— Ничего я тебе не дам!.. — она всё же сорвалась на истеричный крик, — Тебя здесь не было, понял?! И меня — не было!.. И ничего — не было!..

— Так… — он снова шагнул к ней, — Я тебя здесь не оставлю. Одевайся, я провожу…

— Да уйдёшь ты или нет?! — вскочив с лавки, Аля схватила первый попавшийся под руку таз и запустила им в Александра, — Уй-ди-и-и-и!..

* * *

Уже оказавшись в «общежитии», на своей постели, Аля вдруг подумала, что оставила в бане кучу улик — и валяющийся таз, и сдвинутую с места лавку, и не замытые на ней капельки крови…


«Ничего… Так и надо этой старой своднице… Нужно было ещё и мотоцикл перевернуть… И, вообще — сжечь эту баню к чёртовой матери…»


Девчонки в этот раз вернулись поздно — после танцев они ещё какое-то время пережидали дождь в здании сельского клуба, и лишь потом отправились в свою деревню, увязая в грязи чуть ли не по колено. Анюты с ними не было, впрочем, Аля и не ожидала увидеть её среди остальных студенток…


Завернувшись в тонкое шерстяное одеяло, накинутое поверх белой простыни, она не сводила взгляда с раскладушки Анюты. Перебирая в памяти сегодняшний вечер, она пыталась убедить себя, что всё, что произошло между ней и Сашей — месть Виталику… Он так хотел добиться её… так пусть теперь получит!..


…Чем больше она об этом думала, тем меньше оставалось уверенности в собственной правоте. Ей ужасно захотелось сию же минуту оказаться у себя дома, в своей комнате, в своей мягкой постели… оказаться и забыть обо всём, как о страшном сне. Не было ничего… не было — и всё. Этого Сашу она вряд ли когда ещё увидит… Он даже не знает её фамилии… Она, конечно, зря сказала ему про отца. Не стоило раскрывать о себе все карты… Их знакомство было мимолетным, и новой встречи не будет — в следующую пятницу она с остальными студентками уедет отсюда вечерним рейсовым автобусом… Уедет, оставив здесь все воспоминания… Они никогда не встретятся. Её слова об отце он, скорее всего, забудет, или решит, что она наврала…


Да, так и будет.


…Увидев вошедшую в помещение Анюту, Аля нарочно прикрыла глаза, оставив лишь едва заметную щёлочку. Она наблюдала, как девушка раздевается, как ложится в постель… По её жестам и движениям Аля пыталась догадаться, как прошёл Анютин вечер в обществе Виталика… было ли у них «то самое», или нет?.. Одежда Свиридовой была абсолютно сухой, что только подтверждало догадки Александры о том, что Аня провела вечер с Виталиком в доме бригадирши.

Ей ужасно хотелось съязвить по этому поводу, а ещё больше — схватить эту сучку за волосы, и бить… бить… бить — вон о ту стену… Но она только сильнее стиснула зубы и плотно закрыла глаза.

* * *

Всё воскресенье Аля провела в постели — после вчерашнего ливня и переживаний у неё поднялась температура. Находящаяся в соседнем селе аптека была закрыта, поэтому лечиться приходилось лишь аспирином, который оказался в походной аптечке почти у каждой студентки.

Уже к обеду девушка почувствовала себя особенно плохо, и это было единственной причиной, по которой она удерживалась от скандала с Анютой.

Видимо, чувствуя свою вину, та пыталась ухаживать за подругой, чем вызывала у Альки откровенную тошноту.


— Не прикасайся ко мне… — процедила та сквозь зубы, когда Аня попыталась положить ей на лоб мокрое полотенце, — Уйди… поняла?..

— Ну, хорошо… — видимо, догадавшись о причинах неприязни, Анюта тут же отошла от больной и улеглась на свою постель. Начавшийся вчера дождь так и лил, и поэтому все воскресные прогулки были отменены.


— Девчата! — в неожиданно отворившуюся дверь ввалилась грузная фигура Михалны, — Что же это такое… а?!


Судя по решительному виду бригадирши, пришла она не с благими намерениями. Подбоченившись, Михална встала посреди комнаты, пронзительным взглядом окидывая всех девчонок, включая и молоденькую преподавательницу.


— Марьмихална, что случилось? — преподавательница первой отреагировала на визит неожиданной гостьи.

— Нет, ну, я понимаю, что молодые… что мама с папой не научили… Так взрослые же кобылы, сами должны понимать!..

— Да что произошло?!

— А ну, признавайтеся, кто вчера последний мылся?! — Михална обвела всех очередным, не обещаюшим ничего хорошего, взглядом, — Сами признавайтеся, я ведь всё равно вычислю!

— Я последняя мылась… — заранее зная о своём «алиби», Аля подала с раскладушки больной голос.

— Я не про тебя, — бригадирша махнула на неё могучей рукой, — после тебя я заходила, всё было в порядке. Я спрашиваю, кто ночью ходил?!

— Марьмихална, я за наших девочек ручаюсь, — преподавательница приложила ладонь к едва заметной груди, — они после бани все ушли в село на танцы, вернулись вместе, ночью. Сразу легли спать… А что там, в бане?

— А там… — Михална недобро прищурила глаз, — Там сплошное безобразие! Тазы валяются, лавки сдвинуты, на лавках кровь… Я вас, как порядочных, пригласила… а мне — такая благодарность?!

— Нет-нет… Это какое-то недоразумение… Да и зачем им идти ночью в вашу баню, если они ещё с вечера помылись?!

— А вы их не выгораживайте… — взгляд женщины остановился на Анюте, — Тем более, что уже враньё.

— Я не вру!

— Врёшь. Не все они на танцульках-то были, некоторые кавалеров своих ко мне приводили…

— Каких кавалеров?!

— А таких, — Михална так и буравила Анюту взглядом, — ну, что смотришь?! Во сколько ты ко мне ночлежника привела? В девять?..

— Ну, и что… — залившаяся пунцовым румянцем Аня пожала плечами. — Вы же сами его пустили переночевать…

— Пустила! В дом, а не в баню! Я в баню только женщин пускаю, мужикам тама неча делать!

— Мы не были в вашей бане… — взяв себя в руки, Анюта гордо тряхнула волосами, — И, вообще… Такие вопросы, Мария Михайловна, обсуждаются с глазу на глаз, а не делаются достоянием всей общественности.

— Е-е-дри-и-ть твою в коре-е-ень… — всплеснув руками, бригадирша хлопнула себя по бёдрам, — Ты глянь! За собой убирать не научилися, а права качать — только в путь! Я, что ли, с твоим кавалером на веранде до утра сидела?! Кроме вас с ним некому было в бане бедокурить!

— Да я уже в двенадцать ушла, спросите у девочек!..

— И не собираюся! И мотоцикл евоный караулить целую неделю не собираюся!

— Вам что, места во дворе жалко?! — Аня возмущённо округлила глаза, — Вы же видели, какой ливень, разве можно несколько часов ехать под открытым небом!

— Может, вы мне объясните?! — преподавательница решила вклиниться в разговор, — Я ничего не понимаю! Какой ночлежник, какой мотоцикл?!

— Ко мне приехал знакомый, — стараясь не глядеть в сторону Александры, Аня неохотно решилась всё объяснить руководительнице, — на мотоцикле. Но пошёл дождь, и нам некуда было идти… Я попросила Марию Михайловну пустить его на ночь, а мотоцикл поставить во дворе… И всё. Она согласилась… напоила нас чаем, мы ещё телевизор у неё посмотрели, просидели часа два… Потом вышли на веранду… Я побыла с ним немного, и ушла. А он должен был утром рейсовым автобусом уехать, потому, что дождь сильный… И ни в какую баню мы не ходили!

— Ну, не знаю! — Михална сердито поджала губы, — Кроме вас там быть некому было. Так что давай… иди, убирай за своим… этим… как его…

— Виталиком, — Аля не смогла удержаться от язвительной реплики.

— Да каким Виталиком… — махнув рукой, женщина старательно вспоминала имя парня, — этим… как его… Вспомнила!.. Вадиком!

Глава 6

Услышав произнесённое Михалной имя, Анюта испытала некоторое облегчение — сама того не ведая, бригадирша обеспечила ей алиби перед Александрой. Вернее, это сама Аня второпях назвала Виталика именем своего жениха — вчера оно первым пришло ей в голову, когда ливень загнал парочку под вынужденный кров. Сделала она это нарочно, чтобы в понедельник Михална случайно не проговорилась, с кем на самом деле заявилась к ней Анюта субботним вечером.


…Ливень, заставший их в лесу, сначала только развеселил — попытавшись укрыться от него под разлапистой елью, Аня с трепетом прижималась к широкой груди парня. Виталий натянул полы своей болоньевой куртки на её плечи и, обхватив руками, собой закрывал от упругих, холодных струй. Его объятия были тёплыми, и девушка поймала себя на мысли, что ей не хочется, чтобы дождь прекращался.

Дождь и не думал прекращаться — как по заказу, он только усиливался с каждой минутой, так, что Анюта почувствовала, как её ноги в лакированных туфельках начинают замерзать. Каблук одной туфли был сломан, но, несмотря на это, ни она сама, ни Виталий не подумали сначала поехать в деревню, чтобы Аня смогла переобуться.

Выехав из соседнего села, они свернули на первой же развилке — ночной лес так и манил влюблённую парочку… Виталий собирался развести костёр, но не успел из-за ливня. Постояв немного под деревом и основательно промокнув, он предложил Анюте поехать в деревню — переждать ненастье.


«Сандра узнает, что ты приезжал…» — сразу подумав о своей подруге, Аня пробормотала эти слова куда-то ему в ключицу.

«Я не могу допустить, чтобы ты заболела», — наклонившись, он в темноте отыскал губами её губы…


Анюте снова показалось, что земля уходит из-под ног… Даже несмотря на холодный дождь она была готова стоять вот так всю ночь — в его крепких объятиях, чувствуя, как сладкая истома наполняет её с головы до ног…

Как и в прошлый раз, Виталий не переходил границ дозволенного, он только целовал её, и Аня чувствовала себя в полной безопасности.


…По дороге в деревню они обогнали двух человек, и Ане показалось, что в девушке она узнала Александру…