Иметь старшую сестру — это много преимуществ, но не в тот момент, когда речь касалась таких вопросов.

— Я и не жду, что ты поймешь.

— Джилл! — Воскликнула Мередит. — Ты всегда была открытой книгой.

Она решила, что может сказать часть правды.

— Это было до того, как я начала заниматься с ним сексом.

Руки Мередит упали с ее плеч. Джилл замолчала на секунду.

— Речь идет не только о сексе. — Она прищурилась. — Я не хочу тебя расстраивать, но тебе это все не кажется странным? Ты внезапно занимаешься сексом с Брайаном, когда беспокоишься о том подходящем моменте. А теперь он уже переехал к тебе? Дедушка думает, что ты сошла с ума.

Ей не нужна была лекция.

— Дедушка может думать что угодно. И ты тоже. Это моя жизнь, Мере.

— Почему ты так упорно борешься против нас, Джилли?

Она поняла, что боится их осуждения. Если у них с Брайаном ничего не получится, она не хотела бы, чтобы они потом ей все время вспоминали, что она не последовала их совету.

— Иногда нужно немного отдохнуть от своей семьи, чтобы найти свой путь. Мне нужно кое в чем разобраться с Брайаном. И с предложением о работе Мака. И со многими еще вещами.

Лицо Мередит вытянулось.

— Значит, вот как.

— Прости.

— И ты меня, — сказала Мередит и вышла за дверь кабинета.

Джилл со всего маха ударила ногой по столу, почувствовав боль, потом вернулась к Маку и подала знак, что готова пойти. Она увидела, как Мередит вышла из туалета, направившись на выход, вытирая глаза. Она причинила боль своей сестре. Как раз тогда, когда их отношения снова вернулись к прежним, как и раньше.

Но она не хотела слушать ее нравоучения. У нее и так хватало забот.


30


За следующие несколько дней у Джилл с Брайаном появился свой распорядок. После работы, она немного спала, чтобы побыть с ним допоздна, как только он приходил домой со смены, они срывали друг с друга одежду. График их работы совершенно не совпадал, но казалось, для них это не имело никакого значения.

У нее болело все, но она была сытой, не выспавшейся и безмятежной. Кто мог желать большего?

Однако разногласия с Мередит по-прежнему не давали ей покоя. И ее разговор с матерью прошел так, как и ожидалось. Несмотря на то, что ее мать любила Брайана как сына, но слухи и вскрывшаяся правда заставляли ее мать сомневаться в правильности выбора Джилл. К тому же разве ее не могла не волновать собственная репутация? Весь город говорил о том, что они переспали сразу после приезда француженки. Она пыталась защитить себя и Брайана, но ее мать находилась на грани срыва.

Дедушка не заглядывал к ней, но один раз позвонил и спросил, не нужно ли ей чего-нибудь. Когда она поинтересовалась, не собирается ли он показать ей где раки зимуют, он заявил, что Мередит и ее мама довольно подробно изложили ей свою точку зрения. Да. Так оно и было.

Она понимала, что они переживали за нее и выражали свои переживания исключительно из-за любви к ней, но все равно это раздражало. И ранило.

С Маком у нее все крутилось, как часовые стрелки. Обеды, ужины, даже кофе. Они двигались вперед, набирая все больше голосов. Мак был гением в чтении людей, он всегда знал, что сказать и как. Джилл он нравился все больше и больше, и она подумывала, что вполне могла бы с ним сработаться на постоянной основе.

В голове у нее крутились разные сценарии будущего, но она ни на одном пока не останавливалась.

Благоухающий запах лука, чеснока и пряного мяса удивил ее, как только она вошла в квартиру после очередного долгого рабочего дня. Матт приветствовал ее слюнявой улыбкой. Она обрадовалась, что он вернулся от Пита. Ей не хотелось быть обязанной Питу, для нее это все равно, что принимать душ с плесенью на стенах, потому что было лень убраться.

— Эй, а почему ты не на работе? — крикнула она.

Уперев руки в бока, она ждала любимого момента — приветствия, как она называла этот момент. Появился Брайан с кухонным полотенцем, засунутым в облегающие, поношенные джинсы. Темно-синяя флиска делала его глаза ярче, как только они встретились взглядами. Он прислонился к стене с мужской беспечностью.

— Я поменялся кое с кем сменой, — ответил он, переводя взгляд с ее шоколадно-коричневых ботинок на шерстяную юбку цвета карамели и бордовый свитер, задержавшись на груди. — Я же говорил тебе, что мы команда, как «Бронкос».

— Кто согласился? Он может бесплатно пить кофе у меня в кофейне в течение года.

Интересно, что он собирается сделать — наброситься на нее или заманить к себе? Она никогда не знала, что у него на уме, но поскольку они постоянно занимались любовью, не могла жаловаться.

— Я обязательно ему скажу.

Она стала теребить свое дымчатое ожерелье, которое ей казалось подходящим выбором. В последнее время Джилл стала слегка рассеянной… и чертовски счастливой от того, как легко они жили у нее дома вместе. Они стали единым целым быстрее, чем она могла себе представить. Отбросив эту мысль, она неторопливо двинулась вперед, но Матт, лежа на ее пути, даже не двинулся с места, пришлось перешагнуть через его толстые коричнево-белые складки. Правый уголок рта Брайана приподнялся, но он не двинулся с места.

— А я все думал, когда же ты подойдешь ко мне, — пробормотал он, как только она обвила его руками за шею.

Она пригладила пальцами кленового цвета волосы у него на затылке и уставилась на него.

— Как прошел твой день? — спросила она, когда он притянул ее к своим бедрам. Она издала гортанный стон. Боже, с ним было так легко.

— Помолчи. — Он прижался губами к ее губам, увлекая в страстную, эротическую поездку.

Полетела одежда. Он взял ее в коридоре у стены, что стало еще одной зазубриной на ее «Поясе Места». Когда они опустились на пол, она прислушалась к биению его сердца. Тяжело дыша, приоткрыла глаза. Матт тоже тяжело дышал, и его вялые глаза смотрели прямо на нее.

— Я никогда не привыкну к тому, что твоя собака наблюдает за нами. — Она, извиваясь, потянулась за свитером.

— Он просто ревнует, — прокомментировал Брайан, проследив за ее взглядом. — Поскольку ты не можешь держать свои руки подальше от меня, я не могу держать его взаперти все время. Он не сделал ничего плохого, чтобы его наказывать, запирая в переноску — тюрьму бульдогов.

Она фыркнула.

— У тебя там ничего не сгорит?

Он скрестил руки за головой, обнаженный и непринужденно лежащий на полу.

— После той ночи я всегда выключаю плиту.

— Ага, я не хотела бы повторяться, но тогда сработала пожарная сигнализация, буквально в кульминационный момент.

Он усмехнулся.

— Слава Богу, что у тебя нет охранной сигнализации.

Она улыбнулась, представив, как все было бы, если бы сработала еще и система безопасности, и улыбаться за последнее время она стала чаще.

— Ага, я даже представляю, как все было бы. Приехали бы пожарные, размахивая шлангами, а я бы им сказал: «Парни, у этой девушки уже есть шланг, который ей нужен».

Его плечи затряслись, когда он сел.

— Давай поедим. Я умираю с голоду.

— Я тоже, — сказала она, натягивая одежду и следуя за ним на кухню.

Он стал раскладывать еду, она вскочила и чмокнула его в щеку.

— Ты приготовил индийские блюда!

— Ну, я знаю, что тебе они нравятся, поэтому решил попробовать. — Он усадил ее обратно на стул.

Его внимательность заставила ее сердце сжаться.

— Ты самый лучший.

Она зачерпнула цыпленка в масле и завизжала, глядя на горячий хлеб наан. Отваренный рис издавал аромат кокоса, напоминая об экзотических пляжах.

— Если ты еще раз застонешь, я больше не смогу усидеть в этих штанах, — наконец заметил он, когда она положила себе добавку.

— Тогда сними их, — приказала она, размахивая ложкой с прилипшим к ней рисом. — Эта еда заслуживает нескольких хороших стонов.

Он придвинул наан поближе.

— Ты издала больше, чем несколько. Уже похоже на припев.

Она ухмыльнулась.

— Не волнуйся. Позднее несколько хороших стонов будут только для тебя.

Он отломил кусок хлеба.

— Не могу дождаться. Итак, расскажи мне как прошел твой день.

Разговоры о том, как прошел день для них превратились вполне обычные разговоры, которых она боялась, что будут нудными и превратятся в рутину. Хотя она могла рассказывать скукотищу, он все равно улыбался, задавал вопросы. Смеялся, когда она рассказывала что-то смешное. А потом она начинала задавать вопросы, улыбаясь, иногда смеясь. Это время было похоже на час комедии.

На десерт он приготовил шоколадный мусс — неиндийское, поскольку они оба были согласны, что сладости с рисом не подходят. Она снова застонала, когда орехи и горьковато-сладкий шоколад очутились на языке.

Когда они закончили ужинать и вымыли посуду, она взяла его за руку и повела в гостиную.

— А теперь я сделаю для тебя кое-что приятное, — заявила она, не в силах сдержать улыбку. Это должно было быть очень весело.

Он прикрыл глаза, проведя носом по ее горлу.

— Не могу дождаться.

Она игриво оттолкнула его.

— Не то что ты думаешь… пока. — Подойдя к стереосистеме, она нажала кнопку воспроизведения.

Зазвучала классическая песня «АББА» «Танцующая Королева». Ее бедра стали покачиваться в такт музыке.

Он со стоном откинулся на спинку дивана.

— Прошу тебя, скажи, что ты хотя бы собираешься устроить мне стриптиз или танец на коленях.

Фыркнув, она схватила его за руки и попыталась поднять с дивана. К счастью, он не сопротивлялся, но снова застонал.

— Серьезно, Джилл. «АББА»?

— Ты же знаешь, как я их люблю. Кроме того, я облегчу твою боль.

Он терпеливо смотрел на нее.

— Разрушив мой вкус к музыке?

Она слегка ударила его в грудь.

— Эй, тебе не нравится, что я смеюсь над Джулией Чайлд, так что не смейся над «АББОЙ». — Она обхватила его за шею. — Я тут вспоминала наши школьные годы.