— Ты что… ты беременна?..

— Нет…

— Не обманывай.

— Какое твоё дело? — она подняла на него измученный взгляд, — И вообще… Не вздумай больше приходить. Слышишь?.. Никогда!


Окончательно придя в себя, Анюта перекинула через плечо сумку и быстрым шагом направилась в сторону своего дома.


— Аня!.. — Виталий снова окликнул её спустя несколько секунд, — Подожди!..

— Ну, что?.. — нехотя остановившись, Аня всё же обернулась.

— Скажи… только не обманывай… это — мой ребёнок?

— Ты что? — она изо всех сил выдавила из себя улыбку, — С ума сошёл?! У меня нет никакого ребёнка! Ты слышал?! Нет!


…Вечером, дождавшись Сашу, Аня была рада ему, как никогда. Спрятав лицо у него на груди, она пыталась заглушить всколыхнувшиеся чувства к другому человеку… человеку, не стоившему и мизинца её замечательного, но, увы, не любимого мужа…

Несмотря на то, что она не могла рассказать Сашке о своей боли, Аня давно заметила, что рядом с ним к ней приходит покой. Такое бывает лишь с очень близкими и родными людьми. Ей бы ужасно хотелось рассказать ему обо всём, что творится в её душе… если бы он был просто другом. Она была уверена, что он нашёл бы для неё слова утешения…

Но это было невозможно. Саша был другом… и мужем одновременно.


Как ни старалась Анюта скрыть своё состояние, он всё-таки заметил её подавленность.


— Почему ты такая грустная? — лёжа на кровати, он чуть сильнее сжал её в кольце рук и прикоснулся губами к волосам.

— Саша… — не отвечая на вопрос, Аня подняла на мужа задумчивый взгляд, — А, если бы тебе предложили чин полковника… сразу!

— Сразу не бывает. — улыбнулся Сашка.

— Ну, вот так вышло… предложили! Но в обмен на то, что ты откажешься от меня…

— Ух ты… — он хитро покосился на жену, — Ну, я бы поторговался… пусть генерала хотя бы дадут!

— Я серьёзно.

— И я серьёзно.

— Саш, ну, я очень серьёзно! — Анечка слегка шлёпнула ладошкой по его руке.

— Анютка, ну, что тебе за мысли в голову приходят? — он смотрел на неё смеющимся взглядом, — Ты же знаешь, что лейтенанту не дают полковника…

— И это вся причина?! — приподнявшись на локте, Анюта возмущённо нахмурила брови, — Значит…


Договорить он ей не дал. Снова схватил в охапку, повалил на кровать, зажал губы поцелуем…


— Анька… — чуть позже, вглядываясь в её синие-пресиние глаза, Сашка был абсолютно серьёзен, — Знаешь… даже если бы мне предложили стать генеральным секретарём в обмен на тебя, я бы отказался… да что там секретарём… властелином мира…

— Неужели бы отказался? — пряча улыбку, Аня изобразила недоверие, — За какую-то меня отказался от целого мира?!

— Не за какую-то, а за самую любимую. Ну, зачем мне мир, если в нём не будет тебя? Тем более… — он провёл ладонью по её пока ещё плоскому животу, — Тем более, что вас у меня уже двое… Знаешь, я даже не думал, что всё так быстро получится! Всё ждал, когда мы поженимся, думал, что счастливее уже не буду… А оказалось, что — буду…

— Ты меня сильно любишь… правда? — почувствовав от его слов неведомое раньше волнение, Аня задала вопрос, ответ на который знала наверняка, но хотела услышать именно сейчас.

— Правда. Я даже не знаю, почему, тогда, на картошке, не сразу обратил на тебя внимание… Сам себе удивляюсь… Пришли в клуб, столько девчонок… глаза разбежались… А ты ведь там была… совсем рядом…


Как будто вспомнив о чём-то, Саша хмуро посмотрел на противоположную стену. Аня сразу заметила перемену, произошедшую с ним в несколько секунд. Она очень хотела задать ему один вопрос… Она давно хотела задать его, он вертелся у неё на языке всегда, как только речь заходила о той осени, когда они впервые увидели друг друга. В этот раз она решила набраться смелости…


— А ты помнишь ту девушку, с которой ты тогда танцевал? — Аня пытливо смотрела на мужа, ожидая его реакции на свой вопрос.

— Так… — он неопределённо пожал плечами и почему-то слегка покраснел, — В общих чертах.

— Но ведь она тебе понравилась? Ты же не просто так пришёл к институту с букетом?

— Сначала понравилась… — было видно, что Сашка отвечает с неохотой, — А потом… Хорошо, что она замуж вышла!

— Железная логика! — Анюта невольно рассмеялась, — Понравилась, но хорошо, что вышла замуж!

— Ну, да… — муж тоже смущённо улыбнулся, — Я не то хотел сказать… Я хотел сказать, что хорошо, что я встретил тогда именно тебя, а не кого-нибудь другого. Я ведь после той встречи только о тебе и думал… Потом ещё несколько раз приезжал к вашему институту. Но искал уже только тебя. Я же рассказывал… мне сказали, что ты бросила учёбу и уехала.

— А Сандру… больше не видел?

— Кого?

— Ну, Алю.

— Нет, не видел. Я тебя искал…

— У вас с ней что-нибудь было?.. — вопрос всё-таки вырвался наружу… В ожидании ответа Аня снова подняла на Сашу пытливый взгляд.

— С кем?.. — ей показалось, что он переспрашивает нарочно, чтобы оттянуть время.

— С Алей.

— Нет… — он снова пожал плечами, и Анюте показалось, что муж слегка замешкался с ответом, — Что у нас могло быть? Потанцевали пару вечеров, и всё. Я знал её имя, знал институт… Только поэтому решил найти.

— Правда, ничего не было?

— Ну, конечно, правда…


Поздно вечером, проводив Сашку, Анюта долго ворочалась в постели.


«Ну, чего прицепилась?.. А, если он спросит, было у меня с кем-то до него или нет?..» — мысленно корила она себя, в то же самое время чувствуя, как невидимый червячок ревности, совершенно непонятной в её ситуации, предательски подтачивает женское самолюбие.

Саша, действительно, не задавал лишних вопросов. О прошлом Анюты он знал немного, лишь то, что она рассказывала ему сама — бросила иняз из-за неудачной любви… её парень женился на другой… она уехала, потом перевелась, и больше вспоминать об этом не хочет. Имён Аня не называла, а Саша не спрашивал. Он был счастлив уже тем, что Анечка — с ним… А больше ему ничего и не нужно.


«Всё будет хорошо… Главное, чтобы Виталик больше не напоминал о себе…»

* * *

Зло хлопнув дверью, Виталий рывками сбросил с себя тёмно-бордовые, в прострочку, туфли на завышенном каблуке и, громко топая, прошёл в кухню. Подставив под сифон стакан, наполнил его газировкой и нервно, в два глотка, осушил содержимое. Июньское солнце пригревало сквозь прозрачный тюль, наполняя помещение теплом и уютом, но он безжалостно задёрнул лёгкие шторы и так же, рывком, открыл холодильник. Барабаня пальцами по дверце, пробежался взглядом по заваленным продуктами полочкам.


— Ты чего шумишь? — Александра, щурясь спросонья, показалась в дверях, — Я только Мишку уложила…

— Ничего, — со стуком захлопнув холодильник, Виталий открывал одну за другой крышки на кастрюлях, — у нас что, на обед ничего нет?

— Ой, я не успела… — выпятив вперёд большой живот, Аля взялась ладонями за поясницу, — Миша капризничал, не до того было. Пожарь себе яичницу…

— «Ой, я не успела!.. Ой, пожарь яичницу!..» — всплеснув руками Виталик передразнил жену, — Ты вообще что-нибудь успеваешь? Курица…

— Виталик, мне тяжело, у меня уже живот опустился…

— У тебя всю жизнь отговорки!

— Я была с ребёнком!

— А другие как?! Всё успевают, и даже с животами… и, между прочим, у них нет домработниц! А у нас сразу понятно, когда Галина выходная! Кастрюли пустые, дома не убрано! Самой не противно?!

— Мне ты противен, понял?! — Александра с обидой смотрела на мужа, — Поносил бы сам такой живот, посмотрела бы я на тебя!

— Тебя никто не заставлял, — швырнув на плиту сковородку, тот разбил в неё три яйца, — это была твоя идея.

— Скотина… — резко повернувшись, Аля шагнула к выходу, — Чтоб ты сдох…


Поджав губы, супруг оставил последнюю фразу без ответа. В последнее время такие выражения в свой адрес Виталий слышал довольно часто, сам не оставаясь в долгу. Второго ребёнка Александра носила против его воли. На все уговоры сделать аборт она ответила отказом, вызвав у мужа вместо ожидаемого прилива любви прилив ненависти. Она снова подурнела лицом, а, заодно, и характером, особенно теперь, перед родами. Вероника Григорьевна, которой иногда случалось быть свидетельницей перепалок дочери с зятем, заступалась за Виталия, выговаривая Але, что так с мужчинами обращаться нельзя. Самому же Виталику тёща советовала не обращать внимания на грубость жены и списывала её поведение на тяжело протекающую беременность. Она просила зятя проявить терпение и снисходительность, предполагая, что после рождения ребёнка Александра изменится, и станет вновь ласковой женой. Верилось ему мало, но он обещал потерпеть, тем более, что других вариантов пока не было.


…На самом деле терпение иссякало на глазах. В некоторые моменты молодой человек был готов уйти из дома, бросив и беременную жену, и сына… Но, выглянув в окно, он цеплялся взглядом за свой новенький «Жигуль», который ему пришлось бы оставить здесь, потом вспоминал о предстоящем распределении, а, заодно, и о том, что отца, судя по всему, скоро перекинут на другую, менее уважаемую работу, и он лишится многих полномочий и привилегий. А, значит, больше не сможет быть той опорой своим близким, которой был много лет подряд. Из всего этого следовал один единственный и весьма неутешительный вывод, что путеводной звездой на сегодняшний день является Семён Ильич, тесть Виталика и отец Александры…

А, значит, «рыпаться» ему ещё очень рано.


Угнетало ещё и то, что с некоторых пор Виталий чувствовал себя узником в замкнутом пространстве. Он не встречался с друзьями — он сам порвал все юношеские связи… он не ходил по ресторанам и барам, как в недавнем прошлом — из страха, что может что-нибудь натворить по пьяному делу, и испортить свою репутацию, ведь тесть вряд ли снова будет его отмазывать…