Когда фаэтон выехал за ворота, Минерва оглянулась, но уже ничего не увидела.

Граф остановил лошадей у ее дома, и девушка произнесла:

— Спасибо вам за великолепный вечер! Я все время говорю вам «спасибо», но никаких слов не хватит, чтобы выразить вам мою благодарность.

— Об этом я и хотел бы поговорить с вами, — сказал граф, — но не тогда, когда я управляю лошадьми.

Его слова прозвучали так серьезно, что удивили Минерву. Девушка терялась в догадках о том, что же хотел сказать ей граф.

Совсем другим тоном он произнес:

— Идите спать, Минерва. Я с нетерпением ожидаю завтрашней поездки с вами.

Внезапно в голову девушке пришла ужасная мысль, и она спросила:

— Вы… вы не собираетесь… уезжать?

— А вам этого не хотелось бы?

— Я знаю, что вы… уедете раньше или позже, — ответила, запинаясь, Минерва, — но все равно… нам будет очень трудно снова… снова жить так же, как мы жили… до вашего приезда!

Наступило молчание. Минерва заметила, что граф смотрит не на нее, а прямо перед собой, словно размышляя о чем-то.

Затем он произнес:

— Это мы тоже обсудим завтра. Спокойной ночи, Минерва!

Что-то в его голосе подсказало девушке, что он не хочет продолжать разговор.

Она протянула графу руку, однако, к ее удивлению, он поднес ее к губам.

— Вы очень красивы, — произнес граф. — Так красивы, что ни один мужчина не может быть спокоен рядом с вами. Сегодня я не стану помогать вам вылезти из фаэтона, а попрошу вас сделать это самой.

Это было так странно, что Минерва могла только молча смотреть на него.

Затем, как он и просил, она вышла из фаэтона, подошла к двери и остановилась на ступеньках.

Она надеялась, что граф посмотрит на нее, но он был занят разворачиванием лошадей.

После этого он просто поднял шляпу, как делал это во все предыдущие вечера, и молча поехал прочь.

Минерва вошла в дом, думая о том, как странно все закончилось. Она надеялась только, что ничем не обидела его.

И все же она помнила слова графа о том, как она красива, и то, как по ее телу пробежал холодок.

Минерва пошла в кухню и обнаружила там миссис Бриггс, которая как раз допивала чай.

— А, вы вернулись, мисс Минерва, — сказала она.

— Боюсь, что я немного запоздала, — произнесла девушка.

— Да не волнуйтесь так, — ответила миссис Бриггс. — Какую я еду сегодня ела — просто красота. Скоро я от этого всего растолстею, вот увидите!

— Должно быть, детям понравился тот великолепный торт от графского шеф-повара.

— Никогда ничего подобного не видела! — заметила миссис Бриггс. — Это просто преступление — есть его!

Минерва рассмеялась.

Глотнув чаю, миссис Бриггс добавила:

— Да, мисс Минерва, я вам рассказать хотела — сегодня в деревне появился какой-то странный человек. Сказал, что пишет книжку про замок, и расспрашивал всех

— Книгу про замок? — переспросила Минерва. — Кто же это такой?

Все равно ему не написать лучше вашего папеньки! — отозвалась миссис Бриггс. — Этот тип ведь иностранец, а иностранцы нас не понимают, верно?

— Иностранец?

I очно, мисс, совсем странный, волосы темные и говорит с таким акцентом, что слов не разберешь!

— Зачем же ему писать про замок? — спросила Минерва скорее у себя самой, чем у миссис Бриггс.

— Может, денег заработать хочет. Он все расспрашивал про красную бархатную спальню да про то, когда его светлость спать ложатся, вроде это кому-то интересно!

Минерва застыла на месте.

А вам не показалось, мисс Бриггс, что этот человек был испанцем? — спросила она через мгновение.

— Я в иностранцах не разбираюсь, мисс, — ответила ее собеседница. — Что испанцы, что итальянцы, что французы — все они на одно лицо.

Она встала и взяла со стола свою сумку. Минерва увидела рядом с ней адресованный ей конверт, который, должно быть, пришел из замка.

— Спокойной ночи, мисс Минерва, — сказала миссис Бриггс, подходя к кухонной двери. — Хорошо бы я и завтра вам понадобилась, и потом тоже!

Она рассмеялась, шагнула за порог и закрыла за собой дверь.

Минерва сразу же позабыла о ней и думала теперь только об иностранце, который расспрашивал про красную спальню.

Внезапно она вспомнила, как в кустах у сторожки ей почудился человек.

Теперь она была уверена, что это была вовсе не игра ее воображения.

Это был испанец, подосланный послом. Первая попытка отомстить не удалась, и он предпринял новую.

Вероятно, от вернувшихся в Лондон гостей он узнал, что граф не утонул, а значит, месть не состоялась.

Минерва поняла, что граф в опасности, о которой знает только она сама. Значит, она должна спасти его!

Сейчас он, наверное, уже вернулся в дом и пошел в свою спальню.

Проникновение испанца в дом через одно из окон нижнего этажа было теперь лишь вопросом времени.

После этого ему останется только подождать, пока граф уснет, а затем убить или искалечить его. А может, он устроит засаду в коридоре.

Минерва знала, что она должна спасти графа. Она метнулась в холл, сбросила китайскую шаль и швырнула ее на стул.

Открывая входную дверь, она вновь увидела в небе луну и звезды и подумала, что все это может оказаться лишь плодом ее воображения.

Разве может кому-то грозить опасность в такую тихую прекрасную ночь?

Потом девушка вспомнила, как посол собирался искалечить графа, а потом попытался их утопить, и все так устроил бы, что никто в Лондоне не заподозрил бы его в преступлении.

Теперь Минерва поняла, что графу на самом деле грозит нешуточная опасность.

Девушка подхватила юбки и побежала.

Если испанец будет добираться до замка по дорожке, то Минерва опередит его, срезав путь через парк и заросли.

Злоумышленник намного обогнал ее, а граф потерял довольно много времени, отвозя Минерву домой.

Должно быть, убийца уже спрятался в доме и может напасть на графа на первом этаже.

В лунном свете путь был виден очень хорошо, и Минерва бежала так, как не бегала никогда в жизни.

Ей казалось, что дорога никогда не кончится, что расстояние между домом и замком неким непостижимым образом увеличилось во много раз.

Испанец может застрелить или зарезать графа, а тот ничего не подозревает и совсем не готов защищаться.

Когда граф будет мертв, убийца исчезнет с места преступления, и никто, даже полиция, никогда его не найдет.

Задыхаясь, Минерва прорвалась сквозь заросли и выбежала к черному ходу замка.

Ужин закончился довольно поздно, так что вряд ли все слуги уже легли спать.

В то же время они могли остаться только в салоне.

Минерва подумала, что, должно быть, только один из слуг остался, чтобы потушить свечи и запереть двери.

С трудом переводя дух, Минерва добралась до кухонной двери и с нахлынувшим облегчением обнаружила, что та еще не заперта.

Она пробежала по коридору мимо кухни, из которой не доносилось ни звука, и мимо буфетной, где разговаривали двое слуг.

Не останавливаясь, Минерва выбежала в холл.

Дежурного лакея еще не было, но свет уже был притушен — значит, граф ушел к себе.

Минерва рванулась вверх по лестнице, хотя и не могла уже бежать так же быстро, как прежде.

Наконец она достигла господских покоев и оказалась у двери в красную бархатную спальню.

Не останавливаясь, с чувством, что она опоздала, девушка толкнула дверь.

Она найдет графа мертвым на полу или в постели.

Однако граф, успевший снять только плащ, стоял у окна, раздвинув занавески.

Когда подгоняемая ужасом Минерва влетела в комнату, он недоуменно обернулся.

— Минерва! — воскликнул граф.

Не успел он замолчать, как девушка бросилась к нему на шею. Она так запыхалась, что не могла произнести ни слова, а только прерывисто дышала.

Граф обнял ее.

— В чем дело? Что случилось? — спросил он.

— Испанец… — смогла наконец произнести Минерва. — Он идет сюда… чтобы… убить вас!

Слова были едва различимы, потому что в промежутках между ними девушка продолжала судорожно глотать воздух.

— Я думала… что он уже… убил вас!

— Как видите, я до сих пор жив, — сказал граф. — Откуда вы узнали про испанца?

— Нет времени… он может прийти… в любой момент! — выдохнула Минерва. — Вы беззащитны… мне показалось, что я его видела… в кустах… а он расспрашивал в деревне… про вас… и про эту комнату.

Она умоляюще посмотрела на графа.

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Он не должен убить вас!

Она все еще задыхалась и с трудом могла говорить. На смену возбуждению пришло отчаяние — граф не поверит ей и решит, что она выдумала какую-то несуществующую опасность.

Какой-то внутренний голос говорил Минерве, что эта опасность — совсем не плод ее воображения, что посол хочет отомстить, а значит, граф умрет.

— Пожалуйста… приготовьтесь! — прошептала она.

Минерва все еще прижималась к графу в поисках поддержки, и он осторожно усадил ее на кровать, а сам подошел к столу.

Выдвинув ящик, граф достал пистолет, который держал заряженным с того самого дня, как посол попытался утопить его.

После этого граф задул три горевшие в канделябре свечи, и осталась всего одна, горевшая за большими бархатными занавесями.

Большая комната наполнилась тенями.

Сквозь окно лился серебряный лунный свет.

Ничего не сказав, граф помог Минерве встать и подвел ее к окну.

Он встал за занавеску и прижал девушку к себе.

В лунном свете он разглядел тревожные глаза Минервы и понял, как она перепугана.

— Все в порядке, — тихо успокоил ее граф. — Вы предупредили меня, так что теперь я готов, и мы можем встретить этого человека во всеоружии.