Я: Если бы ты прямо сейчас мог получить что угодно, любую вещь, что бы это было?


Сердце екнуло, когда на экране тут же высветился ответ.


Чжэ Ён: Любую?

Я: Любую.

Чжэ Ён: Кимчи.


Внезапный ответ, в первую секунду я даже не знала, как реагировать.


Я: Ты можешь пожелать буквально что угодно…. И выбираешь кимчи?

Чжэ Ён: Забавно, да? Но моя мама делает лучший кимчи из тех, что я пробовал! Я как раз думал об этом – целую вечность не ел кимчи. Мин Хо берет в дорогу столько рамена, что складывается ощущение, будто мы только на нем и живем.

Я: Звучит не слишком полезно.

Чжэ Ён: Так и есть. Но после концерта мы обычно настолько голодные, что уже все равно.

Я: Ясненько. Думаю, тебе повезло с желанием: кимчи наверняка есть в каждом корейском ресторане.

Чжэ Ён: Эх… Но я так удобно устроился. Не хочу вставать.


Он скинул фотографию. Три четверти изображения занимало белоснежное одеяло. Дальше виднелись задернутые темно-синие шторы.


Я: Выглядит уютно. Чуть ли не уютнее, чем у меня.

Чжэ Ён: Не верю.

Чжэ Ён: Я же был у тебя. Гирлянды на книжных полках – воплощение уюта.

Чжэ Ён: И не думай, что я не заметил плюшевого Симбу у тебя под подушкой!


Мой взгляд тут же упал на маленького преступника. У меня была привычка цепляться ночью за львенка, как за якорь. Днем его трудно заметить, ведь сплю я обычно на животе, спрятав руки под подушку.


Я: Для человека, всего раз побывавшего у меня в комнате, ты много заметил.

Чжэ Ён: И буду рад рассмотреть все еще внимательнее.


По рукам побежали мурашки… Вечер после Нью-Йорка. Это была катастрофа. А воспоминания о последующих днях – и того хуже.

Однажды я уже ощущала подобную пустоту – после смерти родителей. Тогда она была абсолютно всепоглощающей. Будто темный туннель без выхода. Бесконечный лабиринт, где каждая тропинка заканчивается тупиком.

И я была в шаге от того, чтобы снова свалиться в эту бездну… В груди болезненно сжалось. Страх заставлял меня бежать от опасности – Чжэ Ёна. Но заглушить его оказалось на удивление легко. Я просто перечитала нашу последнюю переписку, подумала о нем, о его голосе, улыбке, и внутри будто зажегся яркий свет, который разогнал все сомнения.


Я: Я тоже.

Чжэ Ён: Спи, Элла.


Я села обратно на кровать.


Я: Слишком нервничаю. Шесть дней, Чжэ Ён. Всего шесть дней!

Чжэ Ён: Ты уже спросила Лив, пойдет ли она с тобой на концерт?

Я: Да, сразу же. И она бесконечно благодарна. Но все же.

Чжэ Ён: У меня больше причин для нервов.

Чжэ Ён: Мне предстоит три часа петь перед девушкой, которая мне нравится, и не потерять при этом самообладание. А что если я ошибусь? Вечный позор?


Перед девушкой, которая мне нравится…


Я: Ты сейчас специально переигрываешь, чтобы успокоить меня?

Чжэ Ён: Это работает?

Я: Пожалуй.

Чжэ Ён: Ты слишком много думаешь, Элла. Все будет хорошо, обещаю. Даже если это означает, что во время концерта мне нельзя будет смотреть в твою сторону.

Я: Ты знаешь все места на стадионе?

Чжэ Ён: Нет….

Чжэ Ён: Но если бы мы были героями какой-нибудь романтической комедии, я бы ощутил твое присутствие.


Я фыркнула от смеха. Окажись мы и правда в фильме, я бы просто надеялась, что хеппи-энд где-то не за горами.


Я: Это было бы весьма странно. Но мило.

Чжэ Ён: Я все же рад, что это не так. Большинство ромкомов такие предсказуемые.

Я: Не знаю… Мне бы не помешало немного предсказуемости. Ты же знаешь, как я отношусь к сюрпризам.

Чжэ Ён: Оу, я как раз вспомнил наш последний сюрприз.

Чжэ Ён: Я думал, хотток[1] излечил тебя.

Я: Потребуется что-то повесомей еды, чтобы я внезапно полюбила сюрпризы.

Чжэ Ён: Буду иметь в виду.


Я растянулась на простынях, свесив ноги с края кровати. Телефон держала над головой. Пока я читала сообщения Чжэ Ёна, больше всего мне хотелось, чтобы прямо сейчас открылась дверь и зашел он. Единственный сюрприз, которому я всегда буду рада. Мне хотелось, чтобы Чжэ Ён был здесь, со мной. Ночью такие признания даются легче. Вот за ним закрывается дверь, и он с улыбкой идет ко мне. Шаг, еще один и еще, и вот – он так близко, наклоняется ко мне, в глазах вспыхивают искорки. Он скользит по мне взглядом. Я почти ощущаю на себе его руки, когда он опускается на матрас и тот прогибается под его весом. Эта близость порождает напряжение во всем теле, я выгибаюсь, протягиваю к нему руки, поднимаю голову, стремясь прижаться ближе к Чжэ Ёну. Еще ближе…

Я моргнула, и все растаяло. Прохладный ветерок танцевал на коже, нашептывая, что мне нужно найти в себе смелость быть уязвимой. И темнота подарила мне столь необходимое для следующих слов мужество.


Я: Я правда скучала по тебе.

Я: Недели без разговоров с тобой, без Лив и Мэл…


Это правда. Боже, мы встретились так внезапно, так нечаянно. Загадка, как облечь это в слова, – в голове сплошная каша, – но одно только знание, что Мэл и Лив снова со мной, одна возможность снова переписываться с Чжэ Ёном согревают меня так, как не способна ни одна грелка или горячая ванна.

Он ответил, и мое сердце счастливо замерло.


Чжэ Ён: Я тоже скучал по тебе, Элла.

Чжэ Ён: И мне жаль. Жаль, что все случилось именно так.

Чжэ Ён: Прости, что тебе пришлось проходить через это одной.

Чжэ Ён: Прости, что меня не было рядом.


При его последних словах мой взгляд затуманился. Мне тогда было так одиноко. Я даже не заметила, насколько меня поглотил страх. Словно кто-то обрезал все, что раньше меня удерживало, все мои корни.


Я: Спасибо.


Я вздохнула. Беря в руки телефон, я не представляла, чем обернется наш разговор. Но все к лучшему. Сейчас была необходима именно искренность, иначе бы я уже никогда не решилась написать об этом. Конечно, боязнь остаться в одиночестве так просто не отступит, но даже такой маленький разговор – шажок к победе.


Я: Забавно, теперь я еще меньше хочу спать.

Чжэ Ён: Тебе завтра рано вставать?

Я: Нет, все нормально.


Кажется, я просто напишу Мэтту, чтоб он не рассчитывал на мою домашку. Она сейчас не в приоритете.


Чжэ Ён: Я не говорил, что Хаын приедет на наш последний концерт в США?

Я: Твоя сестра? Нет, не говорил.

Чжэ Ён: Она планировала сделать мне сюрприз, но папа не очень хорош в хранении секретов. Он думал, я уже в курсе, и хотел, чтобы я присмотрел ней. Первый раз за границей и все такое.

Я: Ха-ха, очаровательно. Она знает, что сюрприз уже не сюрприз?

Чжэ Ён: Не-а. Разве что папа случайно проболтался. Я не планирую ей рассказывать. Хочу увидеть ее лицо, а пока мне остается практиковать фальшивое изумление.

Я: Я же увижу это на видео?

Чжэ Ён: Ни за что.

Я: Я бы могла помочь тебе усовершенствовать навыки!

Чжэ Ён: Насмешки – это не помощь!

Я: Я не буду смеяться.

Чжэ Ён: …

Я: Может, самую чуточку?

Чжэ Ён: Спокойной ночи, Элла.

Я: Ты не можешь просто взять и уйти, Чжэ Ён.

Я: Эй!

Я: Эээээээээй!


Я с улыбкой покачала головой и уже собиралась отложить телефон в сторону, когда Чжэ Ён все же ответил.


Чжэ Ён: Забудь про «спокойной ночи». Мин Хо за стенкой храпит, как носорог. Будет чудом, если она не рухнет за ночь.

Я: Кажется, вы частенько соседствуете.

Чжэ Ён: Угадай, благодаря кому. Ему слишком лень бегать через пол отеля каждый раз, как захочется мне что-нибудь рассказать.

Я: Он не может просто написать тебе?

Чжэ Ён: Можешь попробовать поговорить с ним об этом. Лично мне хватило и одного раза.


Картина этой беседы слишком живо встала у меня перед глазами, и я не удержалась от смеха. Еще минутка бодрствования, чтобы насладиться моментом. Еще одна и еще… Пока мои веки, наконец, не потяжелели.