– Чжэ Ён – не мой биас, так что не волнуйся.

Я непонимающе уставилась на нее. Биас?

Лив снова закатила глаза:

– Не мой любимчик в группе.

Вот оно что.

Забрав письмо, я убрала его в передний карман чемодана.

– Если я заскучаю по дороге и прочитаю его, тебе с этим жить, – поддразнила я.

Клянусь, еще чуть-чуть – и Лив закатит глаза в третий раз. С усмешкой подмигнув ей, я взяла чемодан за ручку и вышла из квартиры.


Все, что нужно знать о Нью-Буффало, можно понять по железнодорожной станции. Через город проходят ровно одни пути. Поезд останавливается у бетонной дороги, рядом крошечная скамейка, вокруг рассыпаются домики – идиллия маленького городка.

С тех пор как я была здесь в последний раз, прошли годы. Дорога, хотя и кажется знакомой, совершенно чужая. Дома вокруг станции такие же, как и семь лет назад. Даже граффити на мусорных баках остались прежними. А мне казалось, хотя бы что-нибудь должно измениться. Но то ли я что-то подзабыла, то ли действительно все точь-в-точь как раньше.

Сама того не заметив, я перешла на бег, чемодан покатился за мной, ровно стуча колесами. Улицы мне знакомы, я так часто носилась по ним, когда была маленькой, что и сейчас найду путь с закрытыми глазами. Дорога вела прочь от берега, прочь от района, где я прожила первые тринадцать лет жизни.

От станции до маленького коттеджа я добралась меньше, чем за пятнадцать минут. Там меня должен ждать владелец с ключами. Чжэ Ён приедет чуть позже. Небольшая мера предосторожности на случай, если кто-то заметит его и решит полюбопытствовать.

Как Чжэ Ён и говорил, домик закрывали деревья, окружали кусты и клумбы, из которых в летней жаре что-то жужжало. Со мной поздоровался седой старик. Помахал рукой с веранды у входа, быстро провел экскурсию по дому, передал ключи, пожелал хорошего отдыха и распрощался.

Вслед за ним я выглянула наружу, проследила, как он ушел по тропинке, оставив меня одну в коттедже. Солнце светило, было тепло, птицы щебетали на деревьях. Домик был маленький, желтый, с сине-зелеными ставнями и стеклянной входной дверью, обрамленной деревом, – увидев такую в Чикаго, я бы забеспокоилась, как бы не взломали. Но здесь, в таком спокойном и мирном месте, в окружении природы невольно расслабляешься. Мечта наяву – так мне кажется с тех пор, как я сошла с поезда.

Дверь, открываясь, громко скрипит, есть в этом какое-то особое деревенское очарование. Сразу за ней – гостиная с большим, пестрым ковром в узорах, плоским телевизором и бежевым диваном – воплощение уюта, я еще с улицы все так и представляла. Оставив чемодан с рюкзаком у дивана, я положила ключ на приставной столик и решила осмотреться, пока я одна.

Из гостиной открывался прекрасный вид на спальню с огромной кроватью, занимавшей полкомнаты. Мягкое покрывало, две подушки… Потихоньку я сообразила, что на эти дни мы с Чжэ Ёном останемся в полном одиночестве. Только мы вдвоем, в маленьком доме – как в сказке. Сердце от таких мыслей взволнованно застучало. А я не могла перестать улыбаться.

Кухня тоже граничила с гостиной. В ее дальней, более широкой части красовались панорамные окна. Гранитные столешницы, плита и холодильник из высококачественной стали. Не то чтобы я люблю готовить, но, глядя на сад и то, как обаяние загородного домика сочетается с современнейшими кухонными приборами, могу представить, почему здесь хочется что-то посерьезнее пиццы.

Я подошла к окнам, чтобы выглянуть наружу – и безмолвно замерла у стекла. Прямо передо мной оказалась двухэтажная веранда, а за ней, на несколько ступеней ниже, деревья расступались и открывался вид на воду. Песок, песок, еще больше песка, а за ним – синяя гладь. У домика, оказывается, есть собственный пляж! О котором Чжэ Ён ничего не сказал! Ужасно захотелось сбежать по ступеням вниз и зарыться ногами в теплый песок. Но тут предательски скрипнула входная дверь.

Затаив дыхание, я прислушалась. Сердце замерло на несколько секунд, все внутри будто сжалось. Что-то сразу же глухо зашумело, посыпались слова на корейском, подозрительно похожие на сдержанные ругательства.

Я завернула за угол и увидела Чжэ Ёна: он, морщась от боли, держался за колено. Я не удержалась от смеха. Под ногами у меня скрипнул пол, Чжэ Ён поднял голову, выпрямился. Его глаза искрились, темные волосы падали на лоб. У него на губах заиграла улыбка, повторяющая мою. Сердце застучало быстро-быстро, я рванула к Чжэ Ёну – ноги едва поспевали. Мы столкнулись носками ботинок, и я подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Знаешь, звук твоего смеха я люблю больше всего на свете.

От слов Чжэ Ёна мне стало тепло, радостно, в животе запорхали бабочки – все чувства смешались, и я невольно, привстав на цыпочки, положила руки ему на плечи и поцеловала в шею. И счастливо вздохнула, когда Чжэ Ён наклонил голову и тоже поцеловал меня – уже в губы, чуть прикусив верхнюю. От робости не осталось и следа. Прямо во время поцелуя я смахнула пряди с его лба – как же они раздражали на фотографиях!

Притянула Чжэ Ёна к себе, он удивленно ахнул. Обхватил меня за бедра, ответил на поцелуй – но сдержанно. Разрешая мне взять инициативу на себя.

Спустя секунду или же час – чувство времени пропало начисто – я отдалилась. С широкой улыбкой. Такой широкой, что почти болели щеки, но рядом с Чжэ Ёном я хочу улыбаться все время, несмотря на боль.

Его взгляд блуждал по моему лицу. В темных глазах сверкали звезды. Не успела я перевести дух и что-нибудь сказать, он снова поцеловал меня – на этот раз в щеку. Затем в один уголок рта, другой. Нос, лоб, обе брови. Расцеловал все мое лицо, легко, нежно и немного щекотно, пока я, хихикнув, не попыталась высвободиться из его объятий. Не отпуская, Чжэ Ён посмотрел мне в глаза. Улыбнулся. Снова поцеловал как величайшее сокровище.

Сердце в груди громыхало, даже когда он все-таки убрал руки с моих бедер. Во мне словно разгоралось маленькое солнце. И я видела – Чжэ Ён чувствовал себя так же. Он расслабился, совершенно перестал осторожничать, ведь мы наконец-то остались вдвоем. Больше никаких украденных мгновений, никаких коротких свиданий.

Он погладил меня по щеке, и я наклонилась, укладывая голову ему в руку.

– Ты долго ждала?

Я покачала головой. Даже если и долго – эти счастливые мгновения я готова ждать до бесконечности.

– Не очень. Только слегка осмотрелась.

– Нашла что-нибудь интересное? – Он говорил тихо, хриплым шепотом, предназначенным лишь для меня.

– Пляж, – ответила я.

– Да-а-а? – вскинув бровь, он криво усмехнулся.

– И ты ничего не рассказал! Поверить не могу!

Взяв Чжэ Ёна за руку, я повела его по дому. Показывая комнаты, я то и дело чувствовала на себе его взгляд – и даже когда я ловила его, Чжэ Ён не отворачивался, только губы растягивал в ленивой улыбке, творившей с моим бедным сердцем что-то невообразимое. Словно оно недостаточно настрадалось от нашей близости.

Чжэ Ён смотрел на меня, не отрываясь, чуть приподняв брови, будто все, что его интересовало – это мои мысли. Как так получается, что он не читает меня как открытую книгу? Как так получается, что он не знает, как сильно нравится мне? А как еще, если ты ему об этом не говоришь?

Мысль исчезла так же молниеносно, как и появилась. Я пока неготова произнести вслух, но точно знаю, что это. Тепло, с недавних пор превратившееся из яркого пламени в спокойный костер, который освещает мне путь даже в непроглядном мраке.

Чжэ Ён открыл двери на веранду и вывел меня наружу. Я невольно зажмурилась, ослепленная солнцем. Пахло травой, природой и летом. Чжэ Ён оглядел садик. Деревья скрывают нас от чужих взглядов – чувствую, как он, увидев это, расслабляется еще больше.

В дальнем левом углу сада стоял диван. Чжэ Ён опустился на него, заметил, что я осталась стоять у двери, и, наклонив голову, протянул руку в бессловесной просьбе. Подойдя к нему, я села так близко, что наши бедра соприкоснулись. Чжэ Ён, приподняв мои ноги, уложил их к себе на колени. Взял меня за руку, чуть сдавил и переплел пальцы.

– Ты нормально доехал? – спросила я, прерывая молчание.

Чжэ Ён водил пальцем по моей руке. Отвлекает.

– Меня привез Сэм, – он криво усмехнулся. – Но, думаю, я бы и сам добрался. Твой город размером с мой родной квартал в Сеуле.

– Зато здесь тише, правда?

Кивок.

– И, бьюсь об заклад, по ночам здесь видно звезды, – запрокинув голову, Чжэ Ён посмотрел в яркое голубое небо. Ни облачка. – У тебя случайно нет палатки?

– К сожалению, нет, – рассмеялась я. – Она бы не влезла в чемодан.

– Который и так уже полон, – поддразнил Чжэ Ён. – Ты взяла с собой весь стеллаж с книгами?

– Вообще-то я смогла выбрать всего три книги. «Энн с фермы Зеленые Крыши», «Тридцать три несчастья» и «Хроники Нарнии», – для пущей убедительности я посчитала их на пальцах свободной руки.

Чжэ Ён положил голову на спинку дивана.

– Уже читала что-нибудь из этого?

– Нарнию – раз сто, наверное. – И смотрела «Энн», но не знаю, насколько сюжет сериала соответствует событиям книги.

– Довольно точно, – ответил он. – Но кое-что они интерпретировали по-новому.

– Ты смотрел сериал?! – Я разинула рот от удивления.

– Оба сезона. В жизни столько не плакал. Особенно когда…

– А-а! – Я зажала ему рот. – Без спойлеров, я еще не досмотрела!

Похоже, он ухмыльнулся. Потом взял мою руку, поцеловал в ладонь и положил себе на колени.

– Молчу.

Мы еще поболтали о книгах, фильмах и сериалах. Не понимаю, как мы пришли к настолько обыденным темам. Время между тем летело, словно рядом с Чжэ Ёном оно меняло свой ход.

Село солнце, стало на несколько градусов холоднее. Небо потемнело, потихоньку зажигались уличные фонари, и мы направились в дом. Я устроилась на диване, скрестив ноги, и изучила сервисы по доставке еды. Готовить никому не хотелось.

Чжэ Ён, остановившись у шкафчика, изучал полку с настольными играми.