Кухня выглядела вполне серьезно, с приборами из нержавеющей стали, черными гранитными столешницами и мега-промышленной плитой. Здесь находились контейнеры с хорошо написанными названиями трав и ингредиентов для выпечки. Также здесь были контейнеры с четырьмя видами муки — сдобная, белая, пшеничная и ржаная.

Он повел ее к плите.

— Я приготовил куриное фрикасе, картофель с соусом beurre blanc, смешанным со свежей петрушкой, и салат из кресс-салата с дольками апельсина и орехами-пекан в меде.

Ей показалось, что она сейчас растает в его объятиях, превратившись в лужицу у ног.

— Ух ты! Ты меня балуешь.

— Попробуй.

Запах лука, вина и трав, перемешанных с жарящемся цыпленком, окутывали, заставляя ее рот наполниться слюной. Он поднес деревянную ложку к ее губам и нежно положил руку ей на талию. Она открыла рот, остро ощущая его прикосновение, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Он кормил ее с ложки, как будто они были персонажами немого фильма о Римской Империи, не хватало только сочного винограда.

Сливочный соус чуть не взорвал ее вкусовые рецепторы.

— Умммснятина.

— Это новое выражение от Джилл?

— Возможно.

Соблазнительный вкус соуса только разжигал ее желание к нему, всю жизнь подавляемые ею чувства. Она снова обвила руками его за шею и коснулась губами его губ, желая большего, нуждаясь в нем. Провела пальцами внизу по его шеи, он наклонил голову, углубляя поцелуй. Деревянная ложка с грохотом упала на стойку. Жар духовки только усиливал растущий жар в ее теле. Она отодвинула свои губы от него.

— Боже мой! Мне так нравиться целоваться с тобой. — Их поцелуй и жар были даже лучше, чем в ее воспоминаниях.

— Да, — пробормотал он ей в шею, отчего по ее ногам побежали мурашки.

— И мне тоже нравится возможность целоваться с тобой в любое время, когда хочу. — Встречаться и целоваться. Узнавать друг о друге. Пегги была права. Им нужно время, чтобы узнать друг друга получше. Медленно двигаться вперед. Она чуть не фыркнула. Боже, как же ей это не нравилось.

Его теплые губы прикусили ее подбородок.

— Это до конца не все, что я хочу.

Она напряглась. Не готовая заняться с ним любовью. Сначала ей нужно было кое-что узнать. Его прошлое. Как он к ней относится. Куда он хотел, чтобы все привело. Она отвлеклась от его поцелуя.

Брайан, должно быть, почувствовал перемену в ее настроении, потому что провел руками вверх-вниз по ее спине и отступил назад.

— Я знаю, что ты не очень любишь вино, давай я принесу тебе пива. А потом закончу готовить. — Он накрыл стол для двоих. Даже поставил цветы в прозрачную синюю вазу. Салфетки удивили ее.

— Я могу помочь? — спросила она, как только он поставил перед ней пенистый бокал с пивом.

Он повернулся, нахмурив брови.

— Ах…

Она рубанула по воздуху рукой, стряхнув с себя тяжелые эмоции.

— Я... могу... нарезать... хлеб, — передразнила она, как невежда.

Он хихикнул.

— Извини, я не привык... чтобы мне кто-то помогал… я имею в виду обычные люди.

— Значит, теперь я обычный человек?

Он наклонился вперед и поцеловал ее в губы. Затем повернулся обратно к плите.

— Нет, ты самый ненормальный человек из всех, кого я знаю. Именно поэтому ты мне и нравишься. — И он снова лукаво подмигнул, оглянувшись через плечо.

Комментарий «нравишься» тут же отбросил ее в реальность. Да, они знакомились друг с другом снова.

— Как прошел у тебя день? — Он раскладывал еду на тарелки. Он, как художник с кистью, поднял свою правую руку, сбрызнув соусом тарелки из прозрачной бутылки.

Ей вспомнился разговор с Мак Мэйвеном, но она не хотела ему рассказывать о нем, особенно, когда собиралась с Брайаном открыть ресторан.

— Мередит, Таннер и дедушка заявились в кофейню, обсуждая передовицу, — ответила она.

— Ах, «Трио Правды» решило снова нанести удар. В последнее время их статьи вызывают оживленные дебаты. Я слышал, что Таннер пригласил их выступить на вечерней лекции по журналистике, которые он ведет в «Эммитса Мерриама». Студенты любят его.

— Дедушка меня просто достал, когда я предложила ему малиновый мокко. Он сказал, что не может поверить, что кто-то способен пить кофе с фруктовым сиропом.

Брайан вытер края тарелок полотенцем.

— Мне нравятся его статьи. Он ел в лучших ресторанах мира. Интересно, что бы он мог рассказать о них.

— Наверное, в лучших ресторанах мира, он вел себя лучше, чем у меня в кофейне.

— Ты же знаешь, что он шутил.

Она теребила салфетку.

— Да, но иногда такое впечатление, что я сижу на гвозде. Мне всегда хотелось получить его одобрение.

Он отложил полотенце в сторону.

— Поверь мне, ему наплевать на то, что ты не журналистка. Он знает, что ты счастлива, управляя своей кофейней. Он гордится тобой, Джилли. Мы все гордимся.

— Тебя никогда не беспокоили подобные вещи? Ну, я имею в виду, готовить разные блюда в городе, где привыкли над тобой смеяться, что ты хочешь быть шеф-поваром? — Его семья заняла жестокую позицию на этот счет. Она все еще не могла поверить, что родной отец Брайана обзывал его всеми нелицеприятными именами, особенно после того, как мать Брайана сбежала из города.

— Забавно, что ты об этом вспомнила. — Он прищурился. — Сегодня в бакалейной лавке я столкнулся с миссис Томильсон.

«С этой любопытной старой склочницей», — подумала она, сжимая кулаки.

— Тот человек, который придумал термин «боевой топор» имел видно в виду ее. Не обращай на нее внимания. Она не станет тратить деньги на еду в хорошем ресторане. — Джилл бросилась к нему и обняла. Его спина напоминала железо. — Поверь мне, ты самый горячий и мужественный мужчина из всех, кого я знаю. Все те люди, которые обзывали тебя ужасными словами, могут есть «Спам». («Спам» — фирменное название колбасно-мясных консервов. – прим. пер.)

Его смех вырвался наружу.

— Какое наказание! Спасибо. А теперь возвращайся на свой стул и позволь мне поразить тебя.

Она осталась на месте и поцеловала его между лопаток, медленно двигая руками по его торсу. Улыбнувшись, она услышала его шипение, сквозь стиснутые губы.

— Ты играешь с огнем.

— Угу. — Но она убрала руки, наблюдая за игрой мышц на его спине, когда он закончил добавлять орехи в салат.

Он протянул ей тарелку.

— Voilà.

— Невероятно! Пять звезд однозначно. — Она положила белую салфетку на колени, Мэтт громко захрапел. — Он что, все время спит?

— Большую часть времени, да. Мой пес — лежебока, — ответил он, поднимая бокал с белым вином.

— Ты всегда хотел завести собаку.

— Да. — Он кивнул на еду. — Bon appétit.

Она ответила ему в тон по-французски, своей лучшей имитацией Джулии Чайлд. (Джулия Чайлд — американский шеф-повар французской кухни, соавтор книги «Осваивая искусство французской кухни», ведущая на американском телевидении. – прим. пер.)

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Пожалуйста, никогда больше так не делай. Это все равно что произносить имя Господа всуе.

— Как будто это тебя беспокоит.

— Ешь, Джилл. Я хочу увидеть твою реакцию.

Его замечание заставило ее замолчать и почти помешало ей проглотить первый кусочек аппетитного гастрономического волшебства. Сливочный соус, пропитавший сочную курицу, содержал нотки чеснока и тимьяна. Картошка была с маслом. И эти сочетания дали мощный удар по ее вкусовым рецепторам. Она закрыла глаза от восторга.

— Боже, — воскликнула она, погруженная во вкусовой ступор.

Даже не глядя, она почувствовала, как его тело напряглось рядом с ней. Ее ресницы дернулись, глаза распахнулись. Она перевела на него взгляд, он сжимал рукой свою ногу, словно ему не терпелось ухватиться за Джилл. Она откашлялась, пытаясь взять себя в руки.

— Ты нашел Мэтта в Нью-Йорке?

Его вилка замерла, не дойдя до рта. Потом он все же откусил кусочек и прожевал.

— Нет. Мой рабочий график был слишком сумасшедшим, чтобы завести собаку. «Чоп-Хаус» не работает допоздна, поэтому я решил, когда вернулся, завести собаку. Кроме того, я могу в перерыв сбегать домой, чтобы выгулять его. Он довольно спокойный и хорошая компания. — Брайан нацепил на вилку картофелину. — Какое-то время единственными людьми, которые, я думал, когда-нибудь заговорят со мной в этом городе, были Мэтт, Джемма и Пит.

Пока она возилась с кресс-салатом, магия вечера немного померкла. Их прошлое было минным полем, и, если они собирались двигаться дальше, то ей нужно перестать бояться ступать по этому полю, думая, что вот-вот рванет.

— Брай, мне нужно тебя кое о чем спросить, — прошептала она. — Ты поехал в Нью-Йорк, а не в Денвер из-за меня?

Он, прищурившись, смотрел на нее, словно не понял вопроса. Потом вздохнул.

— И давно ты об этом думаешь?

— С тех пор, как ты уехал.

— Ты уверена, что хочешь знать ответ?

Ее сердце трепетало, как крылья бабочки, хрупкие и медленные.

— Угу. — Возможно хотела, хотя и не совсем.

Он повернулся на своем стуле и взял ее за руку.

— Ты думала, что было бы прекрасно, если бы мы оба учились в одном университете в Денвере, но я знал, что, если бы учился вместе с тобой, у нас бы все стало намного серьезнее. Я боялся, что не смогу дать тебе то, что тебе необходимо. Я знал, насколько серьезной и требовательной будет учеба в кулинарном университете.

— Значит, «да». — Господи, острая боль в сердце заставила ее моргнуть.

— Мы были так молоды, Джилл. Мои родители поженились сразу после окончания школы, и посмотри, как все обернулось.

Они совсем не походили на его родителей. В ней поднялась волна гнева.

— Может, мы и были молоды, но я знала, чего хочу. — Тебя.

Он отпустил ее руку.

— Ты тогда не знала, кем хотела бы стать, чем хотела бы заниматься. Черт возьми, ты даже не хотела поступать в университет. Ты просто отправилась за мной, хотя я-то знал.