И это было чертовски вовремя.


Глава 2


Брайан направлялся к своей машине. Боже, что случилось с его шармом?

Один взгляд на Джилл заставлял его нервничать. Он чувствовал себя подростком рядом с ней. Парень, который хотел ее. Мужчина же жаждал.

Но настолько хорошо зная ее, либо их ожидал омут любви, либо ничего.

Брайану необходимо было снова обрести себя. Он не хотел торопить события с Джилл прежде, чем поймет, смогут ли они найти баланс между их дружбой и горячим, как огонь плиты, притяжением, которое они испытывали друг к другу. Он боялся испортить отношения с ней. Молчание с ней восемь лет было сродни тому, словно он потерял частичку себя. И с его стороны было неразумно повторять эту ошибку снова.

Он дернул шерстяной шарф на шее. Ему удавалось улыбаться знакомым, мимо которых он проходил по тротуару. Внутри у него царил такой же хаос, как на одной из тех картин с брызгами в кофейне Джилл. Сколько он сможет продолжать в том же духе? Сколько еще он сможет встречаться с Джилл, не рассказывая ей о причинах своего возвращения в город? Если она начнет опять полностью доверять ему, то, возможно, она все поймет. Но как она могла снова ему доверять, если даже он не доверял?

И приглашение ее на ужин с обещанием, что приготовит для нее еду, показалось ему хорошим способом поднять их отношения на новый уровень. Черт возьми, он был шеф-поваром, но единственный человек, для которого он готовил с тех пор, как вернулся в город, был его приятель Пит, бывший бойфренд Джеммы и нынешний враг, которого Джилл ненавидела всеми фибрами души.

Он изменил курс, решив направить за продуктами. Когда он вошел в продуктовый маленький магазинчик, в нем находилось семь женщин, выбирающих от бананов до лука. Старая гвардия сплетниц не изменились совсем как и их сплетни. Они любили перемыть ему кости, что греха таить.

— Вы видели, как Керри Дженкинс сидела рядом с Митчем Миллером на баскетбольном матче? Люди начинают строить домыслы. У них явно что-то назревает.

Другая троица говорила о загадочной машине на подъездной дорожке их соседа сегодня утром.

— Ты знаешь, что это значит, — громко прошептала женщина с жестким хвостом.

Его внутренности сжались. В Деа он не раз чувствовал себя счастливым — все кругом знали друг друга, были в курсе всех изменений в жизни и переживаний, также был чистый воздух, и кроме того, все находилось довольно-таки близко, здесь не было тех расстояний, как в больших городах. А потом он уехал.

В Нью-Йорке тоже были свои плюсы и минусы, но там он мог делать все, что хотел и когда хотел. Проблема была в том, что он зашел слишком далеко.

Всегда имелись последствия вне зависимости, где ты жил.

Маленькая полка с органическими продуктами привлекла его внимание. Это было положительное дополнение, вероятно, появившееся в магазине, чтобы угодить калифорнийцам, которые переехали к ним в город. Он взял авокадо и стал разглядывать пятнистый темно-изумрудный цвет кожуры.

— Боже мой, Брайан МакКоннелл.

Его рука автоматически сжалась при звуке пронзительного голоса.

Вивиан Томильсон по-прежнему была одета во все черное, но волосы, росшие на подбородке, достигали в длину уже двух дюймов.

— Я гадала ты или нет, разглядывая тебя, наблюдая, как ты выбираешь товар.

Он уловил осуждение в ее комментарии. Боже, он-то надеялся, что давние разговоры о его страсти к готовке остались в прошлом.

Брайан заставил свои губы сложиться в улыбку.

— Ну, у меня нет такой милой женщины, как вы, чтобы я смог купить то, что мне нужно, миссис Томильсон.

Она рассмеялась высоким отрывистым стаккато, ее серьги с камеями опасно затряслись на обвисших мочках ушей.

— Ну, я частенько говорила твоей маме, как ей повезло, что ты оказался шеф-поваром. Мы волновались, что ты гей, когда ты начал печь в старших классах те мини-пироженьки.

Напоминание было болезненным. Будучи подростком в Деа, который любил печь и раскладывать красиво все на блюдах, естественно, он подвергался насмешкам, его прозвали — Мальчик в Фартуке. Нэнси. Он не забыл этого.

Его родители стыдились, что он интересовался французскими блюдами, особенно учитывая поползшие городские слухи, которые прорвались, словно водопад. Его мать всячески пыталась отвести его от плиты, постоянно водя в рестораны, стараясь не покупать продукты домой. Отец, считавший, что настоящим мужчинам не место на кухне, наказывал его за проявленный интерес. Когда и это не оказало на него влияния, действия его отца стали носить более обостренный характер. Он ругал Брайана, говоря, что тот не мужчина, обзывал самыми ужасными словами и даже угрожал выбить из него всю дурь.

И единственный, кто спас его мечту — стать шеф-поваром, мечту, которая готова была уже погибнуть, была мама Джилл, она разрешила ему готовить у них в доме, в доме Хейлов. И он проводил у них больше времени, чем в собственном доме. Они стали семьей, о которой он всегда мечтал. И когда его родители развелись после двадцати пяти лет брака, а ему было шестнадцать, он вылил весь свой гнев и душевную боль на готовку.

Мередит спросила его, почему он вернулся. Была у него одна из причин. Он до сих пор хотел кое-что доказать Деа — своему родному городу.

— Угу, — пробормотал он, стиснув зубы. Он не мог дождаться, когда она уйдет, едва сдерживаясь, чтобы не поддаться искушению и не засунуть ей в рот баклажан.

— «Чоп-Хаус» — хорошее для тебя место. Нет ничего лучше хорошего стейка.

Он надеялся, что «Чоп-Хаус» предоставит ему некоторую творческую свободу в блюдах после того, как он проявит себя. Но процесс шел медленно, ему удалось все же убедить владельца и внести в меню соус beurre blanc для рибай, получив восторженные отзывы посетителей. Конечно, они назвали его «сливочным соусом из белого вина», избегая французских наименований.

Он только кивнул. С миссис Томильсон не нужно было разговаривать, нужно было лишь слушать ее... или делать вид, что слушаешь.

— Том Кендерс говорит, что у тебя хорошо получается.

Брови Брайана поползли вверх. Ему не понравилось, что его босс с кем-то его обсуждал, хотя не стоило удивляться. В этом и заключалась особенность маленького городка — все друг друга знали, и жизнь каждого была, как на ладони.

— Он сказал, что у тебя есть идеи из Нью-Йорка, но ты понимаешь же, что Деа не Большое Яблоко и не хочет им быть.

— Деа всегда был сам по себе.

— Точно, — хмыкнула она, ее улыбка больше походила на гримасу. — Что ж, рада с тобой повидаться. Передавай маме привет от меня. Мы скучаем по ней.

Он передаст только в том случае, если ад замерзнет. Они не разговаривали уже давно. Через три месяца после развода она переехала в Феникс, выйдя замуж за узколобого педиатра, с которым познакомилась по интернету, оставив его с отцом, который стыдился своего сына и не хотел его понимать. Слава Богу, ни один из его родителей больше не жили в Деа.

— Непременно.

Когда она ушла, он расправил напряженные плечи и положил на место авокадо, который еще не созрел к сегодняшнему ужину. Ему нужно было найти что-то другое. Он заметил кресс-салат и схватил блестящий марокканский мандарин. Он мог бы поджарить орехи пекан с медом и бурбоном. Из с этой комбинацией получился бы убийственный салат. Он положил салат и мандарины в магазинную тележку и зашагал по проходам.

Если Джилл решила расширить свой бизнес, то она заставит замолчать любого, кто хотя бы подумал, что он гей или немного не в себе, помешанный на добавлении шафрана в картофельный салат.

— Посмотрим, миссис Томильсон. — Он подтолкнул тележку к мясным прилавкам.

Мередит была не единственной, кто хотел бы узнать, почему он вернулся. Все жители города хотели, немного удивляясь его возвращению. Но никто из них не знал, что ему больше некуда податься. Он по-своему жарил на рапшеле мясо в Нью-Йорке, и теперь ему нужно было восстановить свою карьеру и во всем разобраться.

Потом он снова уедет. Вернется в ресторан, отмеченный звездой Мишлена. Сделай так, Господи!

По крайней мере, таков был его план до того, как на сцене появилась Джилл. Конечно, та часть, когда он уехал, и которую потерял, тут же вернулась, как на сцену вышла Джилл, но он даже не догадывался, насколько глубоко она засела ему в душу. Он не знал тогда, что ее жажда жизни вырвется наружу и схватит его за горло.

Ему было трудно оставить ее позади… не дотронувшись.

Он знал наверняка, что не сможет вкусить эту женщину и остаться при этом прежним.

Его телефон зазвонил, сердце замерло, когда он увидел номер. Какого черта Симка снова звонит ему после столько времени? Третий день подряд. Он не ответил, хотя часть его хотела узнать, почему его бывшая любовница пытается связаться с ним.

Она вместе с мужем владели рестораном, в котором Брайан работал в Нью-Йорке. Она заявила Брайану, что их брак распался, поэтому и закрутила с ним роман, пока ее муж был за границей, открывая другой ресторан. Как только он вернулся, то уволил Брайана на глазах у всей кухонной братии. Обвинив его в краже секретных семейных рецептов. И конец отношений с его женой оставил Брайана с кучей «если бы» и «почему», примерно таких же сытных, как и салат после дневного похода.

И не было ли это еще одной причиной, из-за которой он не захотел вступать, в отношения с Джилл, напоминающие американские горки? Он фыркнул про себя. Точно. Разве отношения с Джилл могут быть другими, более спокойными что ли?

Брайан нажал кнопку «игнорировать», засунув телефон подальше, с силой толкнув тележку. Ему больше нечего было сказать Симке. Он уехал. И прошлое должно было оставаться в прошлом.

От него зависело будущее.

Мясные ряды звали к себе, как сирена, шепча: обжаренное, жареное, тушеное. Дразнящий голос развязывал узлы в его животе, открывая столько возможностей. Он стоял над прилавками с мясом, испытывая вдохновение, тележки рядом с ним замедлялись, стараясь выбрать нужный сорт.