- Я восхищаюсь этим искусством, никто не владеет им лучше женщин. Это завуалированное «да пошел ты», - разъяснил он, еще раз подбросив мяч Мо в воздух. - Она оставила меня. Или я не пошел за ней. Зависит от точки зрения. Мы были вместе почти год. Она была репортером на местном канале, поднялась до ведущей воскресной передачи, а потом и ежевечерней. Нам было хорошо вместе, все эти споры о значимости местных новостей. Что на самом деле гораздо сексуальнее, чем кажется на первый взгляд. В общем, мы собирались пожениться, перебраться в Нью-Йорк. Не сразу, что касается переезда. Потом она получила выгодное предложение. Она уехала. Я остался.

- Почему ты остался?

- Потому что я Джордж чертов Бэйли. - Он вновь запустил мяч со скоростью реактивного снаряда.

- Не понимаю.

- Джордж Бэйли, отказавшийся от своей мечты о путешествиях и приключениях чтобы остаться в своем родном городе и выполнить свой долг. «Вестник» стал моим долгом. Мой отчим, отец Даны, заболел. Моя мать переложила на меня часть обязанностей главного редактора. Я предполагал, что это временно, пока Джо вновь не встанет на ноги. Но доктора настаивали на переезде подальше от холодных зим, и мама последовала советам. Они хотели насладиться заслуженным отдыхом. Она заявила, что если я не возьму на себя управление газетой, она ее закроет. А моя мать никогда не бросает слов на ветер.

С безрадостным вздохом, он снова подбросил мяч.

- Это уж точно. Либо Флинн возглавляет «Вестник», либо не будет никакого «Вестника». Третьего не дано.

Майкл Флинн Хеннесси, подумала она. Итак, Флинн получил не только фамильное имя, но и фамильное наследие.

- Если бы она знала, что ты хотел для себя чего-то другого…

Он вымученно улыбнулся.

- Она не хотела для меня ничего другого. Я мог бы уехать, просто умыть руки и уехать с Лили в Нью-Йорк. И все люди, работающие в газете, потеряли бы работу. Половина из них, может даже больше, не смогли бы найти другую работу. Она знала, что я не смогу уехать.

Он посмотрел на мяч в своей руке, медленно повертел его и произнес мягким голосом.

- В любом случае, ей никогда не нравилась Лили.

- Флинн…

Он уступил отчаянным призывам Мо и бросил мяч.

- Прежде чем это все не начало звучать слишком жалостливо и патетично, я скажу кое-что еще. Я хотел поехать, тогда. Я любил ее, тогда. Но я не любил ее достаточно, чтобы бросить все и последовать за ней, когда она поставила мне ультиматум. А она не любила меня достаточно, чтобы остаться, или дать мне время разобраться с делами здесь и приехать к ней.

Значит, никто из вас не любил друг друга, подумала Мэлори, но промолчала.

- Меньше чем через месяц после переезда в Нью-Йорк она позвонила и разорвала нашу помолвку. Ей необходимо было сконцентрироваться на карьере, она не могла позволить себе поддерживать отношения, тем более на расстоянии. Она давала мне свободу, а сама собиралась замуж за свою работу.

- И в течение следующих шести месяцев она покоряла новости ЭнБиСи и продвигалась вверх по карьерной лестнице. Она получила, что хотела, как в итоге и я.

Он повернулся к Мэлори. Его лицо вновь было спокойным, глубокие зеленые глаза не отражали ни следа былой ярости, как будто ничего и не было.

- Моя мать была права, как бы ни ненавистно мне было это признавать. Она была права. Это мое место, и я делаю именно то, что хочу делать.

- Знаешь, на самом деле это говорит о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

Он подбросил мяч в последний раз.

- Ну вот, теперь ты меня жалеешь.

- Нет. - Возразила она, хотя отчасти он был прав. - Я чувствую к тебе уважение. - Она поднялась и поцеловала его в щеку. - Думаю, я помню эту Лили из местных новостей. Рыжая, правильно? Зубастая улыбка.

- Да, похоже на нее.

- У нее был слишком гнусавый голос и слабый подбородок.

Он наклонился и ответно поцеловал ее в щеку.

- Это действительно приятно слышать. Спасибо.

Мо примчался обратно и выплюнул мяч на землю между ними.

- Как долго он может это делать? - спросила Мэлори.

- Целую вечность, или пока моя рука не отвалится.

Она со всей силы пнула по мячу.

- Темнеет, - сказала она, как только Мо в восторге унесся прочь. - Тебе следует отвести меня домой.

- Или я мог бы завести домой Мо и мы могли бы… ах, судя по твоим поднятым бровям, ты подумала о чем-то нехорошем. Я собирался сказать, что мы могли бы сходить в кино.

- Ты не это собирался сказать.

- Конечно, это. Для твоего сведения, в моей машине есть пара страниц кинообзоров.

Она с радостью осознала, что между ними опять все в порядке, и ей захотелось его поцеловать - в этот раз в знак дружбы. Вместо этого она подхватила ритм и продолжила игру.

- Думаю, у тебя там целая газета.

- Возможно, но выбор фильма все еще за тобой.

- Что если это художественный фильм с субтитрами?

- Тогда я буду страдать в тишине.

- Ты же знаешь, что в местных кинотеатрах не показывают таких фильмов, не так ли?

- Их нигде не показывают. Мо! Пошли, покатаемся немного.


Мэлори пришла к выводу, что вечерняя прогулка пошла ей на пользу. Утром она проснулась свежей и воодушевленной. Совсем неплохо было чувствовать интерес и влечение к сложному человеку.

А он был сложным, подумала она. Хоть и производил поначалу впечатление простого парня. И это делало его еще одной головоломкой, требующей решения.

Она не могла отрицать существование того щелчка, о котором он говорил. Зачем ей это? Она всегда была осторожной и никогда не воспринимала отношения, как игру. Значит ей надо разобраться, стоял ли за этим щелчком только секс или это было нечто большее.

Головоломка номер три, решила она, опускаясь на корточки, чтобы продолжить свое исследование.

Первый за утро телефонный звонок просто ошеломил ее.

Через мгновение после того, как она повесила трубку, она уже набросилась на свои старые тетради по истории искусства.


Дверь дома Вэйнов была широко распахнута. Несколько дюжих мужчин таскали туда-сюда мебель и коробки. От одного взгляда на них Флинн почувствовал боль в пояснице.

Он припомнил уикэнд несколько лет назад, когда они с Джорданом переезжали в новую квартиру. Как они, с помощью Брэда, затаскивали подержанный диван весом с добрую Хонду вверх на три лестничных пролета.

Да, были деньки, вспомнил он. Слава Богу, они миновали.

Мо выпрыгнул из машины позади него и не дожидаясь приглашения пронесся прямо в дом. Раздался грохот, затем проклятие. Флинну оставалось только молиться, чтобы это не оказалась одна из Вэйновских фамильных антикварных штук. Он поспешил за своей собакой.

- Господи Боже. И ты называешь это щенком?

- Он был щенком - год назад. - Флинн смотрел на своего лучшего друга, которого Мо в этот момент приветственно обслюнявливал. Его сердце просто пело.

- Прости за… это лампа?

Брэд взглянул на разбитую китайскую лампу, рассеянную по фойе.

- Была. Минуту назад. Ну все, все, большой парень. Успокойся.

- Иди наружу, Мо. Где кролик?

В ответ Мо разразился оглушающим лаем и ломанулся за дверь.

- Какой еще кролик?

- Один из тех, что живет в его голове. Привет. - Флинн прошел вперед, хрустя осколками под ногами, и заключил Брэда в крепкие объятия. - Неплохо выглядишь. Для пиджака.

- Кто тут пиджак?

Он не смог бы выглядеть по-другому даже в потертых джинсах и хлопчатобумажной рабочей рубашке. Он был высоким и худощавым и выглядел, как всегда, достойно. Золотой мальчик Вэйнов, который был одинаково счастлив, работая на стройке, как и на собрании членов правления.

Может даже счастливее.

- Я заходил прошлым вечером, но никого еще не было. Когда ты приехал?

- Поздно. Давай уйдем с прохода, - предложил Брэд, когда вошли грузчики с очередной ношей. Он жестом указал путь на кухню.

Дом всегда был обставлен, здесь периодически останавливались представители верхушки корпорации Вейнов. Одно время это был их дом в Долине, место, которое Флинн знал не хуже своего собственного дома.

С тех пор, как он выпрашивал здесь печенье, кухня была переоборудована, но вид из окон остался прежним. Лес, вода и холмы.

Один из лучших периодов его детства был связан с этим местом.

Брэд налил кофе, потом вывел Флинна на небольшую пристань.

- Ну и каково это, вернуться назад?

- Еще не знаю. Странно по большей части. - Он облокотился на перила и посмотрел вдаль.

Ничего не изменилось. И ничего не осталось по-прежнему.

Он уехал подростком, а вернулся назад сформировавшимся мужчина. В нем чувствовался лоск большого города, но это ни сколько ему не мешало ощущать себя здесь вполне комфортно.

Его красновато-каштановые волосы потемнели с годами, ямочки на щеках сейчас больше напоминали складки. Ему это шло. Гранитно-серые глаза под прямыми бровями. В взгляде оставалась напряженность даже тогда, когда губы улыбались.

Флинн знал, что улыбка на лице ничего не говорила о его настроении. Дело было в глазах. Только улыбка в глазах имела значение.

А сейчас они улыбались.

- Сукин сын. Я чертовски рад тебя видеть.

- Я не думал, что ты вернешься.

- Я тоже. Все меняется, Флинн. В последние годы меня не покидало чувство зудящего беспокойства. В конце концов, я понял, что это была тоска по дому. А как твои дела, мистер Главный Редактор?

- В порядке. Предполагаю, ты оформишь подписку на нашу газету. Я это устрою, - добавил он с ухмылкой. - Мы устанавливаем красивенькие красные ящички возле почтовых ящиков вдоль дороги. Утренняя доставка к семи часам.

- Подпиши меня.

- Обязательно. Кстати, я собираюсь взять интервью у Брэдли Чарльза Вэйна IV как только ему будет удобно.

- Дерьмо. Дай хоть обосноваться, прежде чем я должен буду изображать главу корпорации.

- Как насчет следующего понедельника? Я зайду к тебе.