Энн Петцольд - Когда мы падаем

– Может, так и надо, – сказала я, поставив у двери сандалии. – У Джоша есть преимущество: они встречаются не так давно и как раз сейчас в стадии узнавания друг друга.

Лив открыла рот, закрыла. Нахмурила лоб – и кивнула, словно все-таки нашла смысл в моих словах.

Усмехнувшись, я ушла к себе в комнату. Было уже поздно, солнце садилось, но я никак не могла успокоиться. Поскорее бы Мэл пришла домой, с нетерпением жду нашего разговора. Не хочу больше его откладывать. Но вот незадача, Мэл сегодня, похоже, с работы не торопится. Так что я занялась книжным стеллажом: решила навести порядок в книгах. Сложила их аккуратными стопками на полу, попыталась придумать, как лучше отсортировать – и упала духом. Кое-как разобравшись, я отошла на пару шагов и оглядела свою работу. Я отделила прочитанные от непрочитанных и наконец расставила по авторам.

Глядя на стеллаж, я со вздохом опустилась на стул. Что-то в нем все равно беспокоило меня.

Вдруг завибрировал телефон. Пришло фото от Чжэ Ёна. Открывая его, я невольно вспомнила селфи, что Чжэ Ён посылал раньше. Но вместо его темных глаз – девочка, с робкой улыбкой смотрящая в камеру. Волосы собраны в высокий хвостик. Чжэ Ёна на фото почти не видно. Его лицо наполовину обрезано, но я узнала джинсовую куртку поверх белой футболки, и… что это едва заметное у него на лбу, темные пряди?

Я: Два вопроса. Во-первых: это твоя сестра? Судя по ее улыбке, о концерте ты зря беспокоился.

Вырезав верхний край фотографии, я прикрепила его к следующему сообщению.

Я: Во-вторых:??? Ау? У тебя снова темные волосы?? Где мое селфи???

К счастью, Чжэ Ён прочитал между строчками, насколько важен этот вопрос, и сразу же прислал новую фотографию, подтвердив мое наблюдение: волосы действительно были того же цвета, что при нашем знакомстве: темно-коричневые, в цвет глаз. Волнами спадали на лоб. Чжэ Ён вскользь глядел в камеру сверху вниз, сощурив глаза. Он самоуверенно ухмылялся, чуть показывая зубы и кривя правый уголок рта. Тут я увидела на его нижней губе большой палец и представила: мы только что поцеловались, и Чжэ Ён облизывается, будто все еще пробует меня на вкус. Господи, он сведет меня в могилу, я абсолютно уверена.

Я: А можно следующий цвет выберу я?

Чжэ Ён: Думаю, я пока похожу с этим. Но дам тебе знать, когда предоставится шанс.

Я: Уже бегу искать палитру.

Чжэ Ён ответил на это смеющимся смайлом, и я, отложив телефон, взяла с прикроватной тумбочки «Ночной цирк». За чтением время пролетело незаметно.

Наконец Мэл вернулась домой. Очень поздно – Лив, наверное, уже в кровати. Буквально за несколько минут до ее возвращения я все же успела переодеться в пижаму и отчаянно боролась со сном. Она как раз разувалась, когда я выглянула из комнаты. Похоже, Мэл очень устала, совсем без сил. Меня снова накрыли угрызения совести. Лучше вернуться к себе, без всяких разговоров о поездке – не хочу обременять Мэл в ее свободное время, его и так слишком мало. Но в ближайшие дни вряд ли что-то изменится. Какая разница, сегодня я спрошу или завтра?

Пройдя пару шагов до дивана, я оперлась на него.

– Привет, Мэл.

Она вздрогнула, но, увидев меня, расслабилась:

– Я тебя разбудила?

– Нет, я как раз ждала тебя. – Я покачала головой. – Хочу поговорить.

– И почему мне кажется, что разговор пойдет о ком-то из Южной Кореи? – Мэл чуть настороженно вскинула брови, кивнула, и я села на диван. Она упала рядом со мной, тихо простонав, и потерла плечо. Скривилась, будто ей больно.

– Все нормально? – шепнула я.

– Просто немного перенапряглась. – Мэл уронила руку на колени. – О чем ты хочешь поговорить?

– В общем, – я собрала остатки воли в кулак и крепко сжала его, – пожалуй, ты правильно угадала, речь о Чжэ Ёне.

Мэл молча кивнула – ждет, что я скажу дальше.

– Мы тут… кое-что надумали, но, по-моему, тебе не понравится.

– Многообещающее начало. – Она улыбнулась.

– Сейчас он в США, – сказала я. – И их тур скоро закончится. Не знаю, когда он снова приедет, и вообще будет ли еще возможность. Но мы хотели бы побыть друг с другом… подольше. Дня три-четыре всего. Ненадолго… уехать.

Мой голос под конец фразы совсем затих. Очень страшно: а вдруг, рассказав о поездке, я сглазила?

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание, я почти видела, как мои слова укладываются у Мэл в голове. Между бровями у нее залегла крохотная морщинка.

– И куда вы хотите поехать?

Я внутренне приготовилась к тому, что будет дальше. После ссоры мы ни разу не говорили о родителях. Даже не представляю, что она может ответить.

– Домой.

Тишина. Мои руки похолодели, а сердце забилось, словно хотело выпрыгнуть из груди и убежать прочь.

– Вы собираетесь в Нью-Буффало? – переспросила Мэл ровным голосом.

Я кивнула, нервно теребя край футболки. Только сейчас заметила, что до сих пор называю Нью-Буффало домом. Уже столько лет живу в Чикаго, но родину он мне никогда не заменит.

Мэл вздохнула, так устало и изнуренно, что я бы все отдала, лишь бы отмотать время назад и спрятаться у себя в комнате. Почему мне так тяжело говорить об этом и не жалеть потом?

– Вы уже придумали, что делать с журналистами? – спросила Мэл.

Я кивнула:

– Чжэ Ён прилетит сюда из Нью-Йорка с другим членом группы, а уже потом доберется до Нью-Буффало. Я поеду на поезде, из дома мы будем выходить только при крайней необходимости. К тому же коттедж спрятан от камер и прочих любопытных.

– Похоже, вы давно это планируете, – протянула Мэл, и я не услышала в ее словах осуждения.

– Это важно для меня… для нас, – поправилась я, чуть пожав плечами, словно так все объясню.

– Спасибо, что рассказала мне.

Обомлев, я подняла взгляд. Не знаю, чего я ждала, но точно не этих слов.

Увидев мое лицо, Мэл слегка улыбнулась:

– Чему удивляешься? Я же говорила, что доверяю тебе.

Чуть поколебавшись, она добавила:

– И я рада, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы рассказать об этом.

В отличие от поездки в Нью-Йорк. Вслух Мэл ничего не сказала, но я и так ясно это слышу.

– Я доверяю, – настойчиво сказала я. – Правда, Мэл.

– Знаю. – Она одарила меня успокаивающей улыбкой. – Но будь осторожна, ладно? Не хочу, чтобы тебе было больно.

– Обещаю.

Насколько это в моих силах.

Минуту-две мы молча сидели рядом, затем Мэл встала, пожелала мне спокойной ночи и отправилась спать. Проходя мимо, она положила руку мне на плечо, чуть сжала. И оставила меня в гостиной одну.

Съехав ниже по дивану, я положила голову на спинку. Больше нам с Чжэ Ёном ничто не мешает. Медленно и осторожно внутри зашевелилось предвкушение.

В ожидании поездки время пролетело незаметно. Во всех соцсетях только и писали, что о последнем концерте NXT. После проблем с репортерами я удалила все свои аккаунты, но из любопытства создала новые – страшно хотелось следить за сообществами, где делились новостями о группе. Фанаты от концерта к концерту становились все активнее. По хэштегу NXT ежесекундно появлялся новый контент. Я увидела столько фотографий их итогового выступления, будто сама там побывала.

В поисках оригинала одного фото, мелькнувшего в ленте, я провела гораздо больше времени, чем готова признать. Оно как раз было снято на последнем концерте. Разумеется, с Чжэ Ёном – в кожаной куртке, белой футболке с надписью DIOR и черных брюках, настолько узких, что я боялась приглядываться еще внимательнее. Волосы зачесаны назад, темные и будто бы мокрые. Взгляд в камеру, чуть свысока… Эдакий плохой мальчик из девичьих грез. Ни капли не похож на Чжэ Ёна, который просидел со мной ночь в музее и подарил кулон.

Едва они спели последнюю песню, стадион озарился фейерверками, даже на экране это смотрелось впечатляюще. Фотографии заполонили «Твиттер» – огни фейерверка и лица пятерых юношей с еле заметными слезами на глазах. Знать бы, что в этот миг чувствовал Чжэ Ён.

Билет до Нью-Буффало уже куплен, список вещей составлен, я даже выбрала три книги, которые возьму с собой. Предвкушение сменялось волнением и так по кругу. Как и всегда перед встречей с Чжэ Ёном. Но эти чувства больше не сковывали меня, как раньше. От беспокойства получалось отвлечься – не насовсем, но насовсем и не надо, – и сосредоточиться на бабочках, порхающих в животе.

И все же в пятницу утром, открыв глаза, я почувствовала себя совершенно неготовой. Спала я не очень крепко, скорее дремала, будто мое тело считало минуты до пробуждения и готовилось вскочить с первыми лучами солнца. Будильник прозвенел очень рано, я успела собраться и снова проверить список вещей. Стараясь двигаться очень тихо, позавтракала, оделась и убрала в чемодан косметичку. Положила в рюкзак книги, бутылку воды, наушники, пачку печенья, пенал с карандашами и альбом.

Мэл тоже встала, помогла мне отнести вещи в прихожую. Обернувшись, я заметила, как она смотрит мне в лицо, будто пытается понять, что я чувствую.

– Будь осторожна, ладно? – Мэл обняла меня, и я кивнула ей в плечо. – И пиши, пожалуйста, каждый день. Даже если писать не о чем.

– Ладно, – пробормотала я.

Обычно Мэл никого не обнимает. Я рада, что сейчас она изменила своей привычке. Будто молча дала понять: «Я на твоей стороне». Никакие произнесенные вслух слова не были бы для меня важнее.

Надев рюкзак, я уже собиралась выйти из квартиры, как вдруг Лив распахнула дверь своей комнаты. Подбежала ко мне с сияющими глазами, протянула светло-розовый конверт.

– Можешь отдать это Чжэ Ёну?

– Не хотелось бы передавать ему любовные записки от младшей сестры, – с сомнением протянула я, осмотрев письмо.

Лив ткнула в меня конвертом, закатив глаза, мол, забирай.