Эрин: От чего проветрить?

Я: Ты же знаешь. Мы и правда сейчас должны об этом говорить?

Эрин: А у тебя были другие планы?


Я не ответила, и она тут же кинула вдогонку следующее СМС.


Эрин: Слушай, я понимаю, сейчас ты пытаешься делать вид, что ничего не произошло. Но ведь не поможет. Я знаю тебя и даже по сообщениям понимаю, когда ты просто притворяешься, будто все в порядке.

Я: Что ты хочешь знать?

Эрин: Как ты? Справляешься ли ты? Чем я могу тебе помочь?


Повернуть вспять время? Заставить сестер снова со мной разговаривать? Вернуть Чжэ Ёна?…


Я: Не знаю. Просто у меня такое чувство, что навалилось слишком много всего и земля уходит из-под ног. Но тут уж ничего не поделать, не бери в голову.

Эрин: То есть мои переживания ничего не значат?

Я: Что? Нет, конечно, нет. Как мы к этому пришли?


Эрин целую вечность печатала ответ. В ожидании сообщения я любовалась озером, вслушиваясь в успокаивающий плеск воды. Хочу навсегда остаться здесь…


Эрин: Элла, тебе плохо. Это очевидно. Ты никогда так не рыдала, как в наш последний телефонный разговор. Ты говоришь, что все рушится, но отмахиваешься от предложенной помощи. И, раз тебе плохо, разумеется, я «возьму это в голову». Но отсюда мне сложно помочь тебе, если ты не сделаешь шаг навстречу. Даже если сейчас тебе это очень трудно.


Сердце сжалось. Я сама не заметила, как неосознанно поставила Эрин в один ряд с Мэл и Лив – «по ту сторону стены». Хотя кому, как не мне, знать, что подруга всегда на моей стороне.


Я: Я чувствую себя такой беспомощной.

Я: Ощущение, будто я тащу на себе мешок кирпичей и не могу сбросить. А каждый раз, когда Лив захлопывает у меня перед носом дверь, появляется еще один кирпич. Каждый недоверчивый взгляд Мэл – кирпич. Каждая мысль о Чжэ Ёне…

Я: Это так выматывает, и я настолько измучена, что уже не помню, каково вообще жить без этого груза.

Эрин: Помнишь, что было со мной в прошлом году?

Я: Конечно.


Такое забудешь. Случались дни, когда мне едва удавалось выманить ее из дома. При одном воспоминании, насколько растерянной я тогда себя чувствовала, по рукам побежали мурашки. Эрин стремительно отдалялась и от меня, и от всех остальных. Меня снова захлестнул тот же страх за нее, словно все было только вчера.


Эрин: И знаешь, кто каждый раз заставлял меня вставать и бороться изо всех сил? Какой слабой в иные дни я себя ни чувствовала бы?

Я: Нет, не знаю. Ты не рассказывала об этом.

Эрин: Ты, Элла. Именно ты. Ты не сдавалась, даже когда у меня самой опускались руки.

Эрин: Это сложно. Я понимаю. Правда. А еще вижу, как ты стараешься, и это уже повод для гордости! Я горжусь тобой! И если у тебя не получается взять себя в руки – это тоже нормально. Я только надеюсь, что ты знаешь: я всегда рядом и готова поддержать тебя.


Взгляд затуманили подступившие слезы. Почти вслепую я набрала ответ: просто короткое «спасибо» – на большее меня не хватило. Надеюсь, она все же поймет, что за ним скрывается. Ее слова как бальзам на душу, они ослабили груз, камнем висевший у меня на шее. Хотя мысль о том, что увидимся мы скорее всего только через год, стала теперь еще более невыносимой.

Без нее в этом огромном, гигантском городе я чувствую себя такой крошечной. Нависающие небоскребы, толпы людей, гул их голосов у меня в голове. И я. Одна. Сдерживать слезы больше нет сил, и они обжигают щеки. Пусть. И только когда они закапали с подбородка на сцепленные на коленях руки, я начала вытирать глаза.

– Все хорошо, Элла, – шепотом уговаривала я саму себя. – Все будет хорошо.


Дома я первым делом отправилась на кухню. За весь день во рту не было ни крошки, и теперь желудок решил об этом напомнить. Мэл сидела за столом перед открытым ноутбуком, увидев ее, я на секунду замерла. Она бросила на меня взгляд, но ограничилась простым «привет» и, отпив из огромной чашки кофе, продолжила что-то печатать. Вместо линз, которые она надевает каждое утро, на ней очки в черной оправе, а прическа чуть более растрепанная, чем обычно.

Я медленно обошла ее и нерешительно достала из холодильника йогурт. Подсесть к ней? Уйти к себе? Заговорить или промолчать? К счастью, Мэл решила за меня. Не успела я отойти от холодильника, она нарушила тишину:

– Миссис Эллиот спрашивала, не мог бы кто-нибудь из нас еще разок глянуть на ее компьютер. – Мэл с усталой, едва заметной улыбкой обернулась на меня.

– И почему я не удивлена, – пробормотала я. Если бы мне в качестве первого компьютера досталась одна из самых продвинутых моделей, я тоже быстро запуталась бы во всех настройках и функциях.

Мэл отвлеклась от ноутбука и взяла чашку с кофе.

– Сможешь посвятить этому денек?

– Она не сказала, что именно не так?

Сестра покачала головой:

– Она только вчера попросила меня, и то мимоходом. Ты же знаешь ее. Вечно боится лишний раз нас побеспокоить.

Упомянув переживания миссис Эллиот, Мэл закатила глаза. И, как ни пыталась сдержаться, зевнула.

Сняв очки, она потерла глаза и снова отпила большой глоток кофе. Сколько она уже здесь сидит?

– Может, с тебя хватит на сегодня?

– Нужно еще немного поработать.

Несколько минут мы молчали, поразительно, но лед тронулся, первый шаг к сближению сделан. Я повертела в руках йогурт и, откашлявшись, махнула рукой в сторону своей комнаты.

– Тогда не буду тебе мешать.

Мэл рассеянно кивнула. Проходя мимо двери Лив, я замедлила шаг. Из комнаты не доносилось ни шороха, но меня не оставляла надежда, что она выйдет и мы сможем поговорить.

У себя я упала на кровать, сняла крышечку с йогурта и спокойно выпила его. Потом вытащила из стопки на прикроватной тумбочке книжку. Современная вариация на тему Красавицы и Чудовища, которую как-то рекомендовала Эрин. Я ее уже начинала, но отложила, когда ко мне в руки попал «Гарри Поттер». Устроившись на спине, я подняла книгу повыше и продолжила с того места, где лежала закладка. Окунувшись в историю, я едва заметила, как на улице стемнело. Только когда от сухости начали болеть глаза и мне уже едва удавалось разобрать буквы, книга отправилась обратно на тумбочку.

Чтение помогло успокоить мысли. Понятия не имею, как бы я жила без книг, и рада, что мне не придется это выяснять. Но теперь они оставляют на языке одновременно и сладкое, и горькое послевкусие. Томик «Гордости и предубеждения», который я купила в Нью-Йорке. Вся вселенная «Гарри Поттера». Мы с Чжэ Ёном разделяли эту любовь к книгам, именно она свела нас. Но сейчас? Стоит взять в руки книгу, сразу задаюсь вопросом: может, Чжэ Ён знает ее или даже читал?

Я включила ночник рядом с кроватью и встала. Свет дотягивался даже до письменного стола. Стул скрипнул подо мной. Передо мной небольшая стопка бумаги, вокруг разбросаны карандаши и черные линеры. Один из листов лежал на самом краю и грозил свалиться за обогреватель. Перегнувшись через стол, я схватила его и перевернула. На меня смотрели карие глаза. Единственное яркое пятно на портрете. Мне так и не удалось оживить его, наполнить цветом волосы Чжэ Ёна, лицо, одежду. Но одного этого взгляда хватило, чтобы мое сердце замерло. Я прерывисто вздохнула.

Рисунок стоило спрятать в нижний ящик стола, но я просто не могла заставить себя выпустить портрет из рук. Потом я пожалею об этом, когда улыбка Чжэ Ёна раз за разом будет вставать у меня перед глазами. Но сейчас? Прямо в эту секунду? Мне все равно. Пока я помню, как хорошо мне с ним было, все в порядке. Пока в моем сердце живет то ощущение тепла и защищенности и я могу вновь и вновь его воскрешать, какая разница, что грудь зажимает в тиски.

Глава 3

В библиотеке стояла такая тишина, что можно было расслышать шелест страниц на другом конца зала. Рассеянно постукивая карандашом по лежавшему передо мной учебнику, я уже в третий раз перечитывала абзац о социальных сетях и их важности в маркетинге – но в памяти не оседало ни единого слова.

Мэтт сидел напротив и хмурился, тоже склонившись над книгой. Вот только в отличие от меня он что-то записывал и, похоже, понимал материал. Вздохнув, я принялась рисовать на полях учебника разные фигурки.

– Знаю, я задавал тебе этот вопрос уже тысячу раз, – вдруг сказал Мэтт, – но ты уверена, что не хочешь хоть разок сходить на курс изобразительного искусства?

Растерявшись, я подняла глаза и увидела, что Мэтт с любопытством меня разглядывает. Он указал на мой учебник.

– Занятия мистера Вега реально классные. Уверен, тебе понравится.

Стоило Мэтту упомянуть занятия по рисованию, как все мысли разом вылетели из головы. У меня ушло несколько секунд на то, чтобы найтись с ответом:

– Мне сейчас нельзя отвлекаться от учебы.

Я вспомнила о том, что обстановка дома напряженная… Нет, я не хочу говорить об этом с Мэл, ни за что.

– Ты можешь взять курс как факультатив, – заметил Мэтт. – Просто по приколу, чтобы посмотреть, понравится тебе или нет.

– Я подумаю, – сдержанно ответила я, пытаясь погасить крошечную искорку надежды, вспыхнувшую в душе. Нельзя сказать, что я не думала об этом раньше. Наоборот. Я столько раз смотрела, какие дисциплины предлагает факультет изобразительного искусства, что назову интересующие меня семинары, даже если разбудить меня посреди ночи. Но… я и так с трудом справляюсь с учебой. Брать курс, который никаким боком не относится к основной специальности, кажется не самой разумной идеей. К тому же он не пригодится мне в будущей работе, а значит, я просто зря потрачу время.