– Уже темнеет.

Блейк отнесла мою тарелку в дом и вернулась с огромным куском пирога.

– Думаю… – Я взял у нее тарелку, откусил добрую половину своей порции и только потом закончил мысль. – Я как-нибудь специально подстрою себе травму, если обо мне так заботятся.

– Ха, – она посмотрела на мои губы. – У тебя… яблоко…

– Решил его приберечь.

– Это не лучшее место, Супермен.

– Я убью ту женщину, которая попытается так меня назвать в постели.

– А если так: ты лежишь в своей постели…

Я улыбнулся так широко, что у меня заболели губы.

– В одежде…

Мечта улетучилась вместе с улыбкой.

– Это не смешно. – Я ткнул в Блейк пальцем.

Она фыркнула.

– А ты, когда я называю тебя Суперменом, притворяешься, что это из-за твоих суперспособностей в постели, а не потому, что ты на самом деле герой.

– Я не герой. – Пирог вдруг застрял у меня в горле, и, сглотнув несколько раз, я пропихнул его дальше. – И это самое ужасное. Люди до сих пор называют меня героем. А я из-за этого чувствую себя… виноватым. Недостойным их слов. Вот он я, живой, и мне так обидно, что я больше не могу играть в футбол. А ребенок мог умереть.

– В каком-то смысле, – приглушенным голосом сказала Блейк, – именно это случилось с тобой.

Я повернулся к ней.

– Что ты сказала?

Девушка забрала у меня тарелку, вздохнула и слегка ссутулилась. Обычно она так делала, если нервничала или смущалась.

– Ты потерял то, что делало тебя тобой. Это как если бы я всю жизнь тренировалась, чтобы попасть в олимпийскую сборную по волейболу, а за день до вылета на Олимпиаду получила травму.

– Ага, – я проглотил огромный ком боли, не позволявший мне дышать. – Но это я пережил, понимаешь? Не хочу, чтобы ты считала, что я сломался, навсегда застрял в прошлом: «если бы я только смог остаться в НФЛ». Да, у меня не раз возникали такие мысли. Особенно когда «Сихокс» снова играли за Суперкубок. А потом я просто… смирился с этим. Смог это пережить. Раньше я даже думал, что лучше бы не бросился спасать мальчика. Мечтал, либо эгоистично остаться на месте, либо не успеть добежать. – Усмехнувшись, я покачал головой.

– Как тебе удалось с этим справиться?

Я посмотрел на небо.

– На следующий день мальчик пришел ко мне в больницу.

Блейк наклонилась ко мне. Черт, как же мне тогда хотелось утонуть в ее глазах. Она была такой… открытой, что ли.

– И?

– Я назвал его по фамилии – Монтгомери, или просто Малыш Монти. Он был действительно еще довольно мал. До сих пор боялся темноты… Мальчик принес мне своего плюшевого медвежонка, которого очень остроумно назвал Медведем.

Блейк рассмеялась, ее глаза были полны слез.

– В тот год его мать умерла от рака, это случилось незадолго до нашей встречи. И они с отцом впервые куда-то пошли после ее смерти. Мама подарила своему сыну этого медвежонка за двенадцать часов до того, как ушла навсегда. Это был мишка-хранитель. Монти сказал, что медвежонок должен был помочь ему победить страх. – Я сглотнул. – Это был храбрый медвежонок.

По щеке Блейк скатилась слезинка.

– И он подарил его мне. Сказал, что ему больше не нужен медвежонок – теперь у него есть я. А мне медвежонок нужнее – потому что меня ждали еще операции. – Я вздохнул, потому что у меня начинал дрожать голос, а я не хотел, чтобы Блейк заметила. – А медведь до сих пор живет у меня в комнате.

Девушка тихонько засмеялась.

– А что стало с Монти?

– Наступит день, когда Монти станет одним из величайших футболистов в истории, – хмыкнул я. – Его отец присылает мне расписание его тренировок и матчей. Я несколько раз приходил к нему на тренировки. Его друзья из-за этого считают, что парень гораздо круче, чем кажется. По крайней мере, Монти так говорит.

– То есть, – Блейк наклонилась ко мне еще ближе, – мораль этой истории… что ты на самом деле Супермен.

– Ха! – Я расхохотался. – Для одного отдельно взятого человека – да.

– Для двух, – поправила меня Блейк. – И иногда это единственное, что действительно важно, не правда ли?

– Да, – хрипло ответил я. – Думаю, да.

Она придвинулась ко мне совсем близко, и я смог коснуться губами ее губ. Блейк обняла меня за шею. Я впился в ее рот и снова почувствовал ее сладкий вкус.

Над нами зажглась лампа.

Мы отпрянули друг от друга, словно два подростка, которых застукала мать.

– Ребята? – Из-за стеклянной двери высунулась голова Гэби. – Кино смотреть будете?

– Конечно…

Я не мог оторвать глаз от Блейк.

– Сможешь идти?

Ее губы. Они до сих пор были влажными от моего поцелуя. Мне было лучше отвернуться, пока я не совершил какую-нибудь глупость. Снова.

– Смогу… – Я встал, опираясь на здоровую ногу. – Только повисну всей тяжестью на плече своей крутой соперницы. И, кстати, я требую реванша.

– Я и не ожидала ничего другого. – Блейк прижалась ко мне, и мы неуклюже поковыляли к дому.

Лекс кричал на Гэби, что она выбирает фильм в последний раз.

Но стоило нам войти в комнату, они замолчали.

– А вот и вы.

Гэби сморщила нос.

– Нет. Я не позволю. Сначала в душ, иначе я не пущу вас на диван.

– Ну Гэ-э-эбс! – заныл я. – Я великолепно пахну. Впрочем, как и всегда. Блейк, скажи им.

Блейк с виноватым видом посмотрела на меня.

– Ты пахнешь… травой. Ладно, тогда ты пахнешь… землей.

Лекс рассмеялся.

– Неплохо. Будете теперь лепить куличики из грязи или как?

Я отмахнулся от него.

– Ладно, тогда мы пошли в душ.

– Только не вместе! – Гэби сделала недовольное лицо.

– Не переживай, – рассмеялась Блейк. – Я же суперзлодей. А кому нужен герой, который даже не может меня испачкать?

Я врезался в нее и чуть не встретился лицом со стеной, пока Лекс заливался хохотом.

– Если что, детка, у тебя есть мой номер! – воскликнул он и тут же завопил: – Да прекрати ты уже меня царапать, как чертова кошка!

Я спрятал усмешку. Скорее всего, Гэби во время новой атаки использовала ногти. У нее это отлично получалось.

Блейк шла передо мной. Я поднимался следом, медленно, по одной ступеньке за раз, подтягиваясь за перила.

Один раз почти в самом верху лестницы я даже специально на нее натолкнулся сзади и прошептал на ухо:

– Герои тоже иногда бывают грязными, сладкие щечки. Мир не идеален.

Девушка откинулась на меня, на ее шее лихорадочно колотился пульс. Как ракета с тепловой системой наведения, я нашел это место и прижался к нему ртом. От ощущения неровного ритма на моих губах в голове возникали живые картинки, и я уже задумался о том, как было бы хорошо пометить ее, как в дверь позвонили.

– Не обращай внимания, – прошептал я, слегка прикусив Блейк за шею и оставляя там засос. Она тихонько застонала, а ее руки пытались дотянуться до меня. И я был совсем рядом – прямо позади, прижимаясь к ней как можно сильнее, чтобы чувствовать ее тепло.

– Привет! Блейк дома?

Это был Дэвид.

Блейк замерла, ее руки медленно опустились.

Возбуждение мгновено испарилось.

Момент ушел.

– Эй? Блейк? – позвала ее Гэби. – К тебе пришел Дэвид!

Я медленно отступил в сторону, улышав незнакомый голос у себя в голове:

– Эй, а чего ты, собственно, ожидал?

Девушка нерешительно повернулась, медленно прошла мимо меня и спустилась вниз.

– Какого черта я делаю? – пробормотал я себе под нос, отчаянно желая снова ощутить ее прикосновения. И не только ради того, чтобы получить разрядку.

Ради нее.

Глава двадцать четвертая

Этот кретин остался с нами смотреть фильм. Что еще хорошего? Из-за боли в колене я не особо мог вмешаться в происходящее. К тому же мои обязательства были практически выполнены, мне предстояло откланяться, и, поскольку парень уже прошел последние стадии, можно было передавать ему девушку. Но я не был к этому готов.

На этот раз чувак хотя бы придумал приличный предлог – хотел пригласить ее на свидание, поужинать с ним и его отцом. Так что они оба пустились в воспоминания. Это было невыносимо. Еще одна история о том, как Дэвид с Блейк строили вместе дом на дереве, и я бы убил его на месте.

С другой стороны, я не заметил никакой агрессии в свой адрес. Он не пялился на меня, не дерзил, не отмахивался. Как ни странно, он пытался даже быть милым. Но что-то было не так. И мне понадобилось время, чтобы это вычислить.

Он пытался покороче сойтись с врагом. Я прекрасно знал, как это работает.

В конечном счете это приводит к тому, что девушка видит: что парень больше не ревнует, а просто хочет, чтобы она была счастлива. Неважно с кем. Просто бескорыстно желает ей счастья и бла-бла-бла…

Почему? Любая девушка всегда – и здесь не бывает исключений – по умолчанию доверяет парню, который ей нравится. Ей кажется, что выдержка у него гораздо лучше. Моя работа как раз и заключается в том, чтобы подорвать его самоконтроль, заставить заметить девушку и действовать. Когда парень ухаживает за девушкой, он меняется. Кому, как не мне, это знать. Он старается показать себя с лучшей стороны, при этом не упуская возможности выставить напоказ слабости соперника – то есть мои.

И раньше меня это никогда не коробило. До этого дня.

А теперь мне казалось, что это ужасно нечестно. Я теряю девушку, которая мне нравится, только потому, что хорошо выполняю свою работу.

– Пойду сделаю попкорн. – Я встал.

– А как же твоя нога? – моментально отреагировала Блейк.

По крайней мере, она за меня переживает. С другой стороны, она не вскочила и не бросилась мне помогать, так что непонятно, насколько сильно ее это беспокоит. Она только что вышла из душа. Ее мокрые каштановые волосы были собраны в высокий пучок. А еще на ней была достаточно свободная майка с большим вырезом. Уж что-что, а вырез Дэвид не мог не заметить.

– Доковыляю как-нибудь. – Я почувствовал укол ревности, когда заметил, что Дэвид положил руку ей на бедро. Нужно было уходить из комнаты. И как можно быстрее. – Здесь два шага пройти.