Нара Андреева - Когда мечтаешь

– Она уже помогла, – тихий шепот на грани слышимости оглушал, словно взрыв. – Я говорил, что у тебя очень умная сестра? Здесь кроме нас никого нет.И я не понимаю, почему ты так противишься? Я же нравлюсь тебе, и прямо говорю – это взаимно!

– Вадим, неужели ты не видишь, в каком я сейчас состоянии?

– Вижу. Но не внятно, – со смешком ответил парень, – у меня очки запотели.

– Да чтоб тебя, – простонала Ника, уткнувшись ему в грудь, – опять издеваешься!

Когда Вадим немного отстранился, чтобы положить очки в карман, телефон Ники залился бодрой трелью.

– Не вздумай поднимать! – он снова схватил её и прижал к себе.

– И в мыслях не было, – Ника потерлась щекой о его грудь, – пусть звонит, я его всё равно не слышу.

А потом он подхватил её на руки и отнес в комнату, а там она сама показала, как умеет целовать. И надо сказать, судя по реакции, ему очень понравилось. И прерываться он не собирался, даже не смотря на вновь и вновь захлебывающийся звонком телефон.

Но пришлось… Потому что, как только раздался последний умирающий “дзыньк”, со стороны кухни послышался звон разбитого стекла и грохот.

– Что такое? – недоумевая и не желая покидать объятия Вадима, озадачилась Ника. – Тарелки упали?

– Я посмотрю, подожди.

Ждать она тоже не желала, поэтому сползла с дивана и поплелась за ним на кухню.

Картина оказалась не приятной и лично для Ники пугающей: оконное стекло было разбито, пол усеян осколками, среди которых выделялся продолговатый камень. На прикрепленной сверху бумажке крупными буквами значилось: “Сука, ты мне за это ответишь!”

– Мы уходим! – Вадим схватил её и потащил в прихожую. – Ничего не бери, по дороге купим необходимое.

– Но… как я всё оставлю? – заикаясь, пролепетала Ника. – Надо же… Надо в полицию позвонить!

– Надо, но не сейчас. Если они приедут, то будут держать всю ночь, а тебе не помешает отдохнуть. Завтра утром вернемся и вызовем. А пока попросим твою соседку о помощи.

Она не слышала, о чем Вадим шептался с Марией Степановной, но когда старушка подошла к ней, то вместо обычной бабули-одуванчика Ника увидела решительную собранную женщину, с очень умными глазами.

– Вероника, утром стукнитесь ко мне, я подтвержу, что камень вам кинули минут через десять после отъезда. И за квартиркой пригляжу, не волнуйся. Дождика ночью не обещали, а уж с остальным я справлюсь.

– Спасибо… – шепнула Ника, пожимая сухонькие руки, – огромное спасибо за помощь.

– Мальчика своего благодари, – ответила старушка со сдержанной улыбкой, – умного ты в этот раз отхватила, прежние и рядом не стояли. Не прошляпь, милая.

– Нет, не приснилось, – убедилась Ника, когда, открыв глаза, увидела совершенно незнакомую картину на стене. Разглядывая приятный осенний пейзаж, она старалась восстановить в памяти события вчерашнего вечера…

Вадим заботливо, словно маленького ребенка, усадил её в свою машину, что-то ей говорил, но Ника плохо понимала – что конкретно. Её словно сковало изнутри, частично отключив от мира и заставив сосредоточиться на своем страхе: кто-то следит за ней не только в сети и этот кто-то её ненавидит так сильно, что закинул камень в окно на втором этаже. Вадим начал что-то спрашивать, но она никак не могла взять в толк, что ему надо, чуть позже до неё дошло – номер Лизы. Для чего – выяснять не было сил…

… И вот она лежит на кровати, в небольшой залитой солнечным светом комнате, и чувствует себя настолько прекрасно, что вчерашний кошмар кажется далеким и не таким пугающим. Она встала, потянулась и, оглядевшись, поняла, что находится в детской, причем в мальчиковой. Идеально ровно расставленные на полке книги – в основном научная фантастика, большие настенные часы, прикрепленная к потолку боксерская груша, минимум мебели – всё говорило о том, что хозяин этой комнаты был активным и очень аккуратным. Но абсолютно беспардонным. Именно это пришло Нике в голову, когда она поняла, что ровная стопочка одежды на столе принадлежит ей. “И что же меня смущает больше, – обратилась Ника к подсознанию, – то, что он меня раздел, или то, что не до конца?” Подсознание в этот раз коварно молчало. Хотя, это было к лучшему – можно было спокойно одеться.

Ника приоткрыла дверь и тут же оказалась в объятиях Вадима.

– Доброе утро, – он улыбнулся, – как раз сообразил завтрак и собрался тебя будить. Надеюсь, хорошо спала? – последняя фраза прозвучала немного натянуто, а в глазах промелькнуло беспокойство.

Ника ответила на улыбку и погладила Вадима по щеке, с удовольствием отмечая его рваный вдох. “С тобой я спала бы намнооого лучше. И, если мы это не сделаем, скоро между нами будет искриться воздух”.

– Достойный ответ, – рассмеялся Вадим и потянул её за собой. – Хотя странно, что ты не заметила: воздух давно искрится.

– Я сказала это вслух? – ошеломленно охнула Ника, размышляя, что делать: побиться головой об стену или расхохотаться.

– И даже довольно громко, – отсмеявшись, он чмокнул её в нос и завел на кухню, где аппетитно пахло свежей выпечкой.

– Вообще-то мне надо умыться. И не только, – призналась она, когда Вадим поставил перед ней кружку горячего чая.

– Ванна и “не только” там, зубную щётку я тебе вчера купил.

– А Лиза? Ты ей дозвонился? Она знает, где я?

– Да. Знает. Звонила только что и передала тебе, что с работы ее заберет Павел, и попросила сообщить, когда разберемся с полицией.

– Это хорошо, – Ника постаралась подавить волнение от предстоящей встречи с сотрудниками правопорядка. – Паша – мужик сильный и умный, рядом с ним она в безопасности.

– Паша?

– Муж её… бывший, то есть будущий.

– Не понял.

– Тебе и не нужно, – отмахнулась Ника и, одарив загадочной улыбкой, поспешила в ванную.

На кухню она вернулась совсем проснувшаяся и голодная, как волчица, поэтому набросилась на свежий круасан с шоколадным кремом, а затем слопала еще два с клубничной начинкой.

– Ты всегда так скромно завтракаешь?

– Прижнаться щестно, нет, – покрутила головой Ника, лопая четвертый круасан с ванильным кремом, тщательно прожевала, проглотила и, посмотрев прямо ему в глаза, продолжила: – Сегодня у меня аппетит не важный: стресс и всё такое.

– Хорошо, что предупредила, – он встал, чтобы налить себе еще чаю. – В следующий раз скуплю всю кондитерскую.

А Ника и думать забыла о сладких булочках, когда обратила внимание, что балахонистую одежду Вадим сменил на джинсы по ноге и футболку с короткими рукавами, а волосы аккуратно закрепил сзади шнурком.

– Опять разглядываешь? – усмехнулся он, поймав её взгляд. – У тебя это входит в привычку.

– Ты умеешь притягивать внимание, – парировала Ника. – А очки тоже часть маскарада?

– Еще чего! Я очкарик со стажем, – чуть ли не с гордостью ответил Вадим.

– Значит, сейчас ты в линзах?

– Ага. Так целоваться удобнее, – и в подтверждение своих слов он поднял её,легко провел большим пальцем по губам и поцеловал, сначала осторожно – пробуя, лаская, обещая, а потом постепенно усиливая напор – подчиняя и не давая никакого шанса не ответить на свою ласку.

И Ника поддалась, растворилась, позволила его губам и языку делать с ней всё, что угодно, млела от поглаживания теплых ладоней, бесстыдно прижималась к нему, терлась, словно кошка, и почти мурлыкала, ощущая под своими ладонями горячее крепкое тело.

– Котёнок, – выдохнул Вадим, – маленький, зеленоглазый, своенравный. Ты меня с первого взгляда поразила, сбила с толку, запала в сердце, потому и повел себя, как идиот. Простишь?

Ника с трудом подняла голову и почувствовала, как под взглядом голубых подернутых поволокой страсти глаз огонь в её крови устремляется куда-то вниз живота, скапливается и немилосердно жжет причиняя боль. А когда Вадим разжал руки, всё, что она смогла сделать, это протестующее захныкать…

Вадим сел и притянул её к себе на колени.

– Всё будет, сладкая моя, потерпи, – шепнул он в ухо, поглаживая ладонями тело. – Сейчас мы решим одну проблему, а потом я тебя не отпущу.

– Я сама никуда не уйду. – И это была чистая правда. И дело было не в сворачивающем её в узел желании и не в его горящих от страсти глазах, даже и не в том, что она влюблена в его образ последние пять лет. Сейчас, блаженно свернувшись в комочек в крепких объятиях, Ника осознала, что доверяет Вадиму, как никому в жизни и как себе самой не доверяла никогда. Как такое возможно и что ей с этим делать, она решила не думать. По крайней мере, сейчас.

Через полчаса Вадим вёз её домой, а она задала вопрос, который давно крутился в голове: почему Дима Косогоров оказался Вадимом и к тому же программистом.

Вадим невесело усмехнулся и начал свой рассказ:

– Компами я увлёкся в десять лет. У нас в подъезде жил парень, немного старше меня. Ты, между прочим, его знаешь. Женька, – уточнил Вадим. – Так вот, его отец был программистом и сына обучал, а там и я втянулся. И так получилось, что к тому времени, как стал подростком, я просиживал за компом сутками, чем вызывал недовольство родителей. Но я никого не слушал и мечтал только об одном – стать самым крутым программистом на свете. Поэтому очень обрадовался нашему возвращению в Штаты.

– Возвращению? – не поняла Ника. – Как это?

– Отца позвали играть в НХЛ когда мне было полтора года, – пояснил Вадим. – Мы жили там девять лет, здесь только гостили, а потом сильно заболела бабушка Женя, и мы с мамой приехали сюда. Болела бабушка долго и тяжело, но, слава богу, всё обошлось, она поправилась, и мы снова переехали в Америку, когда мне было пятнадцать лет. Я был в восторге – ведь там Мекка для нашего брата! Старался, как мог: поработал над своим английским, окончил школу, готовился поступить в очень престижный университет по интересующему меня направлению. Мечтал, что смогу произвести впечатление на работодателя, хотя бы из какой-нибудь местной небольшой софтверной компании, ну а там и до гигантов типа Гугла дорасти. Но получилось немного иначе. Точнее намного.