Нара Андреева - Когда мечтаешь

скрам – транскрипция английского слова scrum, коим называется одна из модных нынче методологий управления проектами по разработке ПО. Описывать её можно долго и нудно, здесь же важно отметить то, что процесс разработки делится на итерации (см. выше), каждая из которых должна быть завершена вполне конкретным результатом, который можно проверить.

аджайл – и это тоже транскрипция. В английском варианте – agile. Так айтишники называют целую группу методологий разработки софта, от применения которых процесс разработки становится легче и гибче, а заказчик начинает чаще получать проду и становится более добрым. Скрам (см. выше) – один из подходов в рамках аджайла.

Зависимость… Это слово употребляется в негативном смысле. С ней сражаются, её стараются преодолеть. Ника, отдыхая в ласковых объятиях Вадима, понимала – она теперь тоже зависима. Но желания бороться нет никакого. Зачем? Да и с чем? Со сводящей с ума улыбкой? С крепкими ласковыми руками? Или с этим сказочно красивым телом?.. Она приподнялась на локте и не смогла отказать себе в радости погладить подтянутый живот, пробежаться пальцами по груди, провести пальцем по губам…

– Интересно, ты сама замечаешь, как часто меня разглядываешь и трогаешь? – с хрипотцой в голосе спросил Вадим. – Кстати, я ничего не имею против, но ещё чуть-чуть и ты рискуешь не выбраться из постели ещё несколько часов.

– Риск – дело благородное, – отшутилась Ника, но, тем не менее, убрала руку. – И потом, у тебя весьма симпатичное тело, так что моё желание смотреть и трогать вполне объяснимо.

Вадим потянулся, словно кот, и недовольно прищурился:

– Между прочим, модные критики рассчитали, что моё тело максимально приближено к пропорциям золотого сечения. А ты говоришь “симпатичное”!

Ответом ему было урчание Никиного живота, очень невежливое и громкое. Причём живот Вадима согласился с её реакцией и присоединился. Ника захихикала, а Вадим, буркнув: “Значит, едем обедать”, подхватил её и увлёк в ванную.

– Да уж, скромность – не самая сильная твоя сторона, – пошутила Ника, прижавшись к нему под тёплыми струйками воды.

– Скажу больше, котёнок, – Вадим выключил душ и скользнул по её телу намыленной губкой. – Насколько я понял, ты не большая любительница скромников, так что отныне это будет моей самой слабой стороной.

– Уел, – вздохнула Ника, отдавшись полностью его совершенно немыслимым действиям с мыльной губкой.

И, надо сказать, скромности в них было столько же, сколько подлежащих в обобщенно-личном предложении.

В ресторан они попали спустя час. И пусть оба были голодные как волки, но находились в весьма приподнятом настроении. Правда, изучая меню в красивом кожаном переплете, Ника никак не могла сосредоточиться и определиться, поэтому согласилась с тем, чтобы Вадим заказал что-нибудь на свой вкус. И некоторое время спустя по достоинству оценила выбор Вадима и сполна насладилась стейком средней прожарки.

– Будешь десерт? – спросил Вадим.

– Нет, – Ника промокнула губы салфеткой и сложила вилку с ножом крестом на тарелке. – И знаешь, давай десерт к ужину я сделаю сама. У меня получается очень вкусный яблочный пирог.

– Не вопрос, – Вадим знаком показал официанту принести счёт. – Сейчас заедем в магазин, купим продуктов и можешь творить на кухне, что твоей душе угодно.

– Сотворю, не сомневайся, – пообещала Ника. – Только для начала доделаю статью и отошлю её в редакцию. Там немного осталось. Надеюсь, нам не грозят проблемы с сетью?

– Мир временно спасён, шеф, – с самодовольной улыбкой ответил Вадим. – Иначе быть не может, когда за дело берется повелитель сети.

– Теперь приведешь мне в пример каких-нибудь критиков, которые рассчитали, что в твоих программах содержится код вселенского совершенства? – посмеиваясь, спросила Ника. – Ты уж определись, кто ты: модель или программист? А то какой-то адский коктейль получается.

Вадим не ответил, второй раз за день демонстрируя высоту достижений в нарочитом молчании. И делал это до тех пор, пока они не уселись в машину.

– Знаешь, котёнок, – Вадим вырулил с парковки и взял направление к торговому центру на окраине города. – Я почти забыл о своей прошлой работе, но тут появилась ты, и… Я ведь осознаю, что веду себя как хвастливый подросток, но ничего не могу с собой поделать. Тебе нравился Дима Косогоров – так тому и быть, ради тебя я могу вновь им стать. Потому что я…

– Нет… – тихо перебила его Ника, опасаясь того, что будет дальше.

Вадим резко ударил по тормозам и посмотрел на неё чуть ли не с яростью:

– Потому что ты не готова ответить тем же, так? – почти спокойно спросил он, только вот Нике показалось, что каждое слово звучало как раскат грома.

Вот она – точка невозвращения, понимала Ника, разглядывая красивое лицо Вадима. Впервые в жизни с ней происходило такое. Впервые она не стремилась охладить себя, одёрнуть, запретить чувствовать. Она нырнула с головой, чтобы понять, какова на самом деле глубина её чувств, и испугалась, потому что было очень… ОЧЕНЬ глубоко.

Ника не выдержала и отвела взгляд, уставившись на свои руки. И только тихонько охнула, когда Вадим, резко выдохнув, так вдавил газ, что её вжало в сиденье.

Возникшее напряжение немного разбавила развесёлая акция местного молокозавода. Трудно не расслабиться, когда у входа в магазин тебя встречают симпатичные девушки в костюмах сексуальных бурёнок и предлагают откушать йогурта.

Вадим перекинулся с ними парой реплик и, сочувственно улыбаясь, пожелал “ночь простоять, да день продержаться”. А потом поведал Нике историю о своем приятеле – ныне лице “Армани”. Как оказалось, тот тоже начинал с таких вот акций и путь его до высот модельного бизнеса был непростым и тернистым.

Так что на обратном пути Нике показалось, что напряжение исчезло вовсе. Чтобы убедиться в этом, она засыпала Вадима вопросами о его участии в показах, и он довольно подробно на них отвечал. Даже слишком подробно, по её мнению…

– Ника! Держись!

Раздался грохот, машина дернулась, засветились сигнальные лампочки на приборной панели, и, судя по тому, с каким усилием Вадим перестроился к обочине, стало очевидно: с рулём какие-то проблемы.

Вадим, чертыхнувшись, заглушил двигатель и с тревогой обратился к Нике:

– Ты как? – он отстегнул ремень безопасности и, склонившись к ней, обхватил ладонями её лицо.

– Ничего, – Ника облегченно выдохнула. – Я не успела даже испугаться. Всё очень быстро закончилось.

– Сиди, я посмотрю, что случилось.

– Нет уж, – Ника отстегнула ремень. – Я с тобой.

Вадим открыл капот и присвистнул:

– Ну, ничего себе…

– Может быть, ты ещё и гениальный автомеханик? – в надежде, что так и есть, попыталась пошутить Ника.

– Увы, нет, – невесело усмехнулся Вадим. – Но тут не надо быть профи, чтобы понять: я серьезно влип.

Заглянув под капот, Ника убедилась, что Вадим прав: раскуроченный вентилятор лежал прямо на двигателе, а рядом валялись какие-то черные резиновые ошмётки.

– Ты знаешь хотя бы, что случилось? – упавшим голосом спросила она.

– Понятия не имею. Предполагаю, что эта черная хрень – ремень усилителя руля. В общем, надо звонить в сервис.

После разговора по мобильному Вадим приуныл. Все эвакуаторы были заняты, так что забрать их могли не раньше, чем через три часа. В лучшем случае.

– Значит, так, – немного подумав, сказал Вадим, – мы сейчас с тобой вызовем такси, я отвезу тебя домой, а сам постараюсь придумать, как отогнать машину в сервис.

Но не успел он набрать номер, как рядом остановился очень знакомый Нике серебристый хечбек. Смирившись со своей расшалившейся судьбой, она, будто в замедленном кино, наблюдала, как из машины показалась сначала одна нога, затем другая и, наконец, сам владелец синих джинсов и модных кроссовок целиком. Некоторое время он просто стоял, напряженно всматриваясь в её лицо. Знакомая реакция: Андрей постоянно боялся перепутать их с Лизой.

Ника перевела взгляд на Вадима, стараясь понять, как ей разрулить эту невероятную по своей нелепости ситуацию. По крайней мере, у неё осталась крошечная надежда, что Вадим не узнал Андрея. Он ведь видел его всего раз и на фото.

– Э… мы тут… – начала Ника, но Вадим перебил её.

– Я так понимаю, это и есть твой бывший?

Ника кивнула.

– Ух, ты, – Андрей переключился на Вадима. – Сейчас ты выглядишь приличнее, чем когда чуть не сбил меня, выкидывая букет. Кстати, зря. Это были очень хорошие цветы. Я лично выбирал каждый.

Вадим хмуро взглянул на Нику. Она развела руками. Он нахмурился ещё сильнее, Ника пожала плечами. Возможно, эта пантомима длилась бы ещё какое-то время, но Андрей решил поставить в ней точку. Он взглянул поверх головы Ники, обозрел внутренности машины, криво ухмыльнулся и обратился к Вадиму:

– Ноздрю доставай.

Сказать, что Вадим не ожидал такого, значит промолчать. Он посмотрел на Андрея так, будто тот сказал какую-то непристойность.

– Что, прости?

– Тянуть тебя за что будем? Или собираешься тут всю ночь куковать?

Видимо, Вадим решил, что общение с Андреем – меньшее из зол.

– Я посмотрю в бардачке, – неуверенно произнес он, направляясь к водительской дверце.

– Какой бардачок, – прыснул Андрей, – багажник открывай!

Нике показалось, что от удивления её глаза вылезли на лоб. За три года общения с Андреем она ни разу не видела его таким… таким… Она даже не могла найти слов, чтобы выразить свои ощущения. В последнее время Ника заметила, что она очень часто не может найти слов, что само по себе было очень странно для филолога.

Вадим покорно открыл багажник. Андрей произвел там какие-то манипуляции и вытащил толстую металлическую петельку с резьбой. Затем он присел перед машиной Вадима и вырвал кусок бампера.

Ника оторопела, а Андрей сияя улыбкой вручил оторванное Вадиму.