– Билли с кем-нибудь встречался?

Я продолжала поедать кекс, медленно, наслаждаясь каждым кусочком.

– Если и встречался, я об этом ничего не слышал. Билли вечно витал в книгах. В книгах и землетрясениях. Впрочем, интерес к землетрясениям проявлялся, только когда по новостям объявляли о крупных бедствиях.

– Витал в инжирных кексах? В книгах, землетрясениях и инжирных кексах? – Чарли подмигнул мне и пошел к столам, чтобы снять стулья. – Билли когда-нибудь рассказывал о своей жене?

Чарли неуклюже уронил стул.

– Билли был женат?

– На Эвелин Вестон. Она первый владелец «Книг Просперо».

– Ты уверена?

Я кивнула, и тогда Чарли пробормотал:

– Хм, впервые об этом слышу.

Казалось, его не особо впечатлило данное открытие.

В девять часов мы открылись. Снаружи уже стояли три женщины в ожидании своей порции инжирных кексов.

– Где Малькольм? – невзначай поинтересовалась я. Обычно в это время он уже стоял за стойкой и вел наблюдение за своей территорией.

– Он написал мне, что завтракает с торговым представителем. Попросил передать тебе, что опоздает. – Чарли раздал посетительницам по кексу.

– Я вполне и сама справлюсь, – заявила я в свою защиту. Разумеется, я не ожидала, что Малькольм напишет мне, ведь у него даже не было моего номера, но меня все равно задевал тот факт, что я являлась лишним человеком в повседневной рутине «Книг Просперо».

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Чарли.

Утренняя суматоха постепенно набирала темп. Чарли лучше справлялся с кафе, когда я не мешалась у него под ногами, поэтому я занялась разгадкой последней улики.


«Что бы ни случилось, я знала, что выживу. Более того, я знала, что продолжу работать. Выживать – значит, перерождаться вновь и вновь. Это нелегко, к тому же это всегда больно. Но или так, или смерть».


Цитата из книги «Страх полета» Эрики Джонг. Я не слышала об этом романе, но он имел успех в свое время. Совокупный тираж составлял более двадцати миллионов экземпляров по всему миру. У нас также валялся один экземпляр в разделе художественной литературы, и еще один – в разделе профеминистской литературы. Я бегло просмотрела их оба. Ни в одном из них не оказалось припрятанной загадки. Электронный поиск показал, что и в кладовой дополнительных экземпляров не осталось. Но этот роман должен был привести меня к следующему человеку, с которым мне предстояло связаться. Я уселась на место Малькольма за стойкой и приступила к чтению.

Поначалу меня шокировал прямолинейный тон Изадоры Винг. В книге, вышедшей в 1973 году, так откровенно говорилось о ее сексуальных желаниях, что даже спустя сорок лет эти строчки вгоняли меня в краску. Роман заполняли литературные отсылки. Изадора смотрела на свою жизнь через призму прочтенных книги любимых персонажей. Поскольку Билли не оставил никакой записки и не подчеркнул ни одного абзаца, следующая улика должна была оказаться среди романов, упомянутых главной героиней. Проблема заключалась лишь в том, что отсылок таилось огромное количество. Слишком много названий, за которыми могла стоять подсказка.

Мне стоило отвлечься, но полупустой магазин никак этому не способствовал. Расположение исторических романов не давало мне покоя каждый раз, когда я проходила мимо. Книг казалось непозволительно мало, зато все они стояли в алфавитном порядке. Я вытаскивала книги и расставляла их по эпохам, начиная с наших предков – книги по истории индейцев находились в другой части магазина, в разделе репрезентации меньшинств – и заканчивая новейшей историей. Сухой закон, за ним коррупционные скандалы при администрации президента Гардинга, далее самолет «Дух Сент-Луиса» и биржевой крах 1929 года. Конечно, не все было так просто. Например, в какой хронологии поставить книги про Рузвельта – до Второй мировой войны или разложить их по разным промежуткам? Или, может, биографии исторических личностей должны стоять в разделе биографий? В общем, я постаралась системно расставить книги. Получилось довольно хаотично, но все же лучше, чем было раньше.

Прозвенел дверной звонок. Я не сразу узнала Элайджу без его костюма в полоску. На нем была футболка и пляжные шорты, под стать его светлым волосам. Заметив, как я копаюсь в разделе исторической литературы, он направился прямиком к стеллажам.

– Я тут проезжал неподалеку, – заявил он. Мы из вежливости перекинулись парой-тройкой неловких фраз: он спросил, хорошо ли я устроилась, а я в ответ поинтересовалась, как проходит его лето.

– Может, кофе? – предложила я.

– Нет, я спешу, договорился встретиться с другом у обсерватории. – Он прислонился к стеллажу, над которым я уже пыхтела несколько часов, и наклонился, чтобы подтянуть носки. – Вы не отвечали на мои звонки.

– А вы звонили? – Я выровняла несколько книг, которые стояли в глубине полки. В хронологическом порядке смотрелось действительно лучше.

– Раз пять минимум. Я говорил с Малькольмом. Один ресторан искал место под аренду в этом районе. Впрочем, они уже нашли какую-то точку.

– А с чего они решили, что «Книги Просперо» продаются?

– Это мои дальние знакомые.

– И вы им сказали, что мы продаем магазин? – Я не могла определиться, кто разозлил меня больше: Элайджа, который сработал без моего ведома, или Малькольм, который решил не согласовывать важные вопросы со мной. – Я все еще не собираюсь продавать его, по крайней мере до тех пор, пока не найду подходящего человека.

Элайджа нахмурился.

– Мы должны смотреть вперед. Мы ведь много потеряем, если банк лишит вас права собственности за неуплату кредита.

«Мы». Звучало, как будто мы с ним в команде. Будто мы объединились.

– Я ценю ваши усилия. – Я положила ему руку на спину, собираясь проводить его до двери, однако он был выше меня и твердо стоял на месте, не желая уходить. – Но, пожалуйста, никаких больше дальних знакомых. Когда придет время, мы найдем покупателя, который захочет сохранить книжный магазин.

– Ни один покупатель этого не захочет. Во всяком случае, ни один здравомыслящий покупатель.

– Значит, я найду не здравомыслящего.

Найду романтика. Библиофила. Филантропа.

– Мне важно, чтобы преемник оставил здесь книжный магазин. Это же наследие Билли.

– Миранда. – Мое имя прозвучало таким тоном, будто мы с Элайджей играли в прятки и он пытался выманить меня из укрытия. – Подозреваю, что вы не до конца понимаете ситуацию. Если магазин обанкротится, это останется на вашей ответственности.

Прозвенел звонок.

Даже не оборачиваясь, я догадалась, что пришел Малькольм.

Я знала, что он наблюдал за нами и что в его хрустальных глазах чувствовались ярость и смятение. Как он там назвал Элайджу? Безграмотным халтурщиком? А кем же тогда ему виделась я, раз мне приспичило пригласить Элайджу в магазин, пока он отсутствовал? Ведь именно так он лицезрел эту ситуацию? Впрочем, кем был сам Малькольм, раз не поделился со мной, что безграмотный халтурщик названивал мне целую неделю?

– Элайджа, – сказал он, и Элайджа поприветствовал его в ответ. Малькольм холодно кивнул мне. Я окинула его таким же враждебным взглядом. Он встал за стойкой, откуда мог слышать наш разговор, оставаясь при этом вне поля зрения.

– Так дела долго не продержатся, – заключил Элайджа, направляясь к двери. – Я позвоню вам в ближайшее время. Только в этот раз возьмите трубку.

Он ушел, поскрипывая кроссовками на деревянном полу.

Я подошла к Малькольму. Тот рассматривал на компьютере каталог с электронными книгами.

– Мне случайно не оставляли каких-нибудь сообщений, о которых ты забыл рассказать? Может, от юриста, который только что ушел?

– Они в книге, – отрезал парень, кликая мышкой.

– В какой книге?

Малькольм протянул мне блокнот, в котором были перечислены все сообщения и входящие вызовы. Я обнаружила восемь сообщений за последние десять дней. Наверху страницы он написал мое имя, а сразу под ним значилась простая надпись: «Стервятник».

– Ты серьезно? – Я хлопнула книгу об стол прямо перед ним.

Малькольм засмеялся.

– Очень точное описание.

– Малькольм! Тебе смешно?

– Немного. – Он пожал плечами и вернулся к компьютеру, что-то увлеченно просматривая в каталоге.

– Посмотрим, как ты посмеешься, когда из-за банкротства нам придется вернуть все те книги, которые ты сейчас заказываешь.

Я бы не заметила, насколько громко прозвучали мои слова, если бы Малькольм не перестал внезапно улыбаться. Он сжался от испуга.

Малькольм окинул взглядом магазин, проверяя, не услышал ли меня кто-нибудь еще. Стеллажи ожидаемо пустовали в это время суток, писатели в кафе были слишком заняты своими выдуманными мирами, а Чарли, к счастью, возился с бейглами.

– Наверх, – приказал мне Малькольм, будто маленькому ребенку.

Я поднялась за ним по темной лестничной площадке к квартире Билли.

– Только не надо делать мне выговор, – проворчала я.

– Не собираюсь спорить с тобой перед посетителями, – парировал он.

– Потому что они не в курсе, что мы разорены? Вот так секрет, наш застойный магазин на грани банкротства.

– Он не застойный. – На площадке было темно, и я не могла разглядеть его лица.

– Сколько книг ты продал вчера? Десять?

– Вообще-то семнадцать, – ответил парень с привычной дерзостью.

– Супер. Только мы должны столько продавать в час.

– Миранда, сейчас середина лета.

Мне не нравилось, с какой интонацией он произносил мое имя, точно так же как мне не нравилось, как произносил его Элайджа.

– Но ведь не самый пик лета. Продажи не должны падать до конца июля.

– Ты вдруг сделалась экспертом? – раздраженно бросил он.

– Я изучала отчеты по продажам, в отличие от тебя.

– Они неточные. Там не учитывается прибыль с перепродаж.

Половица скрипела под его ногами, пока он покачивался взад-вперед, сдерживая гнев.