Клим двинулся ему навстречу.

– Мистер Рейх, как хорошо, что я вас застал! Мне надо отправить письмо в Лондон: вы не могли бы бросить его в почтовый ящик в Варшаве?

Оскар пожал ему руку.

– Рад вас видеть! Давайте свое письмо.

Клим протянул ему незапечатанный конверт.

– В нем ничего нет, кроме открыток, так что таможня не придерется. Можете посмотреть!

– Да меня таможня все равно не досматривает.

Клим натянуто улыбнулся, не зная, как перейти к заветному вопросу.

– Вы счастливчик… Я могу вас спросить…

Он не договорил. Шофер помог выйти из автомобиля даме в богатой шубе и низко надвинутой на лоб фетровой шапочке.

Это была Нина.

– Клим… – прошептала она, прижав ладонь к губам. На пальце у нее сверкал перстень с большим бриллиантом.

Оскар обернулся и протянул ей конверт:

– Дорогая, положи это в мой портфель! Кстати, мистер Рогов, вы знакомы с моей супругой? Мы только неделю назад поженились.

Клим все еще улыбался и произносил полагающиеся к случаю слова: «большое спасибо» и «счастливого пути». Он даже умудрился поклониться онемевшей Нине и поздравить ее с законным браком.

– Когда я вернусь, непременно заходите к нам в гости, – сказал Оскар и повернулся к шоферу: – Чемоданы уже погрузили? Давайте поторапливаться, а то у нас мало времени.

Клим развернулся и пошел прочь.

«Дурак! Зачем ты сюда приехал? Зачем гонялся за этой… этой…» – он не находил слов.

К нему подлетел молодой шофер в кожаной куртке:

– Таксомотор! Куда ехать прикажете?

Клим посмотрел на него мутным взглядом.

– На Чистые Пруды.

– Сейчас доставим!

Сев на заднее сиденье, Клим хотел закрыть дверь, но подбежавшая Нина вцепилась в нее с другой стороны.

– Не уезжай, ради бога! – крикнула она, задыхаясь.

Не поднимая глаз, Клим с силой захлопнул дверцу.

– Поехали! – приказал он шоферу.

– Что это была за дамочка? – спросил тот, когда они выкатили на Садовое кольцо.

– Какая-то шлюха, – бесцветно отозвался Клим.

Внутри у него все рушилось и чадило, как после взрыва.

2.

Галя позвонила Тате и сказала, что задержится на работе. Она решила, что не пойдет домой, пока не помирится с Климом.

Ей надо было объясниться с ним наедине и, уложив Китти, она предложила Капитолине сходить на рождественскую службу – лишь бы услать ее подальше. Набожная Капитолина обрадовалась: «Вот спасибочки!» – и через минуту убежала.

Время шло, но Клим не появлялся. Галя разогрела на плите утюг и, накрыв кухонный стол одеялом, принялась гладить постельное белье. В голове метались беспокойные мысли: у Клима явно случилось что-то важное – иначе бы он не оставил Китти после того, как ее чуть не украл сумасшедший мужик.

Полдесятого в дверь позвонили: однако это был не Клим, а молодцеватый курьер, обряженный в нарядный тулуп и серую каракулевую шапку с красной звездой.

– Распишитесь! – велел он, передавая Гале плотный конверт с гербом СССР.

Она с благоговением посмотрела на огромную сургучную печать.

– Что это?

– Депеша из Кремля, – отозвался курьер и, козырнув, исчез.

Галя набросила на плечи пальто и, прихватив из сумки папиросы, отправилась за дом покурить: там, между глухой стеной и соседским забором, было укромное местечко, куда никто не заглядывал.

«А что если Клим так и не женится на мне?» – в тревоге думала Галя.

Кругом было темно и тихо; ветер разогнал снежные тучи, и над головой застыли яркие зимние звезды.

Галя вернулась в квартиру и, взяв с кухни стопку выглаженного белья, отправилась в большую комнату.

– О, господи! – ахнула она, повернув выключатель.

На подоконнике, скрестив руки на груди, сидел Клим.

– А я и не слышала, как ты вернулся!

Он не смотрел на нее. Его плечи неестественно горбились, словно ему было больно пошевелиться.

– Мы с Китти уезжаем за границу, – проговорил он чужим голосом.

Простыни выпали у Гали из рук.

– Тебя высылают из страны?!

– Нет.

– Оуэн решил тебя уволить?

Клим раздраженно отмахнулся:

– Да нет же!

Расспрашивать было бесполезно: он не собирался ничего объяснять.

– Ты не можешь просто так уехать, – сдавленно проговорила Галя. – У тебя контракт! Ты заплатил за квартиру вперед!

– Мне нет дела.

– А до меня тебе тоже нет дела? – Она подошла к Климу и заглянула ему в глаза. – Ты что, не понимаешь, что ты рушишь всё? Всё, что у меня есть!

Клим стиснул зубы.

– Галя, хоть ты не устраивай истерики!

– Ты что, не понял до сих пор, что я тебя люблю? – тихо произнесла она.

Он долго смотрел на нее и вдруг притянул к себе. Дрожа мелкой дрожью, Галя целовала его, обмирая от страшного, нежданного счастья.

Когда Клим повел ее к дивану, она на ходу выключила свет: ей было нестерпимо стыдно за свой шрам и старенькое, заштопанное бельишко.

3.

Галя долго лежала рядом с Климом, прислушиваясь к его дыханию. В случившееся невозможно было поверить.

Что же теперь будет? Клим и вправду уедет? Нет, такого не могло быть… Он не стал бы проделывать все это, если бы действительно хотел уехать. Это было бы слишком подло, а он не из подлых…

Гале хотелось курить, но она не смела даже заикнуться о папиросах.

– Тебе пора домой, – сказал Клим. – Тата, наверное, с ума сходит от беспокойства.

Галя прикрыла глаза, пытаясь совладать с мучительным страхом. «Клим прогоняет меня? Или действительно волнуется за Тату?»

– Я сейчас… сейчас…

Она поцеловала Клима в щеку и поднялась. Ей казалось, что надо что-то сказать и объясниться в чувствах, но в голове крутилось только одно: «Не бросай меня!»

Клим потянулся за брюками, брошенными на пол.

– Я сейчас попрошу Африкана нанять извозчика – нечего тебе по ночам пешком ходить.

Он включил настольную лампу, и Галя испугалась еще больше: в глазах у него не было ни нежности, ни интереса – ничего, кроме тяжелой, непроницаемой тоски.

Пока Галя одевалась, Клим принялся разбирать почту, сваленную на столе. Движения его были непривычно резки: он швырял конверты как попало – пара из них упала под ноги Гале.

Клим распечатал пакет с гербом.

– Что там? – спросила она.

Он протянул ей плотный лист бумаги с машинописным текстом:


К сожалению, в силу занятости я не могу дать вам интервью. Надеюсь, в будущем ситуация изменится.

И. Сталин


Галя в изумлении смотрела на подпись, сделанную синими чернилами.

– Он же лично тебе ответил! Несмотря на то, что тебя считают «недружественным»!

Клим хмыкнул:

– Вот так подарочек под Рождество…

– Он написал, что в будущем ситуация может измениться! Тебе нельзя уезжать из Москвы, иначе ты упустишь этот шанс!

– Галя, ты не понимаешь…

– И никогда не пойму! – перебила она. – У тебя все хорошо: у тебя есть дом, работа и друзья, а за границей придется начинать все сначала. Как ты собираешься возмещать расходы на квартиру? Ты же взял на нее кредит, а Элькин тебе ничего не вернет: у него все в дело пущено. О, господи!.. Нельзя же вот так запросто разрушать свою жизнь!

Галя подошла к Климу и обняла его.

– Что бы ни случилось, я буду рядом! И всегда буду помогать тебе!

– Спасибо. – Он глубоко вздохнул. – Насчет отъезда – это глупости конечно. Все пройдет.

Галя вдруг поняла, что он смотрит на ее шрам: впопыхах она забыла застегнуть платье.

У Клима на груди тоже белел рубец от глубокой раны, которую, кажется, не зашивали, и она срослась вкривь и вкось.

– Можно я спрошу: «Что это у тебя?» – смущенно спросила Галя. – А то потом каждый раз буду пялиться.

– Бандитская пуля, – отозвался Клим.

– Почти в сердце попала?

– Вроде того.

Галя с облегчением вздохнула: она намекнула на то, что еще не раз увидит этот шрам, и Клим не стал с ней спорить.

Как бы узнать, что с ним произошло? Негоже было оставлять его наедине с черными мыслями, но Галя понимала, что Климу нужно побыть одному.

– Я пойду, – мягко сказала она. – Африкан проводит меня.

На прощание Клим взял Галю за плечи, чуть отстранился и будто впервые взглянул на нее.

– Хорошая ты все-таки, Галина Сергеевна!

Она поцеловала его в губы.

– Ты тоже ничего.


Клим все-таки стал ее любовником! – поверить в это было совершенно невозможно.

Только бы ничего не испортить! Только бы ненароком еще раз не ошибиться и не ляпнуть что-нибудь такое, что ему не понравится!

Надо купить новый лифчик, и остальное белье тоже… Черт, придется опять залезать в долги в ОГПУ-шном кооперативе!

При мысли об ОГПУ Галя поежилась. А вдруг Алов узнает, что она променяла его на иностранца? Он был жутким собственником и считал, что мужчина может изменять – у него природа такая, а женщина должна безраздельно принадлежать своему господину.

Как быть с посиделками в его кабинете? Ведь немыслимо отдавать себя Алову после того, как у нее завязались отношения с Климом! А если отнекиваться, тот сразу заподозрит неладное.

«Навру ему, что у меня началась женская болезнь, – решила Галя. – Если надо – добуду справку от доктора».

Проезжая мимо церкви Архангела Гавриила, Галя подняла глаза на смутно поблескивающий в темноте крест и поклялась, что не будет больше курить и бить Тату. У нее начиналась новая жизнь – полная волнений, страхов и небывалых надежд.

4.

Клим закрыл за Галей дверь и вернулся в комнату. Сел за стол. Открыл «Книгу мертвых».

В его дневнике записи не соответствовали числам, указанным на страницах, и последние, еще декабрьские откровения попали на апрель:


16 апреля: Повешены революционеры Желябов, Перовская, Кибальчич, Михайлов, Рысаков (1881 г.)