Эльвира Барякина - Князь советский

Он передал комсомольцев администратору, и тот повел их смотреть бывшую графскую оранжерею и птичник, куда недавно завезли кур особой породы «полосатый плимутрок».

Клим подошел к Баблояну.

– Я от Зайберта. Он просил передать вам письмо.

Баблоян изменился в лице.

– Пойдемте, – тихо сказал он и поманил Клима за собой.

Они сели на лавочку в окружении цветущих розовых кустов. Баблоян прочел письмо Зайберта, достал из кармана спички и тут же спалил его.

– Жаль, что Генриха выслали… Полезный был человек!

– Так что насчет немцев? – спросил Клим. – Для получения паспортов от них требуют справки, которые они не могут принести: для этого им надо возвращаться в Саратов, а у них нет денег.

Баблоян пожал плечами.

– В интересах государства мы вообще не должны их выпускать. Если они всем табором приедут в Германию, эта история просочится в прессу, и мы получим очередной поток клеветы на советский строй.

– Но ведь можно что-нибудь сделать!

Баблоян смерил Клима оценивающим взглядом.

– Пятьдесят рублей с носа, – одними губами прошептал он. – Если вы так печетесь о своих немцах, ищите деньги на «госпошлину». Только в валюте, пожалуйста.

Клим усмехнулся: Баблоян жил на всем готовом – зачем ему валюта? Вывод напрашивался только один: он, как и многие кремлевские начальники, подумывал об эмиграции и искал способ разжиться валютой на случай, «если все рухнет».

В газетах то и дело появлялись статьи об изменниках, которые уезжали в заграничные командировки и отказывались возвращаться в СССР. Невозвращенцами стали личный секретарь Сталина Бажанов, видные чекисты Думбадзе и Ибрагимов и многие другие. Это было бегство с тонущего корабля. Каждый из партийцев знал, что его в любой момент могут привлечь даже не за собственные грехи, а за дружбу с неугодным лицом. Причем наперед нельзя было сказать, кто завтра окажется в опале.

– А вы не могли бы помочь мне организовать интервью со Сталиным? – спросил Клим. – Я думаю, что в обмен на него «Юнайтед Пресс» помогло бы вам решить проблему с немцами Поволжья.

– У меня нет такой проблемы – она есть у вас, – насмешливо сказал Баблоян. – Всего хорошего!

В системе большевистских ценностей доступ к товарищу Сталину стоил гораздо дороже каких-то там немцев. В любом случае Баблоян не собирался им торговать.

1.

«Книга мертвых»

Я съездил на подворье церкви святого Михаила – это старейший лютеранский храм в России, основанный еще в XVI веке. Службы там не ведутся уже несколько месяцев: рядом находится Центральный аэродинамический институт, и Моссовет постановил закрыть церковь, потому что прихожане «мешают надлежащим образом организовывать охрану» и создают «угрозу диверсии и шпионажа».

На самом деле церкви, да и все остальные независимые от государства организации, уничтожают для того, чтобы в стране не было свободных источников доходов и общественной поддержки. Материальные блага, признание и порицание могут исходить только от партии – это дает возможность контролировать всех и вся.

Московские лютеране пытаются спасти свой храм, но надежды на успех маловато. Большевики придумали формулу, которая позволяет им закрывать церкви «по просьбам трудящихся», – комсомольцы ходят по окресным домам и спрашивают жителей: «Вы поддерживаете борьбу с религиозным дурманом? Тогда распишитесь!» Никто не осмеливается отказаться, потому что если ты скажешь хоть слово в защиту свободы вероисповедания, об этом сообщат твоему начальству и ты превратишься в верного кандидата на увольнение в ходе ближайшей чистки.

Я не представляю, что будет с поволжскими немцами, когда их прогонят из храма, – они и так живут в чудовищных условиях! Я насмотрелся на измученных женщин и бритоголовых исхудавших детей, вот уже несколько месяцев не видевших бани, – их стригут наголо, чтобы не было вшей. Мужчин и подростков вовсе не было видно – они пытаются зарабатывать деньги в качестве грузчиков и чернорабочих.

Мне сразу вспомнились белогвардейские лагеря в Китае, но это были последствия гражданской войны, а сейчас, в мирное время, проблема беженцев создана искусственно.

Сумма, которую запросил Баблоян, совершенно неприподъемная. Я, конечно, написал Зайберту, сколько ему нужно собрать денег, но он вряд ли чего-нибудь добьется: в Германии сейчас неладно с экономикой.

На моих глазах совершается жестокое и бессмысленное «людоедство», только советские чиновники лопают не плоть, а время и силы своих сограждан – то есть жизнь как таковую.

Китти каждый день спрашивает меня, где мама? Я учу ее играть на рояле и ей не терпится продемонстрировать Нине свои умения.

Она кладет стопку нот на стул, садится сверху и в упоении колотит по клавишам. Самые лучшие из них находятся справа: они издают тоненькие звуки и потому называются «мамины». «Папины» басы располагаются слева и, увы, не пользуются большой популярностью.

Я сказал Китти, что мама скоро приедет или, по крайней мере, напишет нам, но дни проходят за днями, а в почтовом ящике не появляется ничего, кроме газет и деловых писем.

Все вернулось на круги своя: рабочая рутина, пустые хлопоты и, как всегда, острая нехватка времени. Я ведь так и не позвонил Гале и теперь вынужден сам делать всю работу.

2.

Когда мои коллеги-иностранцы пишут о советских людях, они вольно или невольно расчеловечивают их. Оно и понятно: если не копать в глубину, то кажется, что это сборище безумцев, которое раз за разом принимает решения, откровенно вредящие им самим.

Ну что это такое – в Архангельске нет ни дорог, ни продуктов, зато мы поддерживаем деньгами и оружием коммунистов по всему миру. Вместо того, чтобы помогать частнику кормить города, власти делают все, чтобы население как можно хуже питалось и как можно дольше стояло в очередях – и, соответственно, мерзло, уставало, болело и рано умирало.

Казенные деньги тратятся на полярные экспедиции, вывоз иностранных журналистов на Север, на демонстрации и Спартакиаду… Большевиков исключили из международного олимпийского движения, и в пику Летней Олимпиаде в Голландии в СССР устроили грандиозный спортивный праздник – в тысячу раз лучше, чем у буржуев. В разгар экономического кризиса для него были выстроены водная станция у Крымского моста и огромный стадион «Динамо» на 25 тысяч зрителей.

Иностранцы не понимают, почему советский народ не только не возмущается этим безумием, но и страстно поддерживает его.

Дело в том, что не хлебом единым жив человек. Наша основная и, возможно, главная потребность – быть кем-то, что-то значить в этом мире и пользоваться всеобщим уважением. А если ты каждый день унижен бедностью и бесправием, потребность в «великом» только возрастает. Спортивные и полярные подвиги как бы распространяются на всех сограждан, и в газетах о них пишут так: «мы спасли экспедицию Нобиле», «наша страна доказала всему миру», «народы СССР не остались в стороне от чужой беды». Люди получают доказательства, что они сильные, умные и смелые, и на этом фоне бытовые трудности теряют значение.

Пожалуй, мне надо написать книжку «Пособие для диктаторов». Я уже составил план:

1. Удерживаем власть: откуда брать деньги на армию и полицию в нищей стране?

2. Как объяснить народу причины его бедствий? Изобретаем внешних и внутренних врагов.

3. Увеселение народа и потакание национальному самолюбию. Простые способы подавления народного гнева.

4. Пропаганда и умалчивание: как сделать так, чтобы народ не верил своим глазам?

Отпечатаю это пособие в десяти экземплярах и буду продавать тиранам на вес золота.

3.

Сворачивание НЭПа происходит стремительно и тихо. Исчезли все вывески, носившие имена владельцев; пропали «Уголь от артели „Дубль“», «Мороженое мадам Цаплиной», «Фотография Д. М. Попова» и это только на нашей улице.

Большевики «открутили голову частнику», но ничего не приставили взамен, так что зима в этом году будет трудной. Впрочем, это не мешает газетчикам прогнозировать небывалый рост экономической и военной мощи СССР по окончании пятилетки – так называется общегосударственный план развития на ближайшие годы.

Идет массовое и страстное возвеличивание вождей, в первую очередь товарища Сталина. Их изображения явно заменили собой иконы, и теперь их развешивают везде и всюду. С точно такой же пылкостью население клеймит «врагов» – недобитую контру, нэпманов, лишенцев, буржуев, попов, социал-фашистов, капиталистов, вредителей и шпионов.

Все это выглядит как попытка обнищавших людей обратить на себя внимание власти. Источник благ у них один (все остальные уничтожены), поэтому те, кто умеет что-то делать, творит во славу партии, а те, кто не умеет, пытаются выбиться наверх, защищая вождей от мнимых опасностей.

Частью это лизоблюдство продиктовано расчетом, а частью – инстинктивным желанием прибиться к сильному покровителю: для маленького человека это единственный способ выжить в трудные времена.

Пожалуй, в мою книгу для диктаторов надо добавить еще одну главу: «Концентрация в своих руках продовольствия, топлива и жилья как основа народной любви».

Нина так и не появилась. Недавно мы с Китти читали книжку и наткнулись на загадку про маятник:

То налево побежит,

То назад стремится,

Сам никак он не решит,

Где остановиться.