– Разве? – поддразнила ее Мириам и приложила платье к себе.

Оно не так подходило к ее лицу, как к волосам Герлин и ее глазам, что свидетельствовало о том, что госпожа Алиенора хорошо помнила всех своих подопечных. Королева выбрала наряд, цвет которого был одного тона с чистой лазурью глаз Герлин, а драгоценные камни на нем сияли, как и они. К нему прилагались вуаль светло-голубого цвета и также усыпанная камнями диадема.

У Флориса захватило дух, когда Герлин выбралась из повозки в своем новом убранстве.

– Ты невероятно красива! – прошептал он.

– Оно стоит целое состояние! – заметил не такой впечатлительный Авраам. – И оно действительно идеально подходит тебе, Герлин. Смотри, чтобы король тут же не возжелал того, что ты якобы уже ему предоставила!

Герлин рассмеялась и прижала к себе Дитмара, для которого в сундуке также нашлись наряды, причем различных цветов. Малыш вырастет, так и не успев надеть все крошечные туники. Но госпожа Алиенора хотела снабдить свою подопечную всем необходимым – что касалось Дитмара, она наверняка не знала цвета его волос и глаз. В этот день ребенок был немного бледен и капризничал.

– Его первое похмелье, – смеясь, заметил Авраам. – Вообще-то Одемар не зря напоил его. Спускаться по этой лестнице Мириам и так было нелегко, а с барахтающимся ребенком это было бы просто невозможно. Как хорошо, что Мириам совсем не боится высоты! – Он с обожанием посмотрел на свою возлюбленную.

Авраам явно гордился ее отвагой. По пути в Аль-Андалус, сообщил он ей, им встретится множество башен, на которые можно будет взобраться.

Ричард Львиное Сердце принял Герлин и ее сына в своей палатке, и она поразилась тому, что там собрался почти весь, разумеется, небольшой с учетом военного времени придворный штат. Госпожа Алиенора в пышном одеянии занимала место на возвышении, две придворные дамы располагались по обе стороны от нее. Ричард был в темно-синей, расшитой золотом тунике, красных штанах и кожаных сапогах. Золотая тиара – знак королевского достоинства – придерживала его светло-каштановые волнистые волосы, не давая им падать на лицо. Его окружали вернейшие рыцари, все одетые по-праздничному.

Было очевидно, что в этот день войско не будет двигаться дальше. Ричард планировал остаться на какое-то время в Фретевале, возможно, позже нанести визит в крепость, оказав честь хозяину. Но прежде ему нужно было уладить некоторые разногласия среди своих рыцарей, и он наверняка хотел сообщить ближайшим соратникам то, что узнал, прочтя документы из архива французского короля. Однако, похоже, с гневом ему удалось справиться. Он выглядел скорее расслабленным, чем воинственным, и рассматривал Герлин с иронической улыбкой, когда она присела перед ним в глубоком реверансе.

– Герлиндис Орнемюнде из Лауэнштайна к вашим услугам, ваше величество…

Король кивнул и бросил взгляд на Дитмара, которого Герлин удалось заставить опуститься на колени.

– А это мой сын? – сурово спросил он, когда Герлин поднялась.

Дитмар неуклюже встал и крепко ухватился за юбку матери. От него еще никогда не требовали стать на колени, и, похоже, он задумался, не стоит ли ему расплакаться или даже закричать. Однако он передумал и расплылся в улыбке, глядя на короля. Ричард едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Как же такое может быть, что я совершенно не помню момента зачатия этого ребенка? – Он явно был озадачен. – А ведь красота его матери, несомненно, должна была запечатлеться в моей памяти!

Герлин залилась краской. Она робко подняла глаза на Ричарда, причем ее вуаль немного сползла и еще больше обнажила густые каштановые волосы.

Ричард Плантагенет насторожился. Ему показалось, что он узнал этот взгляд. Пугливая лань – но все же дочь Евы, которую рано обучили искусству обольщения рыцарей…

Король посмотрел на молодую женщину с новым интересом.

– Думаю, я уже где-то видел эти глаза… пусть и не в своей постели!

Герлин несмело улыбнулась.

– Я… выросла при дворе вашей матери, – тихо произнесла она. – Там мы и встретились. И я… я солгала относительно моего сына, но я… я всегда любила вас. Если бы вы выбрали меня в жены, я подарила бы вам столько сыновей, сколько звезд на небе!

Король улыбнулся, и в его глазах появилось лукавство, которое Герлин так хорошо помнила. Именно так он смотрел на нее тогда в коридоре перед покоями его матери. Похоже, Ричард также вспомнил их встречу.

– Я припоминаю, – сказал он. – Но тогда вы были слишком юны для любви. А что касается сыновей… Скажем так, было бы желание. Нам пока не представилась подходящая… возможность… Не то время, не то место.

Герлин снова покраснела.

– Однако мы можем наверстать упущенное, моя дама, – произнес король, явно намереваясь протянуть ей руку.

Алиенора Аквитанская неодобрительно посмотрела на сына.

Ричард вздохнул и убрал руку.

– Похоже, обстоятельства и в этот раз не на нашей стороне… Ну что ж, Герлиндис из Лауэнштайна. Вы оказали мне большую услугу, поэтому ваш обман прощен. Могу ли я быть чем-то вам полезен? Не желаете ли вы, чтобы ваш сын воспитывался при моем дворе? На самом деле я охотно удовлетворил бы это желание прямо сейчас, но обстоятельства…

Он сделал жест рукой, будто охватывая весь лагерь – не самое подходящее место для женщин и детей.

– Французскому королю придется вернуть мне владения хотя бы для того, чтобы получить свою королевскую печать… – Король ухмыльнулся. Похоже, он уже предвкушал удовольствие от предстоящих переговоров по этому поводу. – Однако процесс может затянуться. А до этого момента мы не сможем вернуться в Англию или даже где-нибудь остановиться на долгое время.

Герлин сделала глубокий вдох.

– Дядя моего покойного супруга, ваше величество, Линхардт Орнемюнде, владеет крепостью в округе Тур, – произнесла она на выдохе. – Мы с сыном направлялись туда, чтобы попросить его о помощи в разрешении спора о наследстве. Если он смог сохранить свои владения… или снова вернул их… Я надеялась, что Дитмар вырастет при его дворе.

Ричард нахмурился, что-то напряженно обдумывая. Один из рыцарей что-то прошептал ему на ухо.

– Господин Линхардт? Ах да, Орнемюнде… – Ричард вздохнул и с сочувствием посмотрел на Герлин. – Сударыня, боюсь, у меня для вас плохие новости. Господин Линхардт был чрезвычайно отважным рыцарем. Он сопровождал нас в крестовом походе в Святую землю, но во время осады Акры он получил смертельное ранение. Он умер, не оставив потомков. Если мы вернем Лош, нам придется передать кому-то эти владения.

Герлин опустила голову. У нее возникло ощущение, что перед ней снова разверзлась бездна. Линхардт Орнемюнде мертв, ей больше некуда бежать. Все было напрасно – побег из Лауэнштайна, трудная дорога, смерть Соломона. Герлин хотела намекнуть королю, что наследником Линхардта мог бы стать Дитмар, но Ричард, разумеется, не пойдет на это. Плантагенетам нужны были способные воевать во французских владениях мужчины, а не малолетние дети и женщины-регентши. У Герлин закружилась голова. Что же будет с ними теперь?

Во внезапно наступившей тишине Алиенора Аквитанская подняла руку. Ее все еще полнозвучный голос без труда заполнил всю палатку.

– Возможно, сын мой, тебе стоит уже сейчас подумать о судьбе этих владений? Разве один из твоих рыцарей не доказал тебе свою особую преданность?

Ричард делано рассмеялся. В этот день он не собирался распределять владения, и уж тем более крепости, которые все еще были в руках французов.

– Кого вы имеете в виду, матушка? Все мои рыцари служат мне преданно. А раз уж вы так заступаетесь за этого рыцаря, значит, он скорее отличился в служении прекрасной даме, чем на поле боя. Кого из трубадуров нашего общества вы желаете поощрить?

Алиенора жеманно улыбнулась и сделала вид, что не слышит хохота рыцарей.

– Этот рыцарь, как мне представляется, умеет превосходно сочетать высокие боевые качества и служение даме – даже если он не умеет играть на лютне.

Взгляд королевы упал на Флориса де Трилльона. Юный рыцарь растерянно смотрел на нее. Герлин услышала, что с его губ сорвалось изумленное «Я?», но он сразу же взял себя в руки и смиренно поклонился.

Король Ричард улыбнулся, одобряя предложение матери.

– Такое решение кажется мне продуманным, – заметил он. – Это был бы подходящий вариант как для Флориса де Трилльона, так и для госпожи Герлин, к которой господин Флорис явно… ну… гм… чувствует сердечную склонность…

Герлин и Флорис одновременно покраснели, а рыцари снова расхохотались.

Но тут Флорис поднял руку и спокойно повернулся к королю.

– Ваше величество, позвольте мне сказать, – обратился он к нему твердым голосом. – Я действительно ставлю госпожу Герлин превыше всего, но я также имею обязательства перед ее сыном. На смертном одре его отца я дал обещание защищать его и отстаивать его право на наследство. Я нарушу эту клятву, если приму сейчас владения господина Линхардта. Дитмар Орнемюнде является наследником Линхардта, и я могу только лишь управлять этими владениями.

Ричард потер лоб, а госпожа Алиенора вздохнула.

– Господин Флорис, эти слова делают вам честь, – сказал король. – Но сейчас мы говорим о крепости, которую сначала нужно отвоевать. В данный момент она находится в руках французов. Линхардт Орнемюнде всего несколько лет управлял этими владениями. Он скорее был зодчим, чем землевладельцем, насколько я знаю. Он укреплял крепость по приказу моего отца, пока не последовал за мной в крестовый поход. В конце концов, крепость принадлежит мне. Я могу передать владения по своему усмотрению, и, если захочу, я выберу вас. В противном случае я найду кого-то другого. Поэтому не могли бы мы покончить с этим прямо сейчас?

Постепенно король терял терпение. Возможно, разговор о Лоше напомнил ему о том, сколько еще всего предстояло совершить. Ведь эта крепость стала следующей целью после того, как Санчо Наваррский измотал захватчиков, по крайней мере, Ричард на это надеялся.