Оруженосцы заняли передние ряды перед алтарем, и уже зазвучал первый хорал.

В этот день Дитрих был в золотистой тунике поверх белой рубашки и пурпурном плаще. Другие оруженосцы были также в богатых одеяниях. Из Андехса прибыл епископ Бамберга Отто II и начал вести богослужение. Господин Адальберт и Флорис были готовы совершить ритуал посвящения в рыцари после того, как он благословит меч каждого оруженосца. Дитрих категорически отказался первым пройти посвящение, поэтому оруженосцев опоясывали мечом по возрасту. Флорис начал с самого старшего.

Взволнованный юноша по имени Бургхардт, прибывший из Клеве, первым подошел к епископу и покраснел, когда тот стал опоясывать его мечом и произносить ритуальные слова:

– Благослови, Господи, меч сей, дабы раб Твой был отныне защитником церквей, вдов, сирот и всех, служащих Тебе, против злобы безумцев и неверных!

Бургхардт был мечтательным юношей, и Флорис подумал, что на следующее утро ему наверняка придется убеждать этого новоиспеченного рыцаря не присоединяться к королю или кайзеру в крестовом походе. Но сейчас он с серьезным лицом легонько ударил потрясенного юношу рукой по шее, а господин Леон из Гингста надел ему шпоры.

Когда наконец подошла очередь Дитриха, Флорис взял на себя исполнение обряда надевания шпор, а Адальберт из Услара торжественно нанес рыцарский удар. Однако старый рыцарь на этом не остановился. Он наслаждался этим моментом так же, как и его подопечный, поэтому не удержался от нескольких напутственных слов:

– С сегодняшнего дня вы стали рыцарем, и мне следует поведать вам, что есть рыцарское благородство. Рыцарю следует быть отважным, почтительным, щедрым, преданным, владеть словом, быть беспощадным по отношению к своим врагам, а к своим друзьям – открытым и дружелюбным. На почетное звание рыцаря имеет право лишь тот, кто умело обращается с оружием и получил всеобщее признание. Поэтому с этого момента и до конца ваших дней стремитесь совершать деяния, достойные упоминания, поскольку любой рыцарь должен начинать с благородных поступков!

Глаза Дитриха засияли, когда старый рыцарь обнял его, что не было частью обряда, но проявлением радушия и подбадривающим жестом. Казалось, у него выросли крылья, когда Флорис надел ему шпоры, в его случае золотые шпоры – ему не удалось отказаться от этой привилегии.

Герлин улыбнулась своему будущему супругу, и Дитрих в ответ просиял. Он выглядел таким счастливым, словно уже выстоял в решающем поединке, а его имя уже было вписано золотыми буквами в огромную Книгу рыцарства.

Герлин на мгновение задалась вопросом, боится ли юноша поединка с Роландом так же, как его друзья и советники? Понимает ли он, что «родственник», возможно, желает его смерти? За последнее время Дитрих ни разу не заговорил об этом, однако он не был ни глупым, ни настолько доверчивым, как всего лишь пару недель назад. К тому же свой вклад наверняка внес Соломон. В последнее время в классическом учебном плане лекаря было много лекций по стратегии, командовании войском, а также об обмане и предательстве.

Дитрих подошел к новоиспеченным рыцарям, а Флорис продолжил совершать обряд. Разумеется, Роланд Орнемюнде также присоединился к рыцарям у алтаря. Господин Теобальд и несколько других оруженосцев из его окружения попросили его нанести рыцарский удар. Флорис охотно уступил ему место. Господин Роланд, к сожалению, не ограничился несколькими словами, как господин Адальберт, а стал читать каждому из своих рыцарей наставления. Герлин едва могла усидеть на месте. Прошел не один час, прежде чем последний оруженосец был опоясан мечом.

Флорис, произнося завершающую речь, напутствуя прошедших посвящение рыцарей, слава Богу, не стал говорить много:

– Господа! Рыцарский орден слишком уважаем и благороден, чтобы когда-либо кто-нибудь из рыцарей осмелился поступить низко, недостойно или проявить малодушие.

Возможно, Герлин только показалось, или взгляд аквитанца при этих словах действительно упал на господина Роланда, который стоял у алтаря, опираясь на свой меч, и наверняка также не мог дождаться, когда же закончится церемония.

– Поэтому я желаю, чтобы сегодня и завтра, когда вы впервые выедете на арену в звании рыцаря и посмотрите в глаза своему сопернику, вы, как и надлежит рыцарю, проявили отвагу! Стремитесь снискать честь, в противном случае вы недостойны носить шпоры.

Оруженосцы на скамьях перед алтарем, посерьезнев, закивали. Разумеется, им уже надоела торжественность, и при последних звуках хорала они бросились наружу. А там их ожидал княжеский подарок в честь посвящения в рыцари: род Орнемюнде наделял каждого из них доспехами и боевым конем. Герлин знала, что посвящение сына в рыцари требует больших затрат от семьи. Щедрость хозяина крепости оценивалась по подаркам рыцарям, и такие небольшие поместья, как Фалькенберг, могли увязнуть в долгах на годы. Это также было одной из причин, почему по крайней мере младших сыновей почти всегда отправляли на обучение в крепости богатых господ.

Перегрин из Фалькенберга вполне мог позволить хорошие доспехи и коня для одного своего сына, как и отцы других новоиспеченных рыцарей. Флорис позаботился о том, чтобы лучшие лошади и снаряжение достались самым нуждающимся оруженосцам. В конце концов, от этого могла зависеть их жизнь, когда они будут сражаться за честь и славу.

Герлин, которая поняла его замысел, теперь с улыбкой наблюдала за тем, как радуются юные рыцари. Дитриха также ожидал сюрприз. Табунщик Каспар пару недель назад обратился к Флорису и предложил ему молодого боевого коня. С того момента рыцарь объезжал животное, и Дитрих не мог насмотреться на него. Флорис всегда благосклонно позволял ему прокатиться на боевом коне, а один раз даже сам согласился на поединок с ним. Длинноногий конь и долговязый Дитрих отлично подходили друг другу – и сегодня Дитрих получил его в подарок. Юный рыцарь чуть ли не прыгал от радости.

– Как мне стоит назвать его, моя госпожа? – взволнованно спросил он у Герлин. – Давайте, придумайте ему имя!

Герлин улыбнулась.

– Поскольку это подарок от Флориса, почему бы не назвать его Флорестаном? – дружелюбно сказала она.

– Это скорее подарок от господина Соломона, – уточнил Флорис. – Это лошадь из его конюшни, и он дарит ее вам, господин Дитрих.

Дитрих ненадолго задумался. Затем он просиял.

– Значит, Флоремон! – решительно заявил он и погладил лошадь. – Тебе нравится имя? – Лошадь потерлась головой о его плечо. – А кстати, где же господин Соломон? Он обещал присутствовать на посвящении в рыцари.

– Но ведь не в церкви же! – Герлин покачала головой. – Епископ от ужаса упал бы в чан со святой водой! Наберитесь терпения, Дитрих, когда придет время, он будет здесь.

Когда придет время… Показательный поединок между Дитрихом и Роландом был назначен на вторую половину дня. До и после будут проходить отборочные поединки перед турниром – Флорис продумал и это. Он немного подтасовал результаты жеребьевки, чтобы в первый день между собой сражались самые слабые рыцари. Тогда на следующий день они неизбежно потерпят поражение, но сегодня один из них получит приз победителя дня, и это будет для него везением: странствующий рыцарь вступит на свой новый жизненный путь с небольшой суммой в кармане. Герлин также намеревалась щедро одарить юношей… если все обойдется.

Для начала ей нужно было держать себя в руках, чтобы не выпить слишком много вина, подавляя беспокойство и страх. В большом зале, а также внизу, у боевых арен, подавали прохладительные напитки. Встревоженная Герлин бродила от одной палатки к другой, отказывалась от предлагаемой еды и разбавляла вино большим количеством воды. Незадолго до начала поединков она встретила господина Соломона. Он стоял у торговой палатки. Купец привез на продажу полотно и шелка, пригодные как для рыцарских палаток, так и для пошива благородной одежды. Соломон беседовал с торговцем, и оба угрюмо наблюдали за молодым мужчиной, который был увлечен доверительным разговором с рыцарем.

Соломон заметил Герлин и низко поклонился ей.

– Благородная Герлин – мой брат Яков. А тот негодник, вон там, мой племянник Авраам.

Он указал на молодого мужчину. Яков из Кронаха был темноволосым, более коренастым и крупным, чем Соломон, однако с такими же кудрявыми волосами – кипа едва держалась на них. Племянник же был светловолосым юношей с круглыми синими глазами, его лицо было не таким худощавым, как у его дяди, однако вытянутым. Это делало его забавным, когда он кривил рот или хмурил лоб. У него была очень живая мимика, и всем было ясно, что он пытался в чем-то убедить рыцаря.

– Яков, разве не стоит позвать его? – раздраженно спросил Соломон. – Кто знает, что он там продает рыцарю!

Яков пожал плечами:

– Догадаться нетрудно. Какой-нибудь талисман. Но что это – чешуйка дракона, убитого когда-то святым Михаилом, или подкова лошади святого Георгия… Кто знает…

Герлин нахмурилась.

– Что он продает? – спросил она.

– Реликвии. – Господин Яков вздохнул. – Юноша получил лучшее образование, и он, несомненно, неглуп.

– Но тебе следовало делать упор на классиках, а не на христианских легендах о святых, – заметил Соломон. – Как ему в голову пришла такая мысль?

Господин Яков с досадой разгладил рулоны тканей справа и слева от себя.

– Мне неприятно такое говорить, но мой сын не отличается прилежностью и отвагой. Ему не нравится ни работа в конторе, ни жизнь странствующего торговца. Вечному хвала, что не он старший сын, тот усердно работает и продолжит дело моей жизни. Авраам… он едва сводит концы с концами и обманывает христиан, как может.

– Но отец, отец, я же никого не обманываю!

Незаметно подошедший Авраам услышал последние слова. Теперь он склонился перед Герлин – почтительно, но не так раболепно или сдержанно, как многие другие его единоверцы. Он дерзко посмотрел ей в глаза, казалось, ему было все равно, благородного она происхождения или просто девушка из народа.