевела разговор на себя.

— Тогда придётся идти в буфет… — Саша грустно улыбнулся. — Нам сейчас там самое место…

* * *

На ближайший поезд билетов не оказалось. Напрасно Анна надеялась, что за час до прибытия, как обычно, снимут бронь. Последний на сегодня состав отошёл от перрона — единственное свободное место, которое предложила ему кассирша, Александр отверг в пользу стоящего за ним в очереди пассажира… До следующего поезда, идущего до их города, оставалась добрая половина ночи.

От предложения вернуться в посёлок Анна отказалась. Хоть она и ехала туда по велению сердца, но целью был сам Александр… встречаться же с его родственниками было теперь тяжело. Пришлось бы изображать счастливую семейную пару, а сил на игру не было.

Ей до ужаса хотелось куда–нибудь прилечь — вторая ночь в положении сидя грозила новым скачком давления, но больше этого Анна боялась нарушить неожиданное уединение, настигшее их с Александром на этом вокзале. Зал был полупустым… возникало ощущение отстранённости от прочего мира…

Выглядела Анна, действительно неважно, и около полуночи Александр предложил поехать в какую–нибудь гостиницу, чтобы выспаться, а потом попытаться уехать каким–нибудь дневным поездом. Перспектива принять душ и оказаться в одной постели с мужем показалась заманчивой. Сдав вещи в камеру хранения, они вместе вышли на улицу… Ближайшая гостиница находилась в нескольких остановках, но оказалось, что они опоздали — автобусы и маршрутки уже сделали свои последние рейсы, на стоянке такси тоже было пусто — встретив пассажиров с последнего на сегодня поезда, все машины уже уехали…

…Дождь закончился, на улице было прохладно, но они продолжали неторопливо прогуливаться по перрону. Оба казались слегка смущёнными и печальными одновременно… Дежурный разговор крутился вокруг Галины и Петра, поселковых новостей, потом незаметно перешёл на собственных детей и внуков — Анна рассказывала, с какими впечатлениями вернулся с гастролей Валерик, как восприняла свою новую сестричку Анюта…

— Представляешь, она подумала, что это — живая кукла, уговаривала меня забрать её к нам домой.

— Валерка–то уже видел таких живых кукол… — Саша добродушно усмехнулся, представив себе удивлённые глазищи Анечки. — Вот Анютка — в первый раз…

— Она очень похожа на тебя… — бросив мимолётный взгляд на мужа, Анна тут же опустила глаза. — Такая хорошенькая девочка…

— Кто?..

— Алёнка.

— Ты тоже это заметила? — в голосе Александра послышалась нескрываемая радость.

— Конечно… Ведь и Миша на тебя похож… — вспомнив встречу с Сандрой, Анна неожиданно нахмурилась. — Слава Богу, что на тебя…

Разговор о детях и внуках немного раскрепостил обоих. Общая тема сблизила, привычное уже напряжение несколько ослабло, и было страшно хоть чем–то нарушить этот настрой…

— Ты устала?.. — в Сашином голосе Анне послышалось прежнее участие.

— Устала… — она грустно кивнула. — А ты?

— Немного… Идём в вокзал?

— Идём…

…Усталость накатила окончательно, лишь только Анна уселась в окрашенное белой краской металлическое вокзальное кресло. В отличие от прежних деревянных диванчиков, они не позволяли запоздалым пассажирам принять горизонтальное положение — мешали подлокотники. Державшаяся из последних сил эти несколько часов Анна была готова лечь прямо на полу… Сильнее этого желания был лишь страх оторваться сейчас от Александра.

…Их разделял только цилиндрической формы подлокотник… Привалившись к мужу, Анна невольно прижалась головой к его плечу… Она знала наверняка, что Саша её не оттолкнёт… Как знала и то, что эта внезапно возникшая душевная и телесная близость может оказаться последней в их отношениях.

Необычная обстановка располагала к откровениям… Можно было уже в который раз попросить прощения… попытаться что–то объяснить, оправдать свои поступки… даже сказать, что выдумала вторую измену — от обиды, от отчаяния, от чего угодно!.. Наверное, Саша бы поверил.

Но сердце подсказывало совсем другие слова… В них не было ни лжи, ни мольбы, ни надежды на милость… Просто они были гораздо честнее и искреннее…

— Я совсем не умею жить без тебя… — глядя перед собой, Анна заговорила тихо и без предисловий. — Совсем… Я постоянно совершаю какие–то глупые поступки… говорю не те слова… — она немного помолчала, потом печально улыбнулась краешком губ. — Зря ты называл меня командиром. Я командир только рядом с тобой, Саша… А без тебя я — ужасно глупая, слабохарактерная женщина… Иногда мне кажется, что без тебя меня просто нет…

…Она говорила ни о чём не прося, ни к чему не призывая, не давя на жалость. Слушая жену, Александр молчал. Никакие слова не смогли бы сейчас передать того, что происходило в его душе. С того момента, когда он увидел сегодня Анну, прошло несколько часов… Он то и дело ловил себя на мысли, что сейчас воспринимает жену как совершенно другого человека, с которым их случайно свела судьба…

…Это была совсем не та уверенная в себе, полная внутреннего достоинства Анна, которую он знал более трёх десятков лет. Даже в последние, трагические для них обоих месяцы та Анна старалась сохранять лицо. Она пыталась сократить всё увеличивающуюся между ними дистанцию, но получалось это как–то неумело и суетливо…

…Сегодняшняя Анна была другой, ранее незнакомой: растерянной, беззащитной, покорившейся обстоятельствам…

Как ни странно, эта резкая перемена не вызывала чувства справедливого удовлетворения… Глядя на жену, Александр испытывал щемящую жалость… Ведь, как ни крути, это всё равно была его Анюта… она нуждалась в нём, в его заботе, любви… а ещё — в его прощении.