– А если все-таки обидел?

Трофим схватил Глеба за шкирку, сорвал с дивана. Дальше тот шел своими ногами, до самой двери.

– Без постановления не появляйся!

Трофим закрыл за ним дверь, взял телефон, набрал номер отца. Ситуация аховая, но из нее можно выкрутиться. Главное, чтобы Никита выжил.


Никите сделали операцию, дышит на ладан, но состояние стабильное. Вроде как нет отрицательной динамики. Операция прошла успешно. Он в коме, и когда выйдет, неизвестно.

– Я знал, что эта Марьяна вас до добра не доведет, – сквозь зубы сказал отец. – Надо было охрану к ней приставить.

– К Никите надо было охрану приставить, – так же зло проговорил Трофим.

– Никита виноват?

– Он похитил Марьяну.

– А если она сама?

– Не смей думать про Марьяну плохо! – отрезал Трофим.

– Совсем с ума со своей Марьяной сошел! Снова на брата руку поднял!

– Я всего лишь два раза его ударил. Ровно столько, сколько он заслужил.

– Два раза? Сломал нос, выбил зуб, глаз у него распух.

– В нос я ему не бил. Да и в глаз тоже.

– И по голове не бил?

– Ты мне не веришь? – Трофим возмущенно глянул на отца.

– Я верю лишь в то, что мой старший сын тронулся умом.

– Хорошо! – Трофим рванул по больничному коридору.

Из больницы он не уедет, но рядом с отцом находиться не будет. Хватит быть мальчиком для битья!

По коридору шла Тамара в голубом халате поверх стильного костюма. На лице тонкий слой скорби, но под ним полное равнодушие. Этой особе нет никакого дела до Никиты. Ей только Трофим нужен. Лишь для того, чтобы ни в чем не нуждаться.

Тамара увидела его, разволновалась. Она боялась, что Трофим проскочит мимо, а ей так много нужно было ему сказать. И о Марьяне, конечно же, поговорить, намекнуть на то, какая она плохая.

А все потому, что Трофим снова бросил Тамару сел в машину и уехал сразу после того, как Симонов сказал, что Марьяна исчезла. Трофим отправился к Никите, узнал, что его нет дома, и отправился к охотничьему домику в Добренском лесничестве. О том, что Никиты нет, он услышал от Ларисы. Тамара знала, что Трофим отправился искать Марьяну. Глеб Симонов тоже был в курсе.

– Трофим! – Тамара протянула руку, чтобы его удержать.

Но он остановился сам, взбудораженно глянул на жену и повернул назад.

– Трофим!

Он поднял руку, призывая ее оставаться на месте.

В реанимацию Трофима не пустили, но он поговорил с врачом. Оказывается, Никиту действительно привезли сюда с синяком вокруг глаза. Трофим точно знал, что не ставил ему такой отметины. Бил прямым в подбородок и боковым в челюсть. Передний зуб он выбить Никите тоже не мог.

Отец сидел в холле на мягкой скамье, Тамара пристроилась возле него. Они о чем-то тихо и мирно говорили. Тамара изменяла его сыну, а ему и дела до этого нет. Она повела себя подло по отношению к Марьяне, и ничего. Все хорошие, только Марьяна плохая.

Трофим схватил Тамару под руку, потянул на себя. Отец чуть не задохнулся от возмущения, глядя, как сын оттаскивает от него невестку.

– Вчера к нам приезжал Симонов! – едва сдерживая эмоции, сказал Трофим.

Он всего лишь призывал жену сосредоточиться и напрячь память, а она смотрела на него так, как будто Трофим собирался ее убить.

– И что?

– Он приехал, а я уехал.

– Да, уехал, – подтвердила она.

Трофим и сам что-то вспоминал. В сумбуре вчера все происходило, в переполохе, события перемешались, затерялись в тумане забытья.

– А Симонов остался!

– Он после тебя уехал, – вспомнила Тамара и зачем-то приложила к глазам ладошку.

Сначала сказала, а потом начала вспоминать. Да еще и глаза спрятала.

– После меня и за мной. Куда он поехал?

– Я откуда знаю? – искренне возмутилась женщина.

– Ладно. – Трофим рванул прочь от нее.

– Куда ты?

Он мотнул головой. Не заслужила она того, чтобы перед ней отчитывались.


Трофим избил Никиту, оставил его в доме и уехал вместе с Марьяной. Спустя какое-то время они вернулись, Трофим оставил Марьяну в машине, зашел в охотничий домик и пробыл там пять минут. Он вышел со свертком в руке и выбросил его по пути в город.

Что за бред?

– Я не буду это подписывать! – заявила Марьяна и упрямо мотнула головой.

Глеб проник в номер обманом. В дверь постучала служащая отеля, Марьяна открыла ей, но через порог переступил Глеб. А ведь Трофим предупреждал ее, чтобы она не впускала в номер посторонних, тем более Симонова.

Марьяна должна была позвонить Трофиму, но Глеб забрал у нее телефон якобы для того, чтобы ознакомиться со списком звонков.

– А что здесь не так? – Глеб удивленно вскинул брови. – Вернулись, Трофим зашел в дом, и что?

– Мы не возвращались.

– А ведь могли.

– Зачем?

– Трофим оставил брата в беспомощном состоянии. У него что, совсем нет совести. Он вернулся, поговорил с Никитой. Ведь было такое?

– Не было!

– Боишься сдать Трофима? Так ты этого не делаешь. Где здесь написано, что Трофим ударил Никиту топором по голове? – Глеб провел внешней стороной ладони по бланку протокола.

Марьяна покачала головой, разочарованно и с колючей иронией поглядела на Глеба.

– Ты всегда считал меня тупой? – спросила она.

Она никогда не вела себя с ним как законченная стерва, не закатывала истерик, не оскорбляла его. У нее было немудреное отношение к жизни. Может, потому он и считал Марьяну глупой простушкой?

– Я никогда так не думал.

– Иначе ты не подсовывал бы мне этого кота в мешке. Ты считаешь меня полной идиоткой, если даешь мне эту филькину грамоту. Как будто я не смогу понять, что подписываю Трофиму приговор.

– А кто еще мог ударить Никиту топором?

– Почему топором? Потому что я так сказала? Но ведь его могли ударить чем-то другим. Поэтому ты и засунул эту штуковину в сверток. Пусть судья разбирается. Ты настоящая скотина!

– Что?! – вскинулся Глеб.

Марьяна хотела послать его к черту, даже рот открыла, но у него в кармане зазвонил телефон. Он взял трубку, глянул на дисплей.

Марьяна тоже посмотрела на телефон и заметила фотографию женщины примерно такого же склада, как Тамара Высокова. Разглядеть ее толком она не смогла – время, угол и широта обзора не позволили. Тамару или женщину, похожую на нее, Марьяна распознала интуитивно.

Глеб отошел к входной двери и только тогда ответил на звонок:

– Да! Думаешь?.. Ну хорошо.

Больше он ничего не говорил, только кивал, слушая абонента, и при этом посматривал на Марьяну.

Симонов выключил телефон, вернулся к ней и спросил:

– Значит, подписывать не будешь?

– Нет.

– А я писал, старался. – Глеб отстучал пальцами барабанную дробь на бланке протокола.

– Твои проблемы.

– Ты жестокая.

– Буду стараться стать таковой.

Она не глупая, не ограниченная, но ведет себя порой как дура. Может, потому и попадает в истории? Надо было вцепиться в Трофима руками, прямо как Лариса в Никиту, и не выпускать его. А она раз от него ушла, другой. Поэтому Никита в больнице. А Глеб в дураках. Трофим мечется между ней и женой. Иначе развелся бы, женился и никаких проблем.

– Быть жестокой?

– Защищать Трофима. От таких, как ты.

– Значит, ты его защищаешь?

– Защищаю.

– И выгораживаешь?

– Что было, то и говорю. И ничуть тебя не обманываю. Мы уехали, а Никита остался. Мы к нему больше не возвращались.

– Может, все-таки вернулись?

– А почему мы должны были вернуться?

– Ну а вдруг?

– Я сказала, как все было, и додумывать ничего не буду.

– А что в охотничьем домике было, не расскажешь?

– Ничего не было.

– Ничего-ничего?

– Ничего.

– Никиту тоже выгораживаешь? А кто тебе больше нравится, Никита или Трофим? Или ты с ними по очереди?..

Марьяна едва сдержала гнев. Хватит вести себя как простушка, нужно с достоинством держать удар и отвечать на него.

– Ты хорошо подумал о том, что сказал? – стараясь держаться спокойно, спросила она.

Глеб с легкой растерянностью пожал плечами.

– Видишь, ты уже начинаешь жалеть о своей глупости. Скоро станешь каяться и просить прощения. Но я тебя не прощу.

– Ты уклоняешься от темы, – заявил Глеб. – Уводишь разговор в сторону. Пытаешься скрыть истину.

– Какую же?

– Ты знаешь, кто ударил Никиту, но молчишь.

– Трофим этого не делал.

– А если это сделала ты?

– Это ты нарочно, да? Мелко, Симонов. Очень даже. – Марьяна пренебрежительно усмехнулась.

– Удар был не очень крепким. Наносили его, может, и со всего размаха. Но сил у преступника было мало. Возможно, это сделала женщина.

– То есть я?

– Я же не знаю, что там у вас произошло.

– Когда узнаешь, тогда и приходи. – Марьяна показала ему на дверь.

– Мой тебе совет, вали все на Трофима. Или сядешь сама. Я, конечно, буду носить передачи в тюрьму, все-таки ты не последний для меня человек, но вряд ли тебе от этого будет легче.

– Не будет. Потому что я от тебя передачи принимать не стану.

– Значит, все-таки ты ударила! – возликовал Глеб.

– Вон! – Марьяна снова показала на дверь.

– Хорошо. – Глеб неторопливо убрал протокол в папку, неспешно поднялся и уже в дверях обронил: – Ты еще пожалеешь!

Марьяна качала головой, глядя, как закрывается дверь. Глеб пережил вчера один из самых ужасных дней в своей жизни, и она его понимала. Они могли бы расстаться друзьями, но поведение жениха ставило крест на их отношениях. Может, это и к лучшему.

Но уйти Глеб так и не смог. Дверь вдруг распахнулась, и Трофим втолкнул его обратно в номер.

– Ты что себе позволяешь? – возмущенно протянул старший лейтенант.

Но Трофим толкнул его, и он влетел в комнату.

– Ты за это ответишь!

Трофим не воспринял угрозу всерьез.

Он схватил Глеба за правую руку и спросил: