Ольга Горовая - Кофе в постель

Слава замер и даже перестал дышать на миг. А потом шумно выдохнул и, подняв лицо, опустошенно посмотрел ей в глаза.

— Я не могу, солнышко, — как-то потерянно прошептал он. — Не могу пока встать, не могу идти…Ната.

Она хотела переспросить, не поняв, что именно ему мешает, когда внезапно, осознала, что за все это время, Слава ни разу не пошевелил ногами.

Ей стало так страшно, как ни разу за сегодня. Так, что волоски на руках встали дыбом, а по спине сбежала струйка холодного пота. Но она не собиралась сообщать об этом Славе.

— Ничего, — как можно спокойней постаралась сказать она. — Ничего. Мы справимся, — повторила Ната то, что пару минут назад сказала брату, и поцеловала его в сжатые и закушенные губы.

Слава не знал, отчего в этот раз приступ длится настолько долго.

Да, он понимал, что сам спровоцировал его неловким, неосторожным движением, которого мог бы избежать, но почему же так долго, черт возьми?!

Ничто не помогало унять это ощущение, словно по его спине, раз за разом, проходится циркулярная пила.

Но даже не это пугало Славу. А что, что на фоне такой боли в пояснице, как раз там, где еще имелся слабо-желтый след синяка, в ногах он не чувствовал вообще ничего.

Ноль.

После первого, простреливающего жидким огнем чувства, которое подкосило его, заставив рухнуть на пол, Святослав вообще не мог утверждать, что у него имеются нижние конечности.

И вот это оказалось до дрожи страшным, черт возьми!

Он сидел на полу в своей спальне, заставляя себя сосредоточиться на дыхании, и думал о том, что должен преодолеть это. Должен встать, должен заставить свои ноги работать — и добраться до Наты. Слава обещал, что приедет к ней, и не мог допустить в этот раз, чтобы она подумала, будто он снова играет с ней в прятки.

Если бы он мог хоть до телефона доползти, чтобы, собравшись с силами, позвонить ей, сказать, что немного задержится…

Был момент, когда Святослав даже решил, что уже упустил и растратил отпущенное ему время.

И боль оказалась настолько невыносимой, что не оставалось сил терпеть.

Казалось, он бы согласился уже на что угодно, лишь бы это прекратить.

Любой вариант сейчас, Слава принял бы с благодарностью, даже тот, о котором умный и ответственный человек не должен был бы думать…

Но именно в этот момент, когда мысли в разуме Славы подобрались слишком близко к пути простейшего выхода, он услышал, как она позвала его.

Сначала, Слава не отреагировал, решив, что это мозг, от боли, играет с ним в странные и жестокие игры. Ведь Наташа никак не могла оказаться здесь. Она сейчас дома, в безопасности, уверенная, что с ним все в порядке…

Но ее голос прозвучал вновь, как и шум закрываемой двери, который прорвался и сквозь помутненное мукой сознание.

Святослав открыл глаза и с непониманием, неверием уставился на ту, которая давно стала личным солнцем в его вселенной.

Наташе совершенно нечего было здесь делать и, тем не менее, она находилась именно тут. Рядом с ним.

Когда ее руки обняли его, когда Слава смог сжать Наташу в своих ладонях, он понял, что ему, черт возьми, есть за что бороться! Даже с собственным телом.

Но все равно, оказалось настолько сложно признаться ей в том, что он не может управлять своими ногами.

Почему-то, это воспринималось Славой, как слабость, которую не имел права допускать мужчина. Но и скрывать дальше то, к чему он катился, не имело смысла.

Видит Бог, он не собирался вот так сообщать Нате о том, что вполне вероятно, станет инвалидом. Не сидя на полу, скорчившись от боли, не имея возможности даже передвинуться, вцепившись в любимую так, словно бы она была единственным, что удерживало его на этом свете.

Но, судя по всему, жизнь уже не интересовалась его планами, распоряжаясь на свое усмотрение.

Однако, даже в такой ситуации, он не знал, был ли еще когда-то так счастлив, как тогда, когда понял, что она останется.

Может быть малодушно и эгоистично. Может быть, категорически неправильно по отношению к ней, но Святослав не представлял уже себе, как сможет терпеть это все, если она уйдет? Не помнил, как терпел весь этот месяц …

Даже то, что он мог вдохнуть ее аромат, погладить дрожащими пальцами пряди коротких, взъерошенных волос, делало боль хоть и не меньшей, но … такой, которую он мог вынести.

Они так и сидели на полу в полутьме спальни.

Наташа распрямила свои ноги, будто бы обхватив его всем телом, руками продолжая обнимать торс Славы. А он, откинувшись на шкаф, притянул любимую к себе, уже сам, прижимая ее голову к своей груди так, как она делала до этого.

— Слава, — голос Наташи звучал приглушенно из-за того, что она уткнулась лицом ему в рубашку. — Может, нам стоит скорую вызвать? Пусть сделают тебе укол аналгетика, или еще что-то, они же должны знать, что делать? — он слышал, насколько она старалась, чтобы голос звучал ровно и уверенно.

И, черт его побери, но Слава гордился Наташей больше чем собой. Ее силой духа, ее волей. Он испытывал восторг от того, что чем-то смог заслужить Нату в своей жизни.

— Не надо, солнышко, — хрипло ответил Слава, начиная ощущать, как понемногу, пусть и мизерными шажками, утихает боль. — Они мне, вряд ли помогут. Надо просто переждать, — он облизнул пересохшие губы. — Уже становится терпимей, — он немного передернул плечом, боясь более активным жестом спровоцировать новый приступ.

На самом деле, Святослав уже чувствовал пекущую боль в пальцах ног, и как ненормальный радовался этому. Он знал, уже имел представление о том, что это ощущение предшествует восстановлению его способности управлять своим телом.

— Это и есть те неприятности, о которых ты сегодня говорил? — осторожно повернув голову, Ната посмотрела в его глаза.

Слава хмыкнул, скривившись.

— Веришь, я не думал, что ты так узнаешь об этом? — он тяжело вздохнул и постарался хоть немного пошевелить голенью. И выругался от боли, радуясь, тем не менее, что нога сдвинулась на пару сантиметров.

Наташа затаила дыхание в его руках, наблюдая за тем, что он делал.

— Я и ушел вчера только для того, чтобы вымучить у своего врача заверение в том, что это можно преодолеть, — он потерся подбородком о ее волосы. — Чтобы, рассказывая тебе о том, что со мной происходит, иметь хоть какой-то запас твердых фактов и убеждений, доказать тебе, что могу что-то предложить, прося остаться со мною, — честно признался Слава, уткнувшись лицом в ладонь Наташи, которой она обнимала его правую щеку. — А теперь… что ж, вот она, правда, без приукрашивания, — он тяжело вздохнул, все еще с трудом отключаясь пусть и от утихающей, но все-таки мучительной боли.

— Я могу стать полным инвалидом, солнышко, — пустым голосом прошептал Слава. — Уже становлюсь, собственно. В течение года-двух, вероятней всего, не смогу передвигаться без инвалидной коляски, — он почувствовал, как она крепче прижала пальцы к его скуле, словно бы поддерживая Славу таким образом. — И единственный шанс — операция, которая, тем не менее, может привести к тому же исходу.

— Но ведь раньше у тебя не было таких…, - Наташа положила голову ему на плечо и задумалась, пытаясь подобрать слово. — Ситуаций, что ли, я не знаю, — она покачала головой.

— Не было, — согласился он, еще крепче обняв ее. — Это началось после того падения во время гололеда.

Слава почти мог себе представить, как в ее мозгу выстраивалась последовательная цепочка событий и фактов.

— Ты потому ушел тогда? — приглушенным голосом пробормотала Ната, снова уткнувшись в его грудь.

— Да, — Слава больше не думал ничего скрывать. — Я так хотел провести тот день совершенно иначе, — он горько усмехнулся, — наконец-то получил браслет, который заказал еще в Киеве…, а вместо этого — проторчал в кабинете у врача, а потом…, - Святослав горько хмыкнул. — Мне надо было подумать, что делать дальше с жизнью, с собой,… с нами… и я пропал на сутки. Чтобы после, сделать то…, что сделал.

Он не сопротивлялся, когда ее рука надавила на его щеку так, чтобы Наташа могла посмотреть в глаза Славе.

— Ты боялся, что я тебя брошу, когда узнаю? — пытливо всматриваясь в него, уточнила Наташа.

Покачав головой, Слава и сам обхватил ее лицо ладонями, ощущая, что наконец-то может расслабиться. Боль практически отпустила его тело. Но не в этом было дело.

Криво улыбнувшись, он легко поцеловал ее.

— Нет, солнышко, я боялся, что ты со мной останешься. А меньше всего я собирался превращать твою жизнь в такой кошмар, как уход за инвалидом, — с горечью признался Слава. — Только…, прости меня, но я не смог без тебя, Ната. И не смогу, наверное, — уперев пятку в пол, он подтянул левую ногу к себе, игнорируя онемение и покалывание, которое сопровождало восстановление подвижности. И, немного приподняв Наташу, посадил ее к себе на колени, так, чтобы их лица оказались напротив. — В общем-то, теперь ты знаешь все, — со вздохом констатировал Слава.

Наташа внимательно смотрела на него. Так, словно читала его душу.

— Ладно, тогда я прощу тебя за те слова, — с глубоким вздохом прошептала Ната и уткнулась Славе в шею, но он-то, все равно, увидел, что в ее синих глазах блестят слезы. — Но если ты, еще раз, решишь принять какое-то решение касательно нашей жизни сам — я тебя побью, — с угрозой в голосе, произнесла она и стукнула его кулачком в плечо.

Он улыбнулся. А потом, начал тихо смеяться, представив себе, как Ната сможет реализовать свою угрозу. Хотя, вероятно, львиную долю в этом смехе, имело место облегчение от того, что она так отреагировала на это признание.

— И не смейся, — Ната, тоже улыбнулась. — Я на многое способна, — она шмыгнула носом. — Вот позову Деню, а он Андрея прихватит. Думаешь, они вдвоем не справятся с тобой? — Наташа отпустила его лицо и вытерла глаза кончиками пальцев.