– Ах, госпожа Герлин, в этом отношении я вынужден признать правоту христианской Церкви: все это суеверие и мошенничество. Смотрите, все начинается с того, что из-за изменения положения земной оси знаки зодиака и созвездия как бы накладываются друг на друга, если вам это интересно. Только на юге на каждый знак приходится по тридцать градусов зодиакального круга. Это означает, что во время рождения Дитмара там господствовало созвездие Льва. Над Лауэнштайном в это время скорее был Рак. Поэтому даже основные понятия являются ошибочными.

Соломон говорил мягко, и Герлин с удовольствием слушала его красивый, глубокий голос. Как и всегда, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, хотя и понимала далеко не все, что объяснял ей лекарь. Похоже, Авраам также не вникал в суть его пояснений, он заметно скучал. Герлин с болью в сердце подумала о Дитрихе. Ее юному супругу понравилась бы такая лекция. Герлин слушала, поглаживая головку сына. Возможно, из него когда-нибудь также получится ученый.

Однако пока ребенку больше всего нравились развлечения Авраама. Он радостно лепетал, когда юноша передал поводья дяде и стал жонглировать перед малышом.

– Вот видите, госпожа Герлин, – наконец подытожил Соломон, – гороскоп, составленный магистром Мартинусом, никак не сможет выдать ваше положение и происхождение Дитмара. Равно как и его и вашу судьбу… – Лекарь снова мягко улыбнулся ей. – Все и впредь находится в руках Вечного… да и в наших собственных.

Глава 4

Возможно, судьба и находилась в руках Всевышнего. Герлин не казалось, что Вечный достаточно снисходителен к ней. К такому выводу она пришла уже во время первого привала. Пока она нарезала сыр и хлеб и ходила по воду к роднику, предводитель вооруженных рыцарей направился к Соломону. Он уже бросал на Герлин странные взгляды, а теперь она вдруг сообразила, что раньше где-то видела его.

Соломон любезно кивнул ему.

– Могу ли я чем-то помочь вам и вашим рыцарям? – вежливо спросил он. – А может, кто-то из них жалуется на здоровье и вы пришли ко мне за советом? Как ваше имя… господин… ах, да, господин Бертольд из Бингена.

Мартинус представил ему и Аврааму рыцарей, однако мужчины едва удостоили «цирюльника» и его жену взглядом. Никому из них не нравилось охранять торговцев и паломников, обычно представители рыцарского сословия считали ниже своего достоинства получать жалованье за такую работу. Однако в мирное время для странствующего рыцаря другой возможности заработать не было, если только ему не удавалось все время побеждать в турнирах. Немногим рыцарям без земли удавалось прожить на деньги, полученные за победу в турнире, причем в каждом поединке они рисковали не только жизнью и здоровьем, но и доспехами, боевым конем и всем остальным имуществом. Охранная служба была значительно менее опасным делом. Рыцари редко ввязывались в драку – обычно само их присутствие отпугивало грабителей. Однако таким образом нельзя было снискать ни славы, ни уважения, а тем более получить хоть сколько-то земли. Поэтому, как правило, рыцари пребывали в плохом настроении и не скрывали этого от своих подопечных.

Господин из Бингена не ответил на вежливые вопросы Соломона.

– Вы ведь цирюльник? – спросил он.

Соломон кивнул и поклонился.

– К вашим услугам!

– Где-то я вас уже видел! – пробормотал рыцарь.

Соломон пожал плечами. Только хорошо знающий его человек мог заметить осторожность и беспокойство, промелькнувшее в его взгляде.

– Мы много путешествуем, – словно между прочим заметил он. – Возможно, на ярмарке…

– На каких же ярмарках вы бываете? – спросил рыцарь из Бингена.

Соломон начал лихорадочно соображать.

– Ну, на ярмарке в Регенсбурге…

– …придворной ярмарке в Альтоттинге, ярмарке, которую устраивают в пост в Бамберге, ярмарке в честь святого Якова в Хаме, в честь святой Катарины в Нюрнберге…

Соломон вздохнул с облегчением, когда Авраам вмешался в разговор. Сын торговца, разумеется, знал, где и когда устраивались самые известные ярмарки. Соломон только надеялся, что Бертольд не догадался о том, что «цирюльник» не имеет ни малейшего понятия о ярмарках.

– Мы постоянно в разъездах, – поспешно добавил Соломон. – Причем мой помощник управляет повозкой. Частенько я и не знаю, где именно мне приходится лечить больных. – Отговорка не выглядела убедительной, но он надеялся, что рыцарь не станет вдаваться в детали.

– Вот как! – протянул рыцарь из Бингена. – А ваша жена… – его взгляд снова остановился на Герлин, – ваша жена всегда сопровождает вас?

Соломон кивнул.

– Конечно, господин Бертольд, как же иначе? «Куда ты идешь, туда иду и я», – сказано в Священном Писании.

– А это ваш сын? – рыцарь указал на Дитмара.

Герлин попыталась спрятать свое лицо, уткнувшись в мягкие волосики ребенка. И тут она вспомнила, где видела Бертольда из Бингена, и у нее застыла кровь в жилах.

Соломон уверенно посмотрел рыцарю в глаза.

– Это мой сын Дитмар! – спокойно произнес он.

Бертольд усмехнулся.

– Тогда я больше не буду вас беспокоить, – сказал он и вернулся к своим товарищам.

Соломон подсел к Герлин.

– Сохраняйте спокойствие! – прошептал он. – Этот человек не может ничего знать. Ему бы только внушить немного страха окружающим. Он, наверно, всегда так себя ведет. Господин Мартинус даже не решается смотреть ему в глаза.

Герлин покачала головой.

– Дело не в этом, господин Соломон, – тихо сказала она. – Он действительно уже видел меня однажды – на посвящении Дитриха в рыцари. Он… он стоял в кругу рыцарей, когда я давала клятву Дитриху…

Авраам присвистнул.

– А у христиан разве не принято, чтобы лицо невесты при этом было скрыто под вуалью? – спросил он, не рассчитывая на положительный ответ.

Герлин покачала головой.

– Это необязательно. Однако в тот день турнира я почти все время была в вуали – чтобы Роланд и Лютгарт не заметили моей обеспокоенности. Так уж близко господин Бертольд меня не видел…

Соломон вздохнул:

– Госпожа Герлин… Не сочтите это за лесть, но… Однажды увидев, вас нелегко забыть.

Герлин покраснела.

– Господин Соломон…

– Да перестаньте же называть его «господин Соломон»! – воскликнул Авраам. – Если кто-нибудь это услышит, наш обман сразу же раскроют. Вы замужем за моим мастером Фридерикусом, госпожа Герлин. Поэтому вы можете обращаться к нему на «ты». И называйте его… как по мне, называйте его Фрицем.

Хотя Герлин и была расстроена, она едва не рассмеялась. Мысль называть почтенного иудейского лекаря Фрицем, как какого-нибудь конюха, казалась ей невозможной.

– И ни о чем не беспокойтесь. Разумеется, ваша красота сияет как солнце, однако с течением времени детали все же забываются. К тому же тогда вы были по-другому одеты, и ваши волосы были по-другому уложены – и я предлагаю теперь называть вас также по-другому. Жаль, что мне это не пришло в голову раньше, ведь Герлиндис можно сократить не только до Герлин. Итак, госпожа Линдис и господин Фридерикус, обращайтесь друг к другу как должно и играйте роль любящих супругов. Жена цирюльника может напоминать господину Бертольду невесту графа, но у него нет никаких доказательств того, что она не та, за кого себя выдает.

Герлин кивнула, она заметно успокоилась, в отличие от Соломона.

– Если только цирюльник не напомнит рыцарю одного известного иудейского лекаря, – тихо произнес он. – Я также присутствовал на турнире и сидел возле юного графа. И если я не ошибаюсь, ты также был на этом турнире, господин Константин. Ты уверен, что не пытался навязать господину Бертольду наконечник копья какого-то там святого в качестве талисмана?

Однако господин Бертольд больше не приставал с расспросами. Первый день поездки прошел без происшествий. Как господин Мартинус и его свита, так и сопровождающие «цирюльника» и рыцари держались особняком. Герлин немного расслабилась, сидя в повозке, которая продолжала продвигаться вперед.

В это время, поздней весной, путешествовать было намного приятней, чем несколько недель назад. Герлин не могла поверить, что прошло так мало времени с того момента, как она скакала по этой же дороге в Бамберг с Дитрихом. Тогда дороги были пустынными, а вот теперь они почти каждый час встречали всадников или пеших путников. Группы рыцарей мчались галопом, не обращая внимания на путешествующих пешком и в повозках. Мощные лошади паломников были опасны для странствующих подмастерьев и монахов, которые в основном передвигались на своих двоих и могли спастись, только резво запрыгнув в ближайшие кусты. Однако караван господина Мартинуса продвигался довольно медленно, паломники были весьма дружелюбными и охотно делили свой хлеб со странниками, направляющимися в Тур. «Мастер Фридерикус» иногда мог заработать пару пфеннигов, излечивая их незначительные недомогания, правда, встречались и тяжелобольные.

– Лучше бы эта женщина умерла дома, а не пускалась в дальнее странствие.

Соломон дал женщине обезболивающую настойку. Все ее тело было покрыто нарывами, она страдала от вздутия живота и кричала от боли, когда повозку подбрасывало на кочке. Ее дети с любовью заботились о ней – один из ее сыновей был торговцем и организовал эту поездку, – однако, по мнению Соломона, она едва ли доедет живой до места назначения. Тем не менее магистр заявил, что звезды к ней благосклонны, и она просияла, услышав эти слова. Хоть Герлин и не верила его прогнозам, однако она полагала, что вреда они не приносят.

То, что господин Фридерикус оказывал помощь путешественникам, должно было убедить господина Бертольда в том, что его подопечный действительно обладает умениями цирюльника. Уступив настоятельным требованиям Авраама, лекарь даже вырвал пару зубов, чтобы его роль выглядела правдоподобной.

Сам же Авраам совершенствовал свои навыки жонглирования и расхваливал своего мастера, как рыночный зазывала. Соломон испытывал при этом чувство неловкости, однако он, разумеется, понимал, как важно было хорошо играть свою роль. Герлин чаще всего скрывалась в повозке, когда они встречали других путников. То, что господин Бертольд сопровождал их, пугало ее – он мог вспомнить, где ее видел. Практически все группы путешественников сопровождали вооруженные рыцари, а в Лауэнштайне во время правления Дитриха бывало много гостей, так что и другие рыцари могли узнать Герлин, и они могли встречаться с ней и когда она была юной невестой, и когда стала хозяйкой крепости.