— Вот поэтому Звери, Морна и Биг высматривают чужаков.

— Ты очень упрямая.

— Да, меня за это иногда ругают. Но я помогу тебе.

— Меня преследуют…

— Я знаю, что это такое. Моя тетя Гизела тоже подвергалась преследованию, и мы помогли ей. Ее тоже несправедливо обвинили в убийстве. А сейчас кто-то оклеветал тебя и теперь старается заставить заплатить за преступление, которого ты не совершал.

Прежде чем Кормак успел прийти в себя от такой откровенности, появилась Эвери и сообщила:

— Сюда идут наши отцы.

Едва девочка произнесла это, как Кормак обнаружил, что на него пристально смотрят трое вооруженных мужчин с суровыми лицами. Он инстинктивно протянул руку к своему мечу, но того не оказалось на месте. Затем Кормак увидел, как мальчик, приведший взрослых, протянул его меч мужчине с янтарными глазами. Кормак чувствовал, что у него нет сил защищаться, к тому же он мог допустить серьезную ошибку, если бы направил свой меч против людей, которые, похоже, пришли помочь ему. И все же он был огорчен тем, что ребенок сумел так незаметно разоружить его. Вдобавок его маленькая зеленоглазая спасительница извлекла нож из его сапога и протянула высокому широкоплечему мужчине с каштановыми волосами и карими глазами, а затем продолжила протирать влажной тряпкой его лицо.

Балфур Мюррей посмотрел на свою маленькую дочку:

— Ты убежала от Дональда?

— Да, — ответила она, медленно протягивая ворчащему Дональду его бурдюк.

— Ты же знаешь, что этого делать нельзя.

— Да, но иногда мной овладевает непослушание.

— Что ж, в следующий раз, когда тобой овладеет непослушание, постарайся вспомнить, что за этим последует суровое наказание. — Балфур огляделся и увидел только четырех девочек. — А где остальные дети?

— Они сооружают носилки для этого парня, — ответила Элспет.

— Думаешь, я заберу его в Донкойл? — Да.

— Ты все время притаскиваешь к нам слабых и изувеченных.

— Он не изувечен, а истекает кровью.

Балфур пристально подсмотрел на юношу, о котором так заботилась его дочь. Густые темно-каштановые волосы удивительно сочетались с ясными голубыми глазами. Балфур отметил правильные черты лица раненого. Тело его было по-юношески худощавым, однако со временем он должен был стать высоким и сильным мужчиной. Балфур подозревал, что все с радостью примут юного красавца. Элспет было всего девять лет, но, похоже, в данном случае ею руководило не только обычное стремление заботиться о любом страдающем создании. Балфур тоже был склонен без вопросов помочь этому молодому парню, однако осторожность не помешает.

— Я сэр Балфур Мюррей, лэрд Донкойла, а это мои братья, сэр Найджел и сэр Эрик. — Он поочередно кивнул на своих спутников. — А кто ты и почему отказался в таком состоянии здесь, на моей земле? — спросил Балфур без малейшего намека на милосердие.

— Я Кормак Армстронг, сэр, а здесь нахожусь потому, что совсем обессилел. Вообще-то я пробирался к своим родственникам на юг, — ответил Кормак.

— Где твоя лошадь?

— Бродит где-нибудь, ведь я потерял сознание и свалился с нее.

— Кто ранил тебя и почему?

— Meня преследуют люди из клана того человека, в убийстве которого я был обвинен. — Кормак тяжело вздохнул, когда все трое мужчин схватились за свои мечи, глядя на него с подозрением.

— Ты действительно сделал это? — Нет.

— Почему я должен верить тебе? — спросил Балфур, слегка расслабившись.

— Я могу дать только честное слово. — Кормак надеялся на скорое решение своей судьбы этими людьми, потому что не был уверен, что сможет оставаться в сознании долгое время. — Я невиновен.

— Мальчики принесли носилки, — сообщил Найджел.

— Что ж, посмотрим, достаточно ли они крепкие, — откликнулся Балфур. — Пожалуй, мы отнесем этого парня в Донкойл. — Он посмотрел на Кормака: — Кто обвинил тебя в убийстве?

— Человек из клана Дугласов. — Кормак не удивился, увидев, что Балфур и Эрик вздрогнули и насторожились.

— Говоришь, из клана Дугласов? У тебя хватит сил рассказать нам всю историю?

— Попытаюсь. Я ухаживал за девушкой, но ее семья решила выдать ее замуж за одного из Дугласов, так как у того было больше земли и денег. Я не мог смириться с этим и, дав волю своему гневу и ревности, во всеуслышание проклинал его, так что, когда через полгода после свадьбы этого человека нашли мертвым с перерезанным горлом, все решили, что это сделал я. Но я не убивал его. Однако у меня не было никаких доказательств невиновности, поэтому мне пришлось бежать. Вот уже два месяца, как я скрываюсь.

— И Дугласы преследуют тебя?

— Не все, а только представители небольшой ветви этого клана. Однако любой из Дугласов относится ко мне недоброжелательно и никто не желает помочь разобраться в этом деле.

— Ты задал мне непростую задачу, парень. То ли поверить тебе, сохранить жизнь и тем самым навлечь гнев могущественного клана Дугласов, то ли оставить тебя умирать или даже выдать Дугласам, хотя, возможно, ты и не виновен. Ты просишь меня рискнуть очень многим, поверив только твоему честному слову.

— Он ни о чем не просит, это я прошу, — вступилась за юношу Элспет. — И ты должен учесть еще одну вещь, которая говорит в его пользу, отец.

— Что ты имеешь в виду?

— С того момента, как я нашла его, он все время старался отослать меня отсюда, предоставив его своей судьбе. Он все время говорил об опасности, которая мне грозит из-за того, что его преследуют.

— Но ты у меня очень упрямая девочка. — Да.

Балфур улыбнулся дочери, затем встал в ногах Кормака.

— Эрик, давай уложим этого несчастного на носилки и отнесем к Молди, чтобы она могла заштопать его.

— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Балфур? — спросил Эрик, подходя к Кормаку.

— Не совсем, но разве убийца стал бы отказываться от помощи, заботясь о маленькой глупышке?

— Я не глупышка, — проворчала Элспет, следуя за отцом. Эрик и Балфур обменялись улыбками, затем Эрик сказал:

— Я тоже так думаю, однако молю Бога, чтобы этот парень поскорее выздоровел и покинул Донкойл, пока клан Дугласов не узнал, что мы помогли ему. Конечно, это может показаться трусостью, но…

— Ты прав. Он не из нашего клана и не является ни нашим другом, ни сыном нашего друга. — Балфур посмотрел на Кормака, и они с Эриком уложили его на носилки. — Бог даст, ты поправишься и снова будешь полон сил, парень, но после этого ты должен покинуть нас. Понятно? — спросил он, всматриваясь в бледное, покрытой потом лицо юноши.

— Да, понятно. Я еще не потерял сознания, — ответил Кормак.

— Хорошо. Ты видел богатство, которое я должен охранять. — Балфур бросил взгляд на детей, — Клан Мюрреев немногочислен. Если мы даже призовем всех своих союзников, нас все равно будет слишком мало, поэтому мы не хотим навлечь гнев клана Дугласов на наши головы. — Балфур сделал знак Дональду, чтобы тот закрепил носилки на своей лошади.

— Думаю, что никто, включая самого короля, не смог бы собрать достаточно союзников, чтобы противостоять Дугласам, — заметил Кормак.

— Да, ты заимел очень могущественного врага, парень.

— О, я не сомневаюсь в этом, — прошептал Кормак, теряя сознание.

— Он не умер? — тихо спросила Элспет дрожащим голосом, коснувшись бледной щеки Кормака.

— Нет, моя девочка. — Балфур подхватил дочку на руки и, после того как его братья и Дональд усадили маленьких детей на своих лошадей, взял под уздцы жеребца с закрепленными носилками и направился к Донкойлу. — Бедняга очень ослабел от потери крови, но, я думаю, он скоро поправится, раз у него хватило сил так долго оставаться в сознании и разумно говорить.

— А когда он окрепнет, ты прогонишь его?

— Я должен сделать это. Конечно, можно обнажить меч и встать на защиту твоего раненого парнишки, так как, похоже, с ним поступили несправедливо, однако это обошлось бы нам слишком дорого. Мы можем восстановить против себя даже короля.

— Понимаю. — Элспет обвила худенькими ручками шею отца и поцеловала его в щеку. — Ты должен сделать выбор между всеми нами и этим парнем, о котором, ничего не знаешь. Я тоже думаю, что ему следует идти своей дорогой, так как только он знает, где искать правду, которая даст ему свободу.

Кормак стоял на ступеньках замка Донкойл, когда ему подвели оседланную лошадь. Мюрреи вылечили его и предоставили кров на два месяца, чтобы он восстановил свои силы. Ему очень не хотелось покидать этот замок — и не только потому, что он снова мог наткнуться на Дугласов. Кормак не мог припомнить более приятного и гостеприимного места. Он был дружен со своими братьями, но никогда не чувствовал себя счастливым в своем доме, потому что родители ненавидели друг друга и постоянно ссорились.

Кормак выпрямился, расправив плечи. Не может же он вечно прятаться в Донкойле. Он должен смыть позор со своего имени. Повернувшись к леди Молди, он вежливо поклонился, затем взял ее руку и поцеловал. Когда же он поднял голову, намереваясь попрощаться и еще раз поблагодарить ее за заботу, перед его лицом возникла маленькая грязная ручонка.

— Элспет, дорогая, — сказала Молди, пряча улыбку, — ты не должна требовать, чтобы мужчина целовал тебе руку. — Она наклонилась к своей маленькой дочке. — К тому же, думаю, сначала тебе не мешало бы вымыть руки.

— Она сейчас вернется, — сказал Балфур, обнимая жену за плечи и провожая взглядом Элспет, которая мгновенно убежала. — Тебе надо подыграть ей немножко, — обратился он к Кормаку.

— Я не возражаю. Это самое малое, что я могу сделать для этой девочки, — ответил тот. — Сейчас я был бы кормом для воронья, если бы она не нашла меня. По правде говоря, мне до сих пор трудно понять, как это произошло. — Он слегка потрепал севшего у его ног покрытого шрамами одноглазого пса Кентербери, которого выходила Элспет.

— У нашей дочки определенно есть дар находить пострадавших, нуждающихся в помощи, — заметила Молди.

Кормак улыбнулся: