Наташа только насмешливо приподняла бровь, когда Слава предположил, что ему стоит уехать. А поскольку он совершенно не хотел поступать так, как стоило — ни единым словом не оспорил этот жест.


Единственное, утром пришлось вставать раньше, так как предстояло заехать еще домой и переодеться. Иначе Андрей, из-за второго опоздания подряд, и вправду, мог бы отправиться искать друга.

Святослав постарался быстро отключить будильник в своем телефоне, чтобы Ната не проснулась. И не смог отказать себе в удовольствии просто полюбоваться ее видом пару минут.

Она спала, лишь немного нахмурившись, когда ее плеч коснулся прохладный воздух из-за того, что передвижения Славы скинули одеяло.

Протянув руку, он укрыл Наташу, не удержавшись, чтобы не погладить теплую кожу.

Ната сонно вздохнула и приоткрыла глаза.

— Слав? — еле слышно, почти сквозь сон, проговорила она. — Ты уже уходишь?

Он кивнул, понимая, что не может удержать глупейшую, но счастливую улыбку.

— Спи, солнце, — он наклонился, целуя ее приоткрытые губы. — Мне еще домой заехать, переодеться надо.

Но Наташа не была согласна так просто отпустить его. Высунув руки из-под одеяла, она тут же обняла Святослава за шею, не дав тому прервать поцелуй.

— Подожди, — наконец, она позволила ему отстраниться, но так и не разняла рук. — Я обещала чаще угощать тебя кофе, — уже почти полностью проснувшись, Ната и сама села в кровати.

А потом — так улыбнулась ему, что у Славы дух перехватило.

Он, наверное, никогда не видел настолько счастливых и умиротворенных людей, какой выглядела Наташа в эту минуту.

И понимание того, что это его присутствие рядом с ней, вызвало такие эмоции — оно не укладывалось в голове Святослава. Забирало слова и здравые мысли. Отбрасывало на задний план все, совершенно все в этом мире.

Ни его деньги, в которых она не нуждалась, ни подарки, которых он ей не дарил, (кроме, конечно, тех самых носков и диска) — а именно сам Слава настолько ей необходим.

В этот момент он осознал, что готов сделать для нее все, что угодно, без условий и границ. Святослав готов был ее боготворить.

— Слав, ты же не против? — вдруг спросила она, обеспокоенная, очевидно, его молчанием.

Он покачал головой, не в силах отвести глаза от лица Наты.

— Кто, в здравом уме откажется от такого? — хрипло, шепотом, спросил он. Только и сам не понял, на ее ли вопрос, или на свои мысли отвечал таким образом.

С еще более довольной улыбкой, она легко поцеловала его в губы, и поднялась, потягиваясь.

— Я успею, пока ты оденешься, и ни капли не задержу тебя, — лукаво подмигнув ему, с намеком на прошлое утро и допрос Андрея, о котором Слава ей вчера рассказал, Наташа взъерошила свои короткие волосы и пошла на кухню.

А он еще пару минут просто сидел на кровати, пытаясь осознать новый для себя мир.


Через полчаса, действительно «не задержанный» и даже немного сожалеющий об этом, Слава вышел из ее подъезда. И в этот момент, наверное, впервые во всей свой жизни, обрадовался тому, что он хромой.

Только то, что с раннего детства Слава научился сохранять равновесие в любой ситуации, спасло его от падения прямо на крыльце.

Ухватившись за дверь, которая еще не успела захлопнуться, он с некоторым ошеломлением осмотрелся.

Мир вокруг него обледенел.

Абсолютно все, каждая веточка на каждом дереве, каждый сантиметр асфальта, каждый провод и каждый столб — были покрыты тонкой и зеркально-гладкой коркой льда. А с неба, как продолжение вчерашнего дождя, сыпалась мелкая ледяная крошка.

Очевидно, вчерашнее похолодание оказалось более стремительным, чем ему показалось ночью, и моросящий дождь — просто обледеневал, не успевая вымерзать.

Пока он осматривался — пару человек из двора Наташи упало, как и он, едва выйдя из подъезда. Некоторые, увидев такую природную шутку — просто развернулись и отправились восвояси. Кое-кто, более смелый, или же просто — не имеющий выбора, все же рискнул продолжить путь на работу, но и дорожки песка, сотворенные дворниками — не особо спасали.

Прикинув расстояние до своего «ниссана», Слава, наконец, отпустил дверь и, осторожно ступая по одной из таких песочных тропинок, добрался до автомобиля.

С облегчением захлопнув за собой дверь, и порадовавшись тому, что вопреки пророчеству Андрея о бесполезности в феврале шипованных шин, не поменял «резину», Святослав достал телефон и нажал на дозвон.

— Да? — в голосе Наташи звучал смех и легкое недоумение оттого, что он звонит, едва успев уйти.

— Нат, не выходи сегодня на улицу, — тоном, не терпящим возражения, почти приказал Слава, и вставил ключ зажигания, заводя машину.

— В смысле? — она немного растерялась. Правда, он не знал от слов или от тона, которым сообщил ей свое «распоряжение». — Слав, мне же в Кофейню надо…

— Наташ, — он попытался хоть немного изменить интонацию. Но это оказалось сложно.

За все их знакомство, Ната не произвела на него впечатления «устойчиво стоящей на Земле» особы. И он приходил в ужас при мысли, к чему может привести ее выход на улицу, если она даже на его лестнице умудрилась поскользнуться. И это при наличии перил и его поддержки.

— Здесь гололед. Причем такой, какого уже лет десять, наверное, не было. Сиди дома, — не выдержав, бескомпромиссно отрезал он, будто имел право так разговаривать.

— Ой, да мне же только до машины дойти… — начала переубеждать его Наташа.

От этой фразы в его разуме возникли еще более устрашающие картины. Шины на ее автомобиле, хоть и зимние, не были шипованными, это он запомнил.

— Да ты просто не доедешь, понимаешь? — громче, чем хотел, из-за зарождающегося страха, прервал ее Слава.

Наташа замолчала, и он напрягся, опасаясь, что она сейчас просто бросит трубку и наплюет на него. «Какого черта он так на нее набросился?», выругавшись в уме, спросил Слава сам у себя, «ведь совсем не сложно было сказать все это мягче и…»

— Слава, — голос Наташи стал задумчивым, — конечно, очень благодарна, что ты так беспокоишься, но мне, правда, именно сегодня надо попасть в Кофейню. Сегодня вторник, к нам поставщики приедут, я должна проверить продукты. Ты не можешь меня не понять, — без раздражения или экспрессии объясняла она, просто пытаясь донести до него причину. — Ведь ты же едешь на работу?

Он заставил себя глубоко вдохнуть.

Она права. И опят сумела поразить и немного устыдить его своей реакцией. Даже несмотря на то, что Святославу совершенно точно не стоило кричать, Ната постаралась отреагировать спокойно.

— Прости, — попытался он хоть немного исправить свое положение. — Просто, я как представлю тебя здесь — мне становится страшно, — честно признался Святослав в своих опасениях. — Особенно, если вспомнить, что ты и на нормальной поверхности, бывает, падаешь…

— Слава! — Наташа рассмеялась. — Я не виновата, что у тебя лестница скользкая!

— Давай так, — он честно пытался найти оптимальный выход, в самом деле, понимая необходимость присутствия Наташи на работе. — Я заеду за тобой сам, и отвезу в Кофейню, у меня шины для таких дорог больше подходят.

— Слав, ну правда, я не хочу еще и тебя от работы отрывать, — попыталась возразить Ната.

— Ты обещала, что позволишь мне ухаживать за тобой, — привел Святослав свой последний аргумент. — Просто скажи, к скольки тебе надо там быть — и я заберу тебя.

Как ни странно, но это напоминание подействовало.

— Хорошо, — со вздохом проговорила она. — Раз тебе так будет спокойней…

— Да, значительно спокойней, — подтвердил Слава.

— Давай к одиннадцати, ты сможешь?

Она еще спрашивает? Да Святослав уже готов был вернуться назад, в случае отказа, чтобы лично удержать Наташу дома.

— Конечно, я подъеду, — быстро согласился он.

— Спасибо, Слава, — в ее голосе слышалась усмешка, но добрая.

— Не за что, солнышко, тебе спасибо, — с такой же усмешкой ответил он ей. — Теперь я, по крайней мере, смогу хоть немного подумать о работе.

С улыбкой нажав на отбой, он положил телефон на соседнее сиденье, и с огромной осторожностью тронулся с места.


Наташа не могла перестать улыбаться, глядя в умолкший телефон. Даже головой покачала, хоть ее и не видел никто.

Она знала, что многие знакомые ей женщины просто возмутились бы поведением Славы, ей же, даже, стало приятно.

Она понимала, что им руководило не желание навязать ей свой авторитет, а искренняя забота. А уж когда он напомнил ей о той своей просьбе — Ната сдалась.

Еще в субботу, расположившись в комнате с огромными окнами с чашкой кофе, она долго размышляла о том, что за выражение светилось в зеленых глазах этого мужчины накануне вечером, когда он просил позволить ему ухаживать за ней.

Да, именно об этом моменте, а не о ночи. Ночь оказалась великолепной, и Наташа была полностью довольна всем, что между ними произошло. А вот вечер — не давал ей покоя.

И, в результате своих размышлений, Ната пришла к выводу, что такие мелочи, действительно имеют огромное значение для Святослава.

Вероятно, он достаточно тяжело переживал то, что был не в состоянии выполнять какие-то действия. А для нее, как выяснилось, его самоощущение, значило больше, чем попытка сохранить независимость.

Так, например, на Новом году, Наташа поняла, что совершенно не хочет танцевать, потому что случайно поймала взгляд Славы, во время своего единственного танца с Денькой.

Он не видел, что она заметила. Но то выражение… едва ли не обреченности от осознания недостижимости, невозможности его участия в этом — причинило Наташе почти физическую боль. Только Славе, наверное, было больнее.

И оттого, скорее всего, он старался «компенсировать» ей то, что считал своим недостатком, повышенной заботой в других моментах, наподобие сегодняшнего утра.