Их представления о ресторане, который они хотели бы открыть, всегда совпадали. Он не сомневался, что их ресторан поразит клиентов и соберет ценный рейтинг Мишлен.

Он с легкостью мог представить себя в Нью-Йорке, также, как машины проносятся мимо, люди шагают по Бродвею, разговаривая о бизнесе, еде и искусстве. Его репутация в мире еды будет восстановлена их партнерством. В профессиональном плане для него все изменится, и после всей этой тяжелой работы, направленной на карьеру, тоска снова вспыхнула в нем.

Она покачиваясь направилась к нему.

— Я хочу тебе помочь, chérie.

— Я знаю, что ты можешь и хочешь помочь. Но мне... необходимо... решить, как лучше поступить. — И каков же ответ — переезд в Нью-Йорк ради карьеры? Но это означало бы снова потерять Джилл. И от этого его сердце разрывалось на части, вынуждая выбрать между тем, что он хотел больше всего на свете — своей мечтой и девушкой, которая всегда была для него домом.

— Мы всегда хорошо работали с тобой вместе. Теперь все будет по-другому. — Ее улыбка сверкнула, как солнечный луч. Повернувшись на каблуках, она отправилась за своей сумкой. — Я оставлю сыр и пожелаю тебе спокойной ночи. Я составлю меню, пока буду ожидать твоего ответа. — Она накинула пальто на плечи. — Bon nuit.

Брайан аккуратно положил сыр в холодильник и захлопнул дверцу. Он ткнул пальцем в фотографию, на которой он и Джилл держали магнит «Без сои со мной».

Что, черт возьми, он собирался сделать? Джилл никогда не пойдет на отношения на расстоянии, потому что истолкует их как то, что он предпочел бы ей свою карьеру. И учитывая его страх перед долгосрочными обязательствами, он был не уверен, что сможет вообще совершить этот прыжок. Он хотел быть с Джилл в данный момент, а вдруг, когда-то все изменится? Как у его родителей, которые в какой-то момент внезапно решили, что они завершили свои отношения? Это их решения в значительной степени разрушили все на его пути.

Боже, сможет ли Джилл снова доверять ему, когда узнает всю историю с Симкой? Черт побери, она знала не все, а выглядела уже такой расстроенной, как и тогда, перед выпускным. Он знал, что причинил ей боль. Она заслуживала быть с мужчиной, который точно знал, чего хочет, который готов был взять на себя настоящие обязательства перед ней.

Ему необходимо было принять решение.

Это был реальный мир. Он не мог заполучить все и сразу.


14


Слежение за квартирой Брайна, заставляло чувствовать Джилл никчемной слизью, совсем как тот подглядывающий Том, которого арестовала Пегги в День Святого Валентина. Поскольку температура в машине была всего на несколько градусов выше температуры на улице, Джилл замерзла, да еще страдания, что она опустилась до слежки. Она приехала, чтобы поговорить с Брайаном, но увидела его бывшую француженку, поэтому решила переждать.

Шли минуты. Она резко откинулась на сиденье, когда Симка выплыла из здания с самодовольной улыбкой на лице.

О Боже, неужели это была свиданка для секса?

Джилл обхватила руками ключи от машины. Может, ей лучше уехать? Тело дрожало от холода и досады с головы до ног. Нет, ей необходимо было получить ответы… сейчас больше, чем когда-либо. Если он переспал со своей француженкой, значит, он принял решение.

Когда «Корвет» с мурлыканьем унесся прочь, она развернула свое окоченевшее тело и вышла на улицу. Постучала в дверь. Брайан замер на пороге, распахнув свою дверь.

— Джилл. — Выражение его лица было смесью ужаса и паники, как в фильме ужасов.

— Она была здесь! Что она здесь делала? — Боль взорвалась внутри нее, как бомба. Прежде чем она поняла, что делает, она бросила свою сумочку и рванула внутрь квартиры, ударив кулаками его в грудь.

— Эй! Прекрати, — крикнул Брайан, отражая ее атаку и одновременно пытаясь захлопнуть за ней дверь.

— Нет! — фыркнула она. — Скажи мне правду. Ты, действительно, позвал ее к себе? — В ее голосе был оттенок яда, который был в Клеопатре, но не в ней.

— Нет! Боже всемогущий! Ты что, шпионила за мной?

— Я бы не стала этого делать, если бы доверяла тебе, но ты все испортил. Очередной раз.

— Господи, она каким-то образом узнала, где я живу. Может, ты успокоишься?

— Нет, я не успокоюсь. На ее лице играла самодовольная улыбка. — Голос Джилл дрогнул. — Скажи мне, что ты с ней не перепихнулся?

— Черт возьми, конечно, нет. Ты так обо мне думаешь? Зачем тогда вообще пришла? — Он схватил ее сумочку и бросил на диван. Матт подошел поближе.

Она начала гладить встревоженную собаку, даже не думая об этом.

— Я пришла поговорить. Заставить тебя сказать мне всю правду, но после того... — ее живот сжался от боли, она обхватила низ живота руками.

— Джилл, ты слишком торопишься с выводами. Ничего не было!

Все улики говорили об обратном.

— Как я могу тебе доверять, если ты не говоришь мне правду? — Она прижала руки к вискам. — Ты хоть представляешь, как мне было больно, когда она вдруг заявилась к тебе? После десяти часов вечера? Именно в это время приходят перепихнуться.

— Никакого перепиха не было. — Он качнулся на каблуках, сделав несколько глубоких вдохов. — Прости, что это причинило тебе такую боль. Она пришла, чтобы отдать мне один продукт, который может очень быстро испортиться. Французский сыр, который мне нравится. Хочешь, я достану его из холодильника?

От его объяснений ей захотелось разрыдаться. Боже, они были на линии огня. Огромный страх сдавил ей горло, требуя освобождения.

— Я боюсь, что ты выберешь ее, как ты сделал с Келли. Боюсь, что ты уже принял решение.

— Господи. — Он подошел и схватил ее за плечи. — Не смей так думать.

Как могут гнев и утешение существовать одновременно?

— Все будет хорошо, обещаю.

Она откинулась на спинку дивана, дрожа всем телом. Напряженные мышц вокруг его рта и глаз сказали ей, что он был так же расстроен, как и она. Она уже видела его серьезный взгляд раньше. Матт с пронзительным воем подполз к краю ковра.

— Я хочу тебе поверить.

Он сел рядом и взял ее за руку, не сводя с нее глаз.

— Тогда поверь.

Сколько раз он держал ее за руку и смотрел ей вот так в глаза? Тысячи. Но сейчас она отвернулась.

— Боже, я не могу этого сделать. Я хотела поговорить с тобой, но каждый раз, когда ты рядом, чувствую себя ракетой, возвращающейся в воздушное пространство с горящим хвостом.

Его губы дернулись.

— Ну что ж, это хороший хвост.

— Не смешно.

Он наклонился ближе.

— Тогда у меня есть еще одна идея. Ты же знаешь, как говорят, что нельзя скрыть правду поцелуем. Поцелуй меня.

У нее потекли слюнки от одной мысли об этом, хотя после всего случившегося это было просто смешно.

— Ты должно быть издеваешься надо мной?

— Послушай, я тебя хорошо знаю. Помнишь, как я давал тебе печенье, когда ты была очень расстроена. Слова с тобой не работают, Рыжая. — Он снова протянул руку, глаза его были уверенные и спокойные, как море. — Иди сюда.

Она села напротив него. Он обхватил ладонями ее лицо, медленно приподнял ее голову, не сводя с нее глаз. Его губы коснулись ее губ, как перышко. И нежность лишила ее самообладания, а ее глаза наполнились слезами.

— Когда я увидела ее, подумала... — Джилл осеклась, вздохнув полной грудью, прижавшись лбом к его лбу. — Я не хочу тебя терять.

— О, Джилл, — прошептал он и снова прижимаясь губами к ее губам, углубляя поцелуй, наполняя каждое прикосновение языком, прикосновением губ, таким чистым чувством, что у нее закружилась голова. — Закрой глаза и просто чувствуй.

Его губы без спроса прижались к ее губам. Он ласкал ее и хотел.

Вот оно.

Ее сердце издало душераздирающий крик, эхом отозвавшийся в груди, садня горло. Отчаянием. Желанием. Любовью. Путаницей. Страхом.

Она чувствовала на вкус их всех.

Он был прав. В поцелуе была скрыта вся правда. И сила его поцелуя была такой огромной, что она не могла этого отрицать. Она всегда хотела так целоваться с ним. Чувствовать его губы. Жар его тела. Всего его.

Она схватила его за затылок и ринулась поглощать, насыщая изголодавшуюся часть себя, которая всегда хотела его, боялась потерять, точно зная, что не сможет полюбить кого-то еще, кроме него.

Это было все равно что поднести спичку к бензину. Его рот пожирал ее в ответ. Он прижал ее к дивану, накрыв своим длинным, мощным телом. Она раздвинула ноги, чтобы полностью принять его вес, застонав от его твердости. Ее возбуждение усиливалось, как градус на термометре, погруженный в кипящую воду. Она запустила руки ему в волосы и скользнула языком в рот. Он отвечал, с силой прижимаясь к ее паху, настойчивыми движениями бедер.

Она издала долгий стон, как только его руки скользнули под ее свитер и потянули за лифчик, освобождая ее грудь. Ее спина выгнулась дугой, он задрал ее свитер и дотронулся языком до ее сосков.

У нее заскрежетали зубы. Губы распухли. Язык все еще хранил его запах.

Джилл обхватила его ногами, моля: «Возьми меня. Всю меня. Поглоти меня».

— Боже, — громко воскликнула она, когда его губы прижались к ее шее нежно укусили.

С супер геройскойской скоростью страсть нарастала. Она машинально оттолкнула его, стягивая с себя куртку, свитер и болтающийся на талии лифчик. Его руки сжались вокруг ее грудей, когда она стянула джинсы.

— Постой... ты уверена? — прохрипел он.

Она снова притянула его голову, губы к своим, не желая слушать доводы рассудка. Желание вытесняло все мысли из головы. Ей необходимо было получить его или она умрет. Годы желания могли запросто превратить ее в пепел. Ей хотелось возродиться, как Феникс, в его объятиях.

Она рванула на нем рубашку, пуговицы разлетелись в разные стороны, ее ладони впились в тугую кожу его мускулистого пресса.

— Господи Иисусе, — произнес он таким голосом, она сама не узнала его.

Он помог ей стащить рубашку. Она пыталась победить его застежку-молнию, буквально через несколько секунд обхватив его пульсирующую и горячую эрекцию холодной ладонью.