Я кликнула на ссылку под именем Серебристого Лиса и открыла его недавние записи. Вот так совпадение: последняя из рецензий была на «Гордость и предубеждение». Странно, что он выбрал такое старое произведение, и к тому же романтическое, хотя, возможно, Лис писал статьи не только о новинках литературы.

Не подскажет ли выбор имени что-то о его характере? Я слышала, что «серебристым лисом» на сленге называют привлекательных мужчин старшего возраста, однако он упоминал, что молод, поэтому я исключила этот вариант. Википедия подсказала, что серебристая лиса вообще-то относится к тому же виду, что и обыкновенная рыжая. А еще Сильверфокс – это героиня комиксов «Марвел», любовница Росомахи. Снова тупик. «Серебристый Лис» служит кодовым названием на некоторых военно-морских учениях; так называется один канадский остров, оттенок краски, автобусная линия и персонаж мифов о сотворении мира коренных народов США. Насчет последнего придется расспросить Чарли.

Как знать, вдруг Серебристый Лис – это и есть настоящее имя?

Я посмотрела на часы. Черновик надо было закончить раньше установленного редактором срока – не через три недели, а к ближайшей пятнице, чтобы успела прочитать Лейла. Вместо этого я начала писать электронное письмо, чувствуя себя немного глупо из-за желания ответить какому-то неизвестному человеку, с которым обменялась лишь несколькими посланиями. Его признание меня заинтриговало, захотелось узнать побольше об этом парне со Среднего Запада, читающем Джейн Остин вдобавок к предварительным экземплярам романов в жанре фэнтези.

«Серебристый!

Можно называть тебя так?:)

Желаешь узнать о моем прозрении? Дело в том, что я долго топчусь на месте, но теперь решила, что не буду сторониться свиданий. Прямо слышу, как ты шепчешь мне на ухо: «Попробуй». Чем только не пожертвуешь ради искусства, правда? Ты подтолкнул меня в нужном направлении, и хотя я еще не ощутила сильных эмоций вроде дурманящей сногсшибательной любви, которой могла бы наделить героев романа, тем не менее я задумалась о том, чего сама хотела бы получить в отношениях.

Удачи в твоих собственных романтических горестях.

Клэр».


Потом я добавила постскриптум, чтобы выудить из него еще один ответ.

«P.S. Что, черт возьми, заставило тебя написать отзыв на «Гордость и предубеждение»?»


Нажала «Отправить», включила радиостанцию с инструментальной музыкой и погрузилась в написание романа.

После обеда я взяла экземпляр моей книги и пошла повидаться с мамой – уж она точно будет гордиться моими достижениями.

Мама отдыхала во дворике с журналом и чашкой кофе. Мне не нравилось, что она живет совсем одна, хотя мама заверяла, что соседи составляют ей компанию. Рядом Бекетты, а еще не стоит забывать о вечерах сплетен, на которые собирались ее подруги. И все же больно представлять жизнь, полную одиночества.

Я налила воды из-под крана и бросила свою книгу на стол. Сама повалилась в кресло напротив и стала с восхищением рассматривать мамин сад. Виргинские мертензии выглядели потрясающе.

Мама прижала к груди мой роман.

– О, Мэдди, я так горжусь тобой! Принесешь еще экземпляров? Хочу отправить всем знакомым.

Я подавилась водой.

– Мам, если раздать все книги бесплатно, издатель не попросит меня написать следующую. Пусть люди ее покупают.

– Я просто хочу тобой похвастаться. – Мама подмигнула. – Ведь писательский талант тебе достался от меня.

Я засмеялась.

– Зато красота – от папы.

Она фыркнула, затем вздохнула.

– Он на самом деле был привлекательным…

Судя по фотографиям – да. Показывая мне снимки, мама задерживала на нем взгляд, водила пальцем по линии его подбородка.

– Когда ты поняла, что влюбилась в папу?

– Ох, дорогая. – Она уперла локти в стол и положила подбородок на ладони. – Я же рассказывала тебе про тот вечер, когда он пригласил меня на танец?

– Да. Ты пошла на выпускной с каким-то Коротышкой.

– Так его называл твой папа, а вообще-то того парня звали Джеймс. – Мне нравилось, что она называла своего мужа моим папой, хотя я никогда его не видела. Это создавало семейную атмосферу. – Симпатичный, но до Марка ему было далеко. Он целенаправленно пересек танцпол и сказал: «Ты сегодня чудесно выглядишь, Труди». – Мама стала обмахиваться. – Извини, просто это было чертовски сексуально. Он в таком красивом костюме, прожигает меня взглядом. Вряд ли в тот момент я поняла, что влюбилась в него, однако сейчас, вспоминая, я могу сказать, что так и произошло. И со временем он лишь подтвердил это.

К горлу подкатил ком.

– Прекрасная история, мам.

– Жаль, ты его не знала. Он был не таким, как все.

Как изменилась бы моя жизнь, будь у меня нормальный папа, отеческая фигура вместо мужчин и мальчишек, которых я встречала среди героев книг и в гостях у подруг, где наблюдала за поведением их отцов и братьев?

– А ты когда поняла, что любишь Питера?

– Не знаю. – Я закрыла глаза, стараясь вытеснить из головы воспоминания о Питере и сосредоточиться на ветерке, ерошащем мои волосы, на отдаленном шуме газонокосилки, на пригревающем ноги солнце. И все же мамин рассказ очень походил на мое знакомство с Питером, и на внутренней стороне век побежали картинки, будто кадры из кино.

Я встретила его в Индианаполисе, когда устроилась на работу после университета. Лейла была рада немедленно вернуться домой, я же хотела зрелой жизни вдали от Ориона, и вхождение в обыденный мир взрослых приносило мне некое извращенное удовольствие. Учеба превратилась в скучную рутину, но я, как положено, с энтузиазмом ходила по ярмаркам вакансий в надежде начать жить в «реальном мире».

И пошло-поехало: деловые костюмы, собеседования, письмо с предложением должности, поиск квартиры, новый ключ, старая мебель, ламинированный бейджик с моим именем, безликий отгороженный рабочий стол и команда похожих друг на друга коллег. Мама помогла мне устроиться и, с грустью попрощавшись, отправилась на машине домой (дорога занимала тридцать пять минут). Я осталась одна, но не чувствовала себя брошенной в большом городе, чье второе имя было «Яблоневый сад».

Я наслаждалась вкусом свободы и еще не успела оценить кандидатуры холостяков, когда впервые увидела Питера на корпоративной вечеринке. Он источал сексуальную уверенность, которая привлекает всех женщин. Ранние проблески седины в сочетании с элегантностью костюмов «Брукс Бразерс» прибавляли ему лишний десяток лет. Питер обладал такой неземной красотой, что притягивал взгляды всех собравшихся, однако сам не отрывал глаз от меня и зашагал прямиком в мою сторону, схватив два бокала с подноса официанта.

Он подошел ближе и протянул мне фужер:

– Бокал шампанского в обмен на ваше имя.

Я едва не рассмеялась от такой банальной попытки познакомиться.

– Вряд ли это назовешь честным обменом. Шампанское раздают бесплатно.

– В отличие от смелости, которая понадобилась мне, чтобы заговорить с вами.

И вот так, признав свою слабость, Питер завоевал мое расположение.

– Я Мэделин.

– Почти как у Пруста? – Он вздрогнул. – Извините, я не совсем ясно выразился. Мадлен – это такое…

Решил снисходительно объяснить все женщине. Я изогнула бровь.

– Небольшое бисквитное печенье в форме ракушки.

Он вытаращил глаза.

– О, ну конечно, как же вам не знать свою тезку. Не стоило мне…

– Если Марсель Пруст для вас не совсем ясен, боюсь представить, какого вы мнения об Антуане де Сент-Экзюпери, – ответила я, грозя ему указательным пальцем. Мое самолюбие было уязвлено.

Он расслабился, словно нашел выход из затруднительного положения.

– Признаю ваше превосходство в знании французских авторов, но вообще-то я читал «Маленького принца».

Красивый и начитанный?

– Как вас зовут?

Он протянул руку:

– Питер Мерсер к вашим услугам.

Это была чистая правда. Месяцами Питер ухаживал за мной так красиво, что было чем похвалиться. Мы флиртовали, переписываясь в рабочем чате, на день рождения на столе меня ждали цветы. На наше второе Рождество Питер удивил меня билетами на мюзикл «Гамильтон» и экскурсией на выходные в Чикаго. Дилан никогда и не пытался быть таким внимательным.

Питер был родом из другого мира, словно герой Фитцджеральда. Он обладал старомодной уверенностью в себе, основанной на давнем семейном богатстве, а к этому прилагались хороший вкус и утонченность. Он разборчивый, его одобрение нелегко заслужить. Одно то, что Питер выбрал меня, помогло мне решаться на поступки, о каких я раньше не смела и думать. Например, написать роман или приобрести книжный магазин. Может, набралась бы храбрости и сама, но, глядя на себя его глазами, я чувствовала прилив сил.

Тем временем мои новые взрослые обязанности уже не казались очень увлекательными, на смену им пришли нудные совещания, безграмотные письма, нормативные документы, от которых все расплывалось перед глазами, отвратительный жаргон и вызывающее уныние отсутствие какого-либо творческого начала в работе – и так день за днем. Я работала не хуже и не лучше других, я получала повышения. Мы с Питером отмечали эти этапы, словно они для меня были долгожданным успехом. Я поверила в ценность вознаграждений и много лет подряд, заполняя годовые отчеты, надеялась увидеть там не просто «Успешно», а «Превосходно». Ведь за оценку «Превосходно» давали головку сыра побольше, а еще я могла купить новые туфли, заполнить полки книгами и подключить премиум-пакет кабельного телевидения.

Увы, корпоративная жизнь разъедала меня изнутри.

Все беседы в офисе вращались вокруг спорта и комедийных сериалов, а Питер с его любовью к чтению и разговорами о книгах… в общем, выбирать особо не приходилось. Только наши отношения не давали мне убежать домой, поджав хвост.

Работа становилась все более скучной, и я начала представлять, как драконы залетят на совещание менеджеров и унесут прочь моих визжащих коллег. Или как откроется портал, манящий в приключение… Правда, я боялась, что попаду на финансовую встречу в другой части здания, если пройду сквозь него. Добившись отдельного кабинета, я получила возможность работать меньше, чем казалось другим. Поначалу я тратила это ценное время на то, чтобы быть в курсе последних новостей, а однажды открыла пустую страничку в ворде и вывалила на нее пришедшую мне в голову сцену. Потом еще одну. Вскоре фантазии, прежде лишь ненадолго отвлекавшие меня, превратились в серьезную проблему, в зависимость. Я печатала свои сочинения в черновиках электронной почты на телефоне, когда должна была слушать презентацию о новом программном обеспечении для расчета зарплаты. Начала писать по ночам, когда мы с Питером должны были проводить время вместе.