— Тридцать четыре, — ответил Вильерс. — Но, поверьте мне, моя душа куда старше. Как бы там ни было, шесть незаконных детей — это серьезная помеха моим матримониальным планам.

Козуэй хмыкнул.

— Но вы же не… — Он не договорил.

Вильерс с удовлетворением наблюдал за тем, как правда постепенно доходит до Козуэя.

— Я должен найти для них мать, — заметил он. — В сложившихся обстоятельствах женщины моего круга едва ли захотят принять меня. А вот разведенная женщина… К тому же Исидора такая очаровательная! — Он произнес эти слова осторожно, но, судя по всему, недостаточно осторожно.

Вильерс был готов поклясться, что Козуэй даже не шевельнулся, однако через какой-то миг его сильная рука схватила гостя за горло.

— Она не станет матерью твоих незаконнорожденных детей! — проговорил он. В голосе Симеона было столько ярости, что Вильерс не сдержал улыбку, однако у него тут же возникло подозрение, что он может от этого умереть. — Она моя! — Козуэй оттолкнул Вильерса. Кресло под ним качнулось назад, но не упало.

Вильерс осторожно ощупал шею. Джемма будет перед ним в долгу за это. Одно дело дружба, но совсем другое — физическое насилие. Оно ему не по нраву. Вильерс закашлялся. Кажется, на Козуэя это не произвело никакого впечатления, и тогда Вильерс закашлялся сильнее.

Козуэй по-прежнему склонялся над ним, прожигая взглядом.

— Черт возьми! — выругался он и, повернувшись, рухнул в свое кресло. — Ты солгал мне. Мерзавец!

— Почему это? — осторожно спросил Вильерс.

— Ты и не собирался жениться на Исидоре, не так ли?

— Если это доводит тебя до физического насилия, то нет.

— Я, скорее, вырву у тебя кишки, — пригрозил Козуэй.

— Очаровательно, — покачал головой Вильерс. — А как же обстоят дела с этой твоей золотой серединой, о которой ты мне все уши прожужжал, когда мы вместе плыли на корабле? Разве ты больше не спокойный камушек на побережье вечности и прочее?

— Я познакомился с Исидорой, — процедил Симеон сквозь зубы.

— Женщины!.. — вздохнул Вильерс. Поднявшись, он позвонил в колокольчик.

Дворецкий появился немедленно.

— Могу я подать вам напитки? — предложил он.

— Мокрое полотенце для моего горла, — велел Вильерс. — И передайте лакею герцога, что мы через час едем в Лондон. Вечером мы отправимся на прием на королевскую яхту, так что лакей должен собрать все необходимое.

— Черт! — выругался Козуэй у него за спиной.

— Ну вот, начинает проявляться ваша мужская сущность, — успокаивающим тоном проговорил Вильерс. — А вся эта дребедень про камни — не для вас. Вопрос теперь в том, как вам вернуть жену и при этом не попасть в Тауэр за убийство.

— Она сказала, что хочет выбрать себе мужа, — мрачно проговорил Козуэй. — Она хочет, чтобы за ней ухаживали. Цветы… Стихи…

— Бриллианты, — добавил Вильерс. — Забудьте о цветах — они быстро увядают. У вас есть какие-нибудь драгоценности?

— Тигровые рубины, — ответил Козуэй. — Я как раз приказал привезти их сюда из банка «Хоарз».

— Отлично!

— Но Исидора вообще-то не интересуется такими вещами, — заметил Козуэй.

— А чем же она интересуется?

— Диванными собачками, — промолвил Козуэй в ответ. — Кем-то, кто позволит ей принимать решения и верить всему, что она говорит.

— Она со всем справится, — заметил Вильерс. Встав с места, он прошел по салону, разглядывая стенные панели. — У вас тут великолепные фризы, Козуэй. Их делали специально для этой комнаты?

— Нет, — покачал головой хозяин дома. — Исидора пригласила сюда мастера, однако она уехала, не успев увидеть его работу.

Вильерс повернулся к нему.

— Вот что я хочу вам посоветовать, Козуэй. В вашем браке не было ничего романтического.

— В каком таком браке?

— Да-да, — не обращая внимания на его вопрос, продолжал Вильерс. — Она уехала в Лондон, чтобы заняться его аннулированием, а вы даже не подумали отправиться следом за ней.

— Я не диванная собачонка, чтобы бегать следом за ней!

— Именно так, — кивнул Вильерс. — Вы больше смахиваете на пирата.

Козуэй прищурился.

— На кого?..

— На человека, который с помощью силы пробирается к своей даме сердца, — медленно проговорил Вильерс словно в полусне. — Который справится со всеми трудностями и устранит любого, кто может встать на его пути, включая даже самых высокопоставленных особ в государстве, за что, кстати, его вполне могут и повесить. Так вот, он с помощью любых средств доберется до своей невесты, перекинет ее через плечо и бросится навстречу свободе через…

— Я понял, — кивнул Козуэй, перебивая его. — Полагаю, вы тайком пишете мелодрамы.

— Думаете, мне стоит этим заняться? — спросил Вильерс. — Мне так приятно осознавать, что вы считаете меня человеком талантливым.

— Господи, — промолвил Козуэй, — если бы мне не было известно, что вы — один из лучших фехтовальщиков в Европе, я бы усомнился в вашей мужественности, Вильерс.

Тот поправил кружева на манжетах.

— Я только что проиграл одну дуэль, — сказал он. — Проиграл влюбленному мужчине.

— А-а…

— Так что, как видите, — продолжал он, — я с большим уважением отношусь к этому чувству. Я даже готов подставить себя под удар ради такого человека, если меня хорошенько попросить.

Вильерс видел, что Козуэй задумался над его словами, принял их. Наконец лицо его прояснилось, и он почти заулыбался.

— Итак, кто же заставил вас приехать сюда? — спросил он.

— Джемма, герцогиня Бомон, — ответил Вильерс. — Ну а теперь нам надо ехать. Мне понадобится не меньше трех часов, чтобы подготовиться к королевскому празднику. — Он посмотрел в глаза Козуэю. — В зависимости от способностей вашего камердинера вам будет нужен по крайней мере час.

Глава 41

«Перигрин», яхта его королевского величества Георга III 26 марта 1184 года

Исидора понимала, что это будет молчаливый, вызывающий жест. Поверенный убедил ее, что сам король намерен потолковать с ней о разводе этим вечером; она решила надеть платье, в котором впервые увидела своего мужа. Она пребывала в полной уверенности, что большая часть мужчин на королевской яхте не станут ломать себе голову над тем, являются ли ее вкусы общепринятыми.

— Боже мой! — воскликнула Джемма, приблизившись к ней сзади. — Ты выглядишь потрясающе, Исидора.

— Для меня это что-то вроде первого бала, — сказала Исидора, улыбаясь ей в зеркало. — Я намерена произвести впечатление на всех собравшихся мужчин.

— Ни одна дебютантка не решилась бы надеть такое платье, учитывая размер лифа и твои весьма пышные формы, — сказала Джемма. — Но какой же чудесный фасон! Мне так нравятся эти нижние юбки из шелка нежно-голубого цвета под серебристой верхней юбкой. Великолепно! А еще эти бриллианты! Ты выглядишь как фея!

— Мне всегда казалось, что феи — это крохотные зеленые существа с прозрачными крылышками, — с сомнением заметила Исидора.

— Королева фей, — поправилась Джемма. — Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы простой смертный потерял разум и навечно отправился бродить по дремучим лесам.

— А ты довольно странная, Джемма, тебе это известно?

— Я это в себе принимаю, — кивнула герцогиня. — Я не из тех, кто украшает себя бриллиантами с головы до пят.

— А я как раз хочу дать всем понять, что я именно такова… Это смешно, не так ли?

— Всем известно, чего ты стоишь, дорогая, — принялась утешать подругу Джемма. — Мне нравится блестящая внешность. В твоем платье будет отражаться свет свечей, так что никто не упадет за борт. Представляешь, когда прошлый раз король устраивал праздник на своей яхте, лорд Пиддл споткнулся и свалился в воду.

— Надеюсь, он сумел выбраться из воды?

— Само собой, — кивнула Джемма. — Он плавает, как корка.

— Если я упаду за борт, — сказала Исидора, — то пойду ко дну, как камень. Бриллианты на платье мелкие, но все вместе они немало весят.

— Предлагаю тебе сесть на трон и слушать восхищенные возгласы.

Исидора прикусила губу.

— Вильерс поехал за ним, — сказала Джемма, сразу догадавшись, о чем она думает.

— А что, если Вильерсу не удалось его уговорить? — спросила Исидора, чувствуя, что ее сердце наполняется страхом. — Вдруг Симеон абсолютно счастлив без меня и считает, что от меня одни лишь проблемы?

— Что ж, в таком случае продашь свое платье на базарном аукционе и купишь себе нового мужа, — усмехнулась Джемма.

К десяти часам вечера Исидора начала думать, что даже герцог Вильерс не в состоянии творить чудеса. Король Георг III приехал и уехал, не забыв сообщить ей, что документ о разводе, подготовленный ее поверенным, быстро получит одобрение светских и церковных властей. Его слова должны были бы согреть сердце Исидоры и убедить ее том, что даже счастливо женатый монарх неравнодушен к ее бюсту, однако этого не случилось.

Ну почему Симеон не приехал?! Она равнодушно смотрела по сторонам, вложив руку в ладонь какого-то джентльмена. Исидора даже не могла вспомнить его имени. Вокруг нее вертелось так много потенциальных ухажеров, что она начала описывать их Джемме по одежде. На этом был камзол бирюзового цвета с зелеными пуговицами. Не слишком-то удачное сочетание. Исидора заставила себя улыбнуться ему.

Бирюзовый Камзол подчеркнуто поклонился ей, излишне сильно потряс ей руку, и они направились к толпе собравшихся. Для яхты судно было весьма внушительных размеров, но король отправил так много приглашений, что на борту (по мнению Исидоры) оказалось слишком много людей. Ее кринолин то и дело со стуком задевал кринолины других леди, поэтому отовсюду то и дело слышались извинения. Более того, из-за небольшой качки танцевать было довольно трудно, особенно учитывая высокие каблуки и громоздкие наряды дам.