Я недовольно застонала:

– Работа в ночную смену?

– Да ну тебя. Нет, работа в сфере социальных сетей, так что я смогу получить отличный опыт. Может, это станет первым шагом на пути к должности на Манхэттене через год или два.

– Что ж, отлично. – Я подошла и быстро обняла ее. – Очень рада за тебя!

Лейла подпрыгнула.

– Не против, если я временно потаскаю одежду из твоего бесконечного запаса деловых вещей?

Мы словно поменялись местами; она стремилась к жизни, от которой я убежала. Пока мы выбирали недельный запас вещей для образа успешного работника, я подумала: не слишком ли далеко я зашла в обратном направлении? Макс всегда одевался так, будто ходил на настоящую работу, а я относилась к магазину, как в детстве – он был для меня местом, где можно уютно устроиться в самой удобной одежде. Я достала розовую рубашку в тонкую полоску, которая мне всегда нравилась, и задумчиво приложила ее к темно-серой юбке.

Перевела взгляд на более нарядные платья, и впервые за многие месяцы мне захотелось надеть одно из них, при этом я, сама того не осознавая, представила реакцию Дилана. Подергала кайму кокетливой сиреневой юбки и выпалила признание:

– Я подумываю замутить с Диланом.

Я боялась реакции Лейлы, но она всего лишь изогнула бровь.

– Ладно.

– Что?

– Команда Мэд-Дилан не работает. Звучит слишком похоже на твое имя. Мэд-Дилан. Мэделин. Так не пойдет. – Она посмотрела на белую шелковую блузку из «Банана Репаблик», покачала головой и сдвинула вешалку.

– Ты же понимаешь, что прозвище для пары – не самое главное в отношениях.

– Без обид. Команда Мэд-Макс – вот это я понимаю.

– Ты непреклонна… Мы с Максом поубиваем друг друга!

Лейла рассматривала голубую рубашку от Ральфа Лорена.

– Вы слишком похожи. Знаете, на какие кнопки жать.

– Дело не только в этом. – Я села на край постели, думая о тысячах способов, которыми Макс сводит меня с ума. – Ты в курсе, что он пытался отговорить меня от свадьбы с Питером?

– Ну…

– Что «ну»?

– Э-э. – Одно выражение сменялось другим: то вытаращенные от удивления глаза, то искаженное от чувства вины лицо. Лейла сощурилась, будто в ее сторону летело что-то тяжелое.

– Выкладывайте, мисс Бекетт.

Она расслабилась и села рядом.

– Инициатива не его. – Лейла переплела пальцы на коленях перед собой, словно ее допрашивали. – Люди в этом городе заботятся о тебе. Мы беспокоились о твоем счастье.

– Что ты несешь? Макса подговорили?

Она пожала плечами.

– Кто?

– Не знаю, кто конкретно, но я сказала Максу, что решать тебе, что ты умная девочка и никогда не простишь ему такого вмешательства.

– Спасибо. – Неужели ему до сих пор так трудно это понять? – Ты тоже беспокоилась?

– Меня всегда что-то беспокоит. Как знать, что принесет нам будущее? Слышала ли я тревожные звоночки? Да, только не хотела терять нашу дружбу из-за какого-то парня.

– Ты бы и не потеряла.

– В отличие от Макса.

Я усмехнулась.

– Поверить не могу: все были против, и лишь один человек, кроме твоего брата, прямо мне об этом сказал.

– Дилан?

– Нет. Вообще-то, Чарли. Он сказал, что Питер альфанец и через несколько лет я сымитирую собственную смерть, чтобы уплыть от него на свободу. – У Лейлы был растерянный вид, и я объяснила: – Как в фильме «В постели с врагом». Джулия Робертс искусно изобразила смерть во время морской прогулки, чтобы вырваться из эмоционально жестоких отношений.

– Про фильм я знаю, а что такое альфанец?

– Альфа-самец-засранец. Властный, любит командовать. – Я замолчала, размышляя, справедливо ли он оценил Питера. – Я решила, что Чарли принципиальный противник бракосочетаний. Ты же не считала Питера жестоким?

Лейла покачала головой:

– Скорее, холодным и вечно отсутствующим манипулятором.

– Он был серьезным и надежным.

Она сморщила нос.

– Как и большинство вибраторов.

Я рассмеялась:

– Что ж, сплетники оказались правы. Теперь я одна, магазин едва-едва на плаву. У меня отобрали весь сюжет и оставили лишь забытую сноску.

– Мэдди, разве не могло все кончиться хуже? Ты правда веришь, что жила бы долго и счастливо в замке со своим сказочным принцем, если бы Питер не убежал, обнаружив, что в полночь все твои красиво одетые друзья превратились в мышей?

Я захихикала, отведя в сторону ее рыжие волосы:

– И в тыкву.

– Ты меня поняла? На огромной карте твоей жизни нарисована гигантская стрелка с указателем «Вы находитесь здесь», и она показывает на текущий момент, а не куда-то еще. Вопрос в том, станешь ли ты жить тут или продолжишь заменять реальность фантазией.

– Поняла. Я пытаюсь, правда, но эта стрелка никуда меня не ведет. И карту надо переделать, потому что все ориентиры исчезли.

Лейла протянула ладонь и взяла меня за руку.

– Не надо рассчитывать на ориентиры, Мэдди. Они недолговечны.

Вдохновленная успехом Лейлы, я достала бело-синюю юбку-карандаш в полоску и светло-желтую шелковую блузку. Специально застегнула ее не до конца, чтобы вид не был таким строгим. И даже уложила волосы в пучок вместо привычной косы. Глянув на модельные туфли, сделала выбор в пользу более удобных сандалий и пошла на работу с новым образом мыслей.

Несмотря на мой бодро-деловой внешний вид, утро казалось зловещим. В воздухе витало напряжение, на улице не было ни души. Даже Чарли не пришел, что меня расстроило. Я подавала ему противоречивые сигналы, уверенная, что ни один из них он не заметил. И возможно, я испортила нашу дружбу. Как только он появится, положу конец недоразумениям.

Мрачное предчувствие не уходило. Я выглянула на улицу, боясь, что надвигается ураган, и все будут сидеть по домам. Появление фургона Макса меня обнадежило: значит, жители города не исчезли разом, но, когда он спрыгнул на тротуар и бросился в магазин, не взяв никаких коробок, перевернул табличку на «Закрыто» и запер дверь, я решила, что наступил Армагеддон.

– Что ты делаешь, Макс?

– Разве ты не получила предупреждение? – Он прошел через свободный зал, окидывая взглядом магазин. – На наш район надвигается торнадо. Тут есть еще кто-нибудь, кроме тебя?

Стекла задребезжали, в дверь стукнул какой-то обломок. Я уронила книги, которые несла к прилавку.

– Нет. Вот черт.

Макс моментально схватил мою руку и потянул за собой к кладовке, будто разбойник, усадивший меня на черного коня и поскакавший в свое логово. Или мое логово, если быть точнее. Он распахнул дверь редко использовавшегося погреба – слишком маленького, чтобы называться подвалом, и слишком сырого, чтобы иметь другое предназначение, кроме как служить дырой в полу.

Сердце заколотилось.

Живя в Индиане, быстро привыкаешь к некоторым вещам. Среди них – прятаться, согнувшись, в подвале во время сезона торнадо. То есть почти круглый год. Рисковать не стоило. Мы все видели, какое опустошение приносит непогода: иногда рушится один дом из десяти, а иногда и целый город. Нет, с торнадо связываться нельзя, даже если это значит, что придется сидеть под землей с Максом.

Он щелкнул выключателем. Ничего не произошло.

В помещении было не совсем темно, и я ощупью пошла вдоль стены, чтобы не наткнуться на доставшуюся мне в наследство раскладушку.

– Тут где-то есть фонарик… – Вскоре я уперлась бедром в старый верстак у дальней стены и, повозившись в верхнем ящике, нащупала фонарик. Включила и указала на голую лампочку, свисавшую с потолка.

Макс вытянул руку вверх, однако металлическая цепь была совсем короткой, и он не мог ее достать даже на цыпочках. Он сел на корточки и похлопал себя по колену.

– Вставай на мою ногу и попробуй дотянуться.

Я взялась руками за его плечи и встала на колено. Макс поднял меня за талию, я схватила цепь и потянула ее. Ничего не вышло.

– Черт. Наверное, лампочка перегорела.

Фонарик лежал на столе, и по стене плясали наши тени.

Я слезла, Макс выпрямился, но не убрал руки, а прижал меня к себе.

– Помнишь, как мы вместе занимались бальными танцами?

Видимо, об этом ему напомнила моя юбка.

– Макс. – Я пыталась изобразить строгий голос, но воспоминание заставило меня рассмеяться.

И тут он прижался губами к моему лбу.

От неожиданности я опустила руку на его предплечье и замерла. Какой крепкий бицепс! Провела пальцами по краю рукава, желая залезть под ткань. Каковы на ощупь его плечи?

Надо было оттолкнуть его, но моя хватка усилилась, и он, будто по приглашению, перевел губы к моему виску.

В голове кричали голоса: «Стой! Это же Макс!», во рту формировались слова, и все же когда он нежно поцеловал меня в щеку, я ничего не сказала.

Затем он коснулся своими губами моих, и мозг совершенно заклинило. Я могла произнести лишь одно: «М-м-м». Все внимание было сосредоточено на восхитительной роскоши его слегка разомкнутых губ. Мы складывались идеально, как кусочки пазла. Я посасывала нижнюю губу Макса, наши языки переплелись. В животе засверкали молнии, пропитавшись энергией поцелуя.

Я впилась пальцами в мышцы, которые только что заметила, и Макс тихонько застонал. Проснувшаяся в нем страсть должна была насторожить, но мне лишь хотелось еще больше.

Он сделал шаг вперед, и я, точно послушная партнерша по танцу, последовала за ним. Макс с силой прижал меня к стене. Мозг сообщал телу срочную новость: упирающийся в меня член принадлежал Максу. И все же я не хотела, чтобы он останавливался.

Зацепилась щиколоткой за его колено и выдвинула бедра вперед. Юбка задралась.

Энергия вспыхнула на полную мощность, на нас обрушился торнадо. Макс запустил пальцы в мои волосы, растрепав пучок, и наклонил мою голову так, чтобы провести губами по шее и впиться в нее зубами. Руки нащупали кайму его рубашки и нырнули внутрь, желая дотронуться до кожи, схватиться за соблазнительные мышцы спины.

Прижавшись к моей щеке своей, Макс прошептал: