— Что-то произошло?..

— Произошло. Замуж Роза вышла рано. Ей семнадцать было, а жениху чуть больше… Поженились… в армию он ушёл, а Роза осталась… а через месяц оказалось, что беременная… Муж через два года вернулся, Дениска уже бегал, «мама-папа» говорил… Живи да радуйся! Только не судьба была радоваться. Кто-то что-то наговорил зятю… мол, ребёнок у Розы не его. Мол, как проводила она его в армию, так и загуляла. Уж как она ему доказывала, что неправда это… да и Дениска-то на него похож, а вот упёрся, и всё тут. Собрал вещи, и ушёл. Да ещё напоследок Розу всяко обозвал…

— А она?..

— А она… — женщина опустила взгляд и судорожно вздохнула, — Она в тот же вечер пошла и повесилась. Всю ночь я её искала… а утром нашла…

— Где?! — от услышанного Анюта ещё больше побледнела и сжала ладони.

— Вон в том сарае… — Мария Гавриловна кивнула головой на окно, за которым виднелся потемневший от времени сарай, — Я-то её по улицам ищу… а она и со двора не выходила.

— Как же вы теперь тут живёте?!

— А куда нам деваться? Другого жилья у нас с Дениской нет. Так и живём… если бы не жильцы, по миру пошли бы давно. Да ты не бойся… — заметив, что девушка снова покосилась на окно, Мария Гавриловна скорбно покачала головой, — Привидений у нас нет. Никому моя Розочка не является… правда, предыдущий жилец, как узнал мою историю, так сразу и съехал… А я схитрить хотела, не стала вам всё рассказывать. Пенсия у меня небольшая, зять алиментов не платит… а опекунство я не оформляю…

— Почему?

— Тяжко это… про родную дочь всем рассказывать, да Дениску лишний раз расстраивать… Он теперь понимать всё стал, спрашивает, где его мама с папой… А что я ему скажу?.. — Мария Гавриловна в очередной раз тяжело вздохнула, — Ну, вот, теперь и ты знаешь нашу историю. А тебе теперь решать… выходить за своего Сашу или нет… и жить у меня, или бежать отсюда без оглядки.

— Я так хочу, чтобы вчерашнего вечера не было…

— А ты представь, что не было. Тяжко, знаю… только это лучше, чем себя в могилу загонять.

— А, вдруг, и Саше кто-нибудь расскажет… — Аня опустила глаза, — Или он сам всё поймёт…

— Ты, главное, для себя реши, чего ты хочешь. Ты ж потом тут будешь жить… а Виталик этот дорогу сюда знает… Если дашь ещё слабину, беда будет.

— Не дам… — Аня печально покачала головой, — Я, правда, хочу всё забыть.

— Хотелось бы верить. Да сердце женское из ваты сделано… — Мария Гавриловна тяжело поднялась из-за стола и, пройдя к выходу, обернулась, — Ты вот что… поезжай-ка на вокзал, встречай гостей. А я пойду, обед приготовлю, а то не успеть тебе уже. Продукты-то есть?

— Есть, — Аня тоже встала и, приблизившись к холодильнику, открыла настежь дверцу, — вот, всё, что найдёте, берите.

— А глупые мысли из головы выкини! — хозяйка на секунду застыла, потом резко повернулась к выходу, — Не для того тебя мать рожала, чтобы потом слезами обливать. И за меня не переживай. Про то, что знаю — никому не скажу. И не только из-за тебя… Сашу мне твоего жалко. Хороший парень.

Глава 24

— Аня, не дёргайся!.. Стой прямо!.. — соседка по комнате, Люба, запустив длинные пальцы с ярко-красным маникюром в уложенные в затейливую причёску волосы Анюты, отразилась в зеркале из-за её плеча, — Я сейчас всё поправлю… Только стой спокойно!

— Ой!.. — невольно вскрикнув, Анечка плаксиво наморщила лицо, — Больно!.. Люб, ты осторожнее… не помни…

— Не боись… — зажав во рту вытащенную шпильку, Любка сняла с Анютиной головы фату и протянула её другой соседке по комнате, Ольге, — Держи!..


Стоя напротив небольшого зеркала, которое девчонки сняли со стены и поставили на тумбочку, Аня терпеливо наблюдала, как подруга поправляет ей причёску, нечаянно смятую порывистым ветром. Анечка только что вернулась из парикмахерской, где ей уложили волосы и прикрепили к ним фату, но, пока она бежала к себе в общежитие, несколько прядей вырвались на свободу, и теперь причёска требовала коррекции.

Пока Любка, которая на целую голову была выше самой Анюты, ловко орудовала маленькой, с длинной ручкой, расчёской и украшенными белыми бусинами шпильками, Аня разглядывала своё отражение. Даже без лишней скромности сейчас она могла признаться, что такой красивой не видела себя ещё никогда. Белое трикотиновое платье до самого пола, с широкими кружевными рукавами, восхитительно сидело на её хорошенькой фигурке, а пышная фата делала её похожей на прекрасную принцессу. Синие глаза казались ещё выразительнее в обрамлении длинных, пушистых ресниц. Розовая перламутровая помада подчёркивала красивые губы, мягко выделяя их на матовом лице. Прямой, правильной формы нос и щёки были чуть тронуты тональным кремом, а длинная, изящная шейка была украшена ожерельем из чешского стекла, привезённого Еленой Ивановной.


— Вот, теперь — ништяк! — заново закрепив фату, Любка отошла чуть в сторону и полюбовалась своей работой, — Ну, Анька… ты — богиня!.. Хотя… подожди… ща…

— Чего ещё? — Ольга тоже придирчиво осмотрела невесту и, пожав плечами, перевела взгляд на Любу, — Нормально всё!

— Ресницы надо чуть подкрасить! — девушка решительно открыла ящик тумбочки и, достав оттуда картонную коробочку с тушью, чуть послюнявила щётку, — Говорила, надо сначала в парикмахерскую, а потом уже макияж делать… Тушь осыпалась!


Потерев щётку о твёрдую чёрную поверхность туши, Любка прикусила верхними зубами нижнюю губу и несколькими привычными движениями прошлась по Анютиным ресницам снизу вверх. Снова полюбовавшись своей работой, удовлетворённо кивнула сама себе.


— О!.. Теперь тебя можно и замуж!

— Главное, чтобы было за кого… — Оля задумчиво покосилась на часы, — Чего-то жениха не видать…


До регистрации брака, назначенной на четырнадцать часов, оставалось всего два часа, и, если невеста была практически готова, то жениху ещё предстояло переодеться в свадебный костюм, висевший здесь же, в комнате у девчонок.

Анюта не виделась с Сашей уже больше двух недель, она лишь знала, что он приехал сегодня утром и должен получить долгожданное увольнение. Она и ждала их встречи… и боялась её одновременно.

Аня не знала, как посмотрит в глаза своему жениху, любящему её так сильно и беззаветно… После ночи, проведённой с Виталием, она все дни думала о них обоих, сбиваясь в мыслях с одного на другого…

Виталий был недоступен для того, чтобы связать с ним всю оставшуюся жизнь… и он показал себя не в лучшем свете, когда дал понять, что согласен на то, чтобы Аня вышла замуж и встречалась с ним как обыкновенная любовница… Анечка понимала, что не сможет простить ему этого оскорбления… Ведь он даже не попытался её отговорить от замужества! И, в то же самое время, она ловила себя на мысли, что любовь никуда не ушла, а лишь предательски затаилась, прикрывшись щитом обиды, и от этого становилось ещё тяжелее…


Думая о Саше, Аня металась в своих порывах… Сначала она была готова отменить свадьбу, рассказав всю правду жениху… несколько раз она чуть было не объявила об этом его родителям… но потом, чуть успокоившись, начинала вспоминать эти полтора года знакомства с Сашей. Ничего, кроме любви и заботы она от него не видела… она привыкла к нему, и, действительно, нуждалась в нём… Она не могла себе представить, как будет жить без него… без его внимания, его искренних чувств… к тому же, он, действительно, ей нравился всё больше и больше.


…Главной, решающей причиной того, что Анюта решила скрыть в себе свою боль и оставить всё как есть, послужил разговор с хозяйкой. Трагическая история дочери Марии Гавриловны врезалась в сознание Анечки… Ей было невыносимо жаль девушку, покончившую с собой из-за людской жестокости. Невольно сравнивая себя с Розой, Анюта всё больше и больше приходила к выводу, что ей несказанно повезло, что она встретила своего Сашу… даже не оказавшись в такой ситуации, Аня была уверена, что её Саша никогда в жизни не послушал бы чужие сплетни, и уж никак не оставил бы своего ребёнка сиротой…


«А если не своего?..»


Намёк Марии Гавриловны на ребёнка от Виталика поверг Анечку в настоящий ужас. Даже выходя замуж за Сашу, она пока не собиралась заводить потомства, она так и сказала об этом своему жениху. Ей нужно доучиться, тем более, что Саша получит распределение неизвестно куда, и им ещё два года придётся видеться очень редко. Этот факт тоже действовал положительно…

Собственно, и саму свадьбу можно было отложить до конца её учёбы. Но Сашка ни в какую не хотел ждать ещё два года… А Анечка… Анечка надеялась, что статус замужней женщины поможет ей забыть Виталика…

Она плохо представляла себе, как это будет связано, но всё равно надеялась — искренне и наивно…

…Да, о детях думать ещё очень рано. Но… слова хозяйки так и вертелись у неё в голове… А, если, это окажется правдой? Узнать наверняка она сможет лишь спустя какое-то время… Если отменить свадьбу, у неё будет реальный шанс стать матерью-одиночкой.


«Только не это…»


…Сейчас, глядя на себя в зеркало, Аня с трудом представляла, как она встретится сегодня с Сашей… Она вдруг подумала, что будет рада, если ему отменят увольнение.


— Ой, идут!.. — выглядывая в окно, Оля кому-то махнула рукой через стекло, — Сашка идёт, с пацанами! Ну, слава Богу!


…Эти минуты показались Анечке вечностью… Она с содроганием прислушивалась к тишине за дверью и, когда, наконец, услышала топот нескольких пар ног, внутренне напряглась.


— Ку-у-да?! Нельзя!.. — Любка кинулась на стук и, чуть приоткрыв дверь, замахала руками, — Тебе сюда пока нельзя!

— Аня!.. — раздался из коридора радостный Сашкин возглас, — Я тут!.. А-а-а-ня-а-а-а!.. ты чего молчи-и-и-шь?!